Придумал! Надо ему предложить *вечную* дружбу! Хм, не знаю только насколько ее хватит!

Учеба, учебой, но мне нужен какой-то перерыв и я увидев, что мой дед и Олег собираются на охоту, напросился вместе с ними, со своим неизменным луком и колчаном со стрелами.

Приближался Новый Год! И нам нужно было добыть свежую дичь для праздничного стола. Добыть надо было что-то крупное кабана или лося, на крайний случай косулю.

Поэтому мы удалились довольно далеко от зимовья на снегоходах и оставив их у кромки леса, углубились в чащу тайги, внимательно рассматривая следы на белоснежном насте.

Основная тяжесть охоты ложилась на деда Ерофея и Олега, они поопытней меня, да и с луком своим я не завалю крупную добычу. Мой предел это зайцы или на крайний случай глухарь.

Поэтому я и шел по кромке леса, не углубляясь далеко внутрь. Тревожный звоночек у меня раздался в груди, когда я отошел примерно на километра три от нашей стоянки вездеходов. К этому времени поднял с лежки одного косого и добыл его, приторочив тушку к поясу. А звоночек не умолкал и я не знал с какой стороны идет опасность, оглядываясь вокруг и силясь что-то рассмотреть за горизонтом тундры, именно оттуда по моим чувствам шла какая-то опасность.

И тут приглядевшись, заметил на горизонте быстро приближающие ко мне серые точки. Эх! Бинокль с собой не взял, забыл в зимовье, какой я после этого охотник, ругал сам себя я.

Но уже через некоторое время их можно было разглядеть и без бинокля.

Волки!!! Серые тени огромными скачками приближались ко мне. Они что на меня нацелились, недоуменно подумал я?

Но уже в следующее мгновение я в панике подхватившись побежал вглубь леса, преследуемый стаей голодных волков.

Еле успел забраться на большую ель, когда подо мной, зарычав щелкнули челюсти вожака стаи. Волки закружили вокруг дерева, злобно посверкивая на меня глазами.

Моего бедного зайчишку, выпавшего из пояса, когда я в страхе залезал на ветку ели, быстро оприходовали. Насчитал целых тринадцать штук, чертова дюжина и как мне с ними справляться, стрел-то всего двенадцать, да и чтобы убить волка из моей пукалки, мне надо очень постараться, попасть каждому в глаз. Бедный заяц, только раззадорил их аппетит и теперь звери хотят добраться до моей красивой тушки.

Но делать нечего. Я уже два часа сижу на верхотуре, а серые разбойники даже и не думают уходить. Мороз потихоньку начинает пробираться ко мне вовнутрь. Пока окончательно не замерз, надо что-то решать.

Хорошо лук с колчаном не бросил, как с ним залетел наверх даже не помню. Вот и сейчас, тщательно прицелившись сделал первый выстрел. Есть, попал. Волк подергавшись упал в снег, стрела по самое оперение вошла зверю в голову. Волки почуяв опасность, рыча заметались под елью.

Второго очень долго выцеливал и все равно промазал. Стрела только скользнула вдоль черепа и отскочила в сторону.

Когда кончились стрелы, то на снегу валялось пять серых разбойников. У меня остался только нож, но это на крайний случай. С оставшейся стаей, чтобы справиться этого мало. А меж тем я уже совсем закоченел и тут вспомнил, у меня же есть сигнальная красная ракета, совсем блондинкой становлюсь. Это ж надо забыть о таком, точно надо обладать девичьей памятью. Интересно, а я кто?

Достал ракетницу и прицелившись меж веток, выстрелил ее верх. Она шипя унеслась в небо. Мой дед и Олег прибежали почти одновременно, часа через два, разогнав выстрелами и убив при этом еще трех. Остальные с воем убежали.

Я к тому времени уже не смог слезть с ели самостоятельно, все тело одеревенело от холода. Дед достал из рюкзака фляжку со спиртом и буквально заставил меня выпить полкружки этого огненного напитка. Мне захорошело и мою тушку так и доставили в полупьяном виде в зимовье.

Потом Итыльгина долго растирала меня сухим спиртом, пополам с барсучим жиром и все время ворчала, не дело это девке бегать с луком по тайге, хотя прекрасно знала, что девушка я только внешне.

Затем долго отогревали в хорошо протопленной бане, а потом я ничего не помню.

Бедный Олег, опять он таскал мою пьяную тушку из бани в избушку.

После этого случая, шаманка наотрез мне запретила ходить на какую-либо охоту.

Сиди учись, сказала она, богиня недовольна тобой и не защитила от стаи волков.

В противном случае, серые разбойники даже не посмели бы напасть на тебя, а прошли стороной.

Вот и пришла моя участь женщины, сидеть дома. Я иногда с тоской смотрел, как на очередную охоту собираются дед с Олегом.

Но шаманка была непреклонна и далеко не отпускала от себя. Так что всю зиму я вместе с Итыльгиной занимался приемом больных, зато научился работать с обручем, у шаманки был такой же. Самое главное она научила меня, как с помощью богини вытягивать безнадежно больных, как говорила она, из-за кромки.

Уже ближе к марту месяцу, чувствовалось приближение весны и мы стали собираться потихоньку обратно в свой поселок. Прощались с целительницей тяжело.

Привыкли мы к друг другу. Итыльгина приглашала каждую зиму приезжать к ней в зимовье, а меня всю ночь наставляла и не давала спать. Зато сейчас я во весь рост растянулся на нартах деда, включив термопростыни на максимальный обогрев и тихонько посапывал. Домой меня вез, выздоровевший Трофимыч, а сзади по льду реки тянулся снегоход Олега Ивашова, влюбленного в меня. И как быть, не знаю?…..

Выехали мы из зимовья шаманки в конце марта. Поэтому днем на реке лед становился рыхлым и местами подтаивал, приходилось все время объезжать лужи, что удлиняло наш путь во времени. И до нашей сторожки мы ехали целых четверо суток.

Остановились в ней на сутки. Надо было малость передохнуть, а то всем уже надоело целыми днями трястись на снегоходах, лично моя задница, превратилась в сплошной синяк. Да и потом я деду и Олегу, высказался, в шутку конечно, что я все-таки девушка, а не наездник в пустыне, это берберы на своих верблюдах движутся в караванах по несколько суток, даже оправляясь на ходу.

К моему удивлению и ворчанию дед Ерофей и Олег отнеслись с должным пониманием и покорно остановились на привал. Ха, теперь я понимаю как девушки крутят мужиками, а тем более такие красивые девушки, как я. Но я не стал требовать немедленной остановки, еще немного и до избушки егеря недалеко, там можно отдохнуть нормально и выспаться, а на льду не выспишься. К тому же чувствую, что вот-вот у меня начнутся женские дела, лучше их встретить в избушке, чем на реке, спрятаться негде. Когда у меня начались первые в моей жизни месячные, то рядом была Итыльгина и она во всем мне помогла, показывая и рассказывая, что в этом случае должна делать женщина. Охо, хо еще одна головная боль на мое бедное тело. Но у меня к тому времени не было ни истерик, ни плохого настроения. Я знал, что так будет, заранее предупрежденный шаманкой и уже морально был готов к этому.

В охотничью избушку прибыли уже к вечеру. Дед сразу же начал растапливать ее, удивляясь откуда здесь столько дров, а мы с Олегом вытащив большой брезент из дома, накрывали снегоходы сверху, от снега. Решили здесь остаться на сутки до следующей ночи и потом по ночи с заженными фарами двигаться по замершей реке без остановок. Большие водяные разводы и полыньи уже достали. А дед Ерофей все продолжал удивляться обилию продуктов, появившихся в зимовье, а когда он увидел количество боеприпасов, ведь я их все выгреб у браконьеров и привез сюда, то отослал Олега раскалывать чурки на дрова, а мне опять устроил свой форменный допрос с *пытками*, как в гестапо.

— Женька! Паршивка, иди сюда — грозно сказал дед — садись и рассказывай, откуда здесь все это добро?

Я как на духу, коротко все рассказал деду, как справился со всеми, кроме денег и золота, из опаски, что подумает Трофимыч и как ко всему этому отнесется.

А дед слушал меня и все время качал головой, непонятно то ли одобряет, то ли осуждает.

— Тела надежно спрятала? — строго спросил он — не оставила ли каких лишних следов?