Правду говорят, что добрым словом и хорошими тумаками можно и медведя научить кататься на коньках.

Поэтому быстро расщепив дрова на лучины, поджег буржуйку и стал разбираться, что я нашел на полках. Нашел несколько банок тушенки и рыбные консервы, крупы, соль и сахар, даже открывашку для консервов. Крутил банку тушенки и так, и этак но открыть ее не смог. Тогда не долго думая, нашел топор и им разрубил банку напополам. Ложку нашел здесь же на полке.

Когда таким образом съел две банки тушенки и две консервов, тогда почувствовал хоть какую-то сытость и уже не спеша сходил к ручью и набрав воды в найденный чайник поставил ее на разогретую буржуйку, чтобы попить горячего чая.

После еды и тепла, идущее от печки я впервые расслабился и меня начало клонить в сон.

Проснулся от озноба и холода, проникшего в избушку. Меня всего не по-детски трясло. Сил хватило только сходить к ручью и набрать ведро воды и поставить его у изголовья полатей. Затем затопил печку и подняв, лежащую на полу шкуру, то ли лося, то ли оленя, накрылся с головой и вновь уснул в забытьи, чувствуя внутренний жар во всем теле.

Наверное я бы там и умер в тайге от болезни и голода, если бы не начался охотничий сезон и избушку не посетил ее настоящий хозяин. Охотник-промысловик и по совместительству нештатный егерь Богатырев Ерофей Трофимович. Трофимыч, как его все звали, а за глаза леший. Почему, потому что в войну он воевал в разведке и там же эту кличку и заработал, так как двигался всегда бесшумно и появлялся внезапно как леший.

Так вот, он осторожно зашел в избушку, приготовив ружье, заряженное патронами с пулями, чтобы посмотреть, кто это хозяйничает в его домике, наверняка косолапый.

Каково же было его изумление, когда на деревянной кровати он нашел в беспамятстве девушку, да еще с цепями на ногах!

— Как же так, как же так — все приговаривал егерь, пытаясь привести лежащую девушку в чувство, но она ни на что не реагировала. Она умирала. Он приложил палец к ее шее и нащупал слабый пульс, жилка еле-еле дрожала, показывая что женщина еще не покинула этот свет.

Тогда охотник кинулся быстро растапливать печь и сбегав к ручью набрал полное ведро воды и поставил его на печь греться. Затем лихорадочно начал копаться в своем рюкзаке, доставая из него аптечку и шприцы. Пока буржуйка согревает избушку, он побежал к лодке и стал выгружать вещи, привезенные с собой и таскать в дом.

Когда вода нагрелась, он быстро раздел девушку и вымыл ее всю и сделав два укола, накрыл ее принесенным из лодки теплым одеялом, полез на лабаз, там на лето он складывал весь свой инструмент.

Было там и зубило, и небольшая кувалда, с маленькой наковальней. Весь этот инструмент ему необходим, для мелкой починки капканов. Все охотники смеялись, и говорили

— Трофимыч нахрена ты чинишь капканы? Выкинь их и выпиши себе новые.

Но старый охотник не привык разбрасываться добром и всегда их чинил сам.

У него в лесном домике всегда лежала маленькая походная кузня, вот теперь как никогда пригодилась. Он поставив ногу бедной девушки на наковальник, сбивая зубилом с нее цепи и приговаривая:

— Ох! Девонька и какой же варвар тебя так приковал? Такие здоровенные цепи на такую хрупкую ногу.

Приходил в себя очень долго. Только неделю был в беспамятстве, между жизнью и смертью. Как потом я узнал, Ерофей Трофимыч всю неделю не отходил от меня, утром и вечером делал пенициллиновые уколы и поил теплой водой. Целую неделю он вырывал меня у смерти. К концу недели я очнулся, ну как очнулся, только мог открывать глаза, а все остальное не двигалось, не было даже сил поднять руку.

До конца сентября, так и лежал как бревно без движения. Приходить в себя начал где-то недельки через три. К тому времени я уже мог самостоятельно вставать и ходить в туалет, а то было стыдно, что на старое ведро, меня всегда сажает егерь.

— Ты что! Меня стесняешься? — видя мое смущение, спрашивал Трофимыч — так ты меня не стесняйся, у меня внучка твоего возраста — потом грустно добавил была — Утопла она, купались с девчатами на реке и попала в браконьерские сети, там течение сильное, и затянуло ее в водоворот. А через год ее родители, мой сын с невесткой в автомобильной аварии погибли. Так, что один я на всем белом свете остался.

Я с сочувствием смотрел на охотника и мычал, что-то жалостливое. Когда Трофимыч узнал, что я была в рабстве и к тому же немая, то его жалости не было предела. Свою историю, немного подредактированную мной, я изложил ему на бумаге.

Когда он начал спрашивать, как моя фамилия и где находится заимка бандитов, то я прикинулся и написал ему не помню.

А, что удар был и мне лучше прикинуться, что у меня частичная амнезия. В рассказы про шаманку и мое превращение в девушку никто не поверит, в лучшем случае отправят в психушку. Так что лучше про это надо молчать.

Пока не выпал первый снег, Трофимыч ходил на охоту, кабана надо добыть на еду или лося, говорил он. К вечеру он приходил и приносил, то зайца, то глухаря, затем чистил или потрошил добычу и вечером мы ели обалденное жаркое из зайчатины или вкусный мясной глухариный бульон.

Однажды Трофимыч собрался в поселок, где он жил и сказал

— От моей внучки много вещей осталось, поеду за ними съезжу, а то негоже тебе на зиму оставаться совсем голой, к тому же к участковому надо зайти.

Это ж надо в наше время взять девушку в рабство, совсем сволочи совесть потеряли.

Я умоляюще сложил руки перед охотником и взяв карандаш и бумагу, быстро, быстро написал, что не надо ничего, никому рассказывать.

Егерь только крякнул и недовольно покачал головой, но согласился со мной.

Когда придет время я сам должен с ними рассчитаться, для этого мне надо набраться сил и умений. Богатырев еще не знал, что ему предстоит обучить меня всему, что он знает сам. Я отсюда никуда не уйду пока не научусь ухваткам охотника, в этом твердом намерении, обучиться я буду просить охотника и бывшего разведчика, если надо встану перед ним на колени, мне это надо.

Егерь, Ерофей Трофимыч, приплыл обратно на моторке через три дня и привез для меня целый ворох зимней одежды и нижнего белья, даже в отдельной упаковке гигиенические пакеты, ну это он наверное специально за ними заходил в аптеку.

Я посмотрел и усмехнулся про себя, такие пакеты наши девчонки уже давно не берут у них для этого есть тампоны, они ими пользуются когда у них критические дни бывают. И я тут сам себе задал вопрос, а почему у меня они никогда не шли, я же вроде тоже как бы девушка.

И тут меня бросило в настоящий жар, а не беременное ли это тело и почему до сих пор нету месячных? Они же меня без всякой контрацепции?

Я лихорадочно стал шариться в привезенной Трофимычем женской аптечке, нет ли там?

Есть, нашел. Так теперь к эти полоскам еще и инструкцию надо, слава богу тоже нашел. Все сделал как написано в инструкции. Тест на беременность ничего не показал и пока тошноты нет, что еще там у женщин должно быть? Какие признаки?

Но дни проходили за днями, а у меня все было в порядке, т. е. не в порядке, не было критических дней, вообще.

Я было обрадовался, видать шаманка не до конца сделала меня девушкой и есть надежда, что колдунья все может вернуть обратно. Вот только мне надо найти ее как-то и попросить прощения. Нет не попросить, а в ножки кинуться и покаяться.

Простит ли?

А Трофимыч предусмотрительный человек, привез даже внучкины лыжи и несколько блокнотов и много карандашей.

Вот я и улучив момент, написал ему на листочке блокнота свою просьбу, научить меня таежной жизни. Он сначала удивился, а потом согласно закивал головой.

— Вот, что девонька! — внушительно сказал он — надо сначала на твои косточки немного мясца с жирком нарастить, а уж потом будем тренироваться, а то ты ж настоящий выходец из *Бухенвальда*, слышала? В войну у немцев такой концлагерь был?

Я удивленно на него посмотрел и отрицательно покачал головой.