В середине каждого

Круглого стола

Ваза из ванильного

Сладкого

Стекла.

В середине вазы —

Праздничный пирог.

Что в его середке —

Я узнать не мог.

Но уверен: в мире

Блюда слаще нет:

Грамм начинки равен

Ста пудам конфет!

Я назвать вам адрес

Был бы очень рад:

Я ведь знаю, где он,

Город Сладкоград.

Только адрес этот

Выдать не могу:

Я от сладкоежек

Город берегу!

Жил в тайге медведь ученый,

Запасал мангыр моченый,

Лук сушил, варил варенья,

Консервировал коренья

И питательные соки

Летом делал из осоки.

Возле дома на опушке

Он выращивал волнушки,

Поливал в жару березы,

Укрывал траву в морозы,

А в январские метели

Подпирал жердями ели.

У него была берлога

Без окошек и порога.

Но была в берлоге ванна,

Две кушетки, три дивана,

Патефон, библиотека

И домашняя аптека.

Он любил лежать в кровати

В теплом байковом халате,

Грызть орехи, есть конфеты,

Выпивать, читать газеты

И писать стихотворенья

Про коренья и варенья.

Если в дверь стучались волки —

Доставал грудинку с полки.

Если сойки и тетерки —

Подавал ржаные корки.

Снегирям и дубоносам

Отправлял посылки с просом.

А когда медведь скончался,

Будто пьяный, лес качался.

Превратились сучья в палки,

Почернели с горя галки,

Разлохматились тетерки,

Будто терли их на терке,

Похудели дубоносы,

Стали тонкими, как осы,

Снегири без чувств упали,

Чуть от горя не пропали,

А зареванные волки

Застрелились из двустволки.

Были кони и верблюды

В стародавние года.

А потом зачем-то люди

Развели автостада.

Вот пришел он с автостадом,

Конь, четыре колеса,

И глядит печальным взглядом,

Просит жидкого овса.

На совет собрались люди,

Стали думать и гадать,

Чем кормить, какое блюдо

Зверю этому подать.

Дали сена, дали проса,

Дали хлеба — не берет:

Грустно смотрит под колеса

И от голода ревет!

Притащили сладкий перец,

Гору яблок и грибов.

Но, увы, — автомладенец

Оказался без зубов.

Хорошо, что в керосинке

Продавался керосин,

И ему четыре кринки

Дал какой-то гражданин.

Выпил он, и сразу полем

Вскачь помчался,

И тогда

Люди этим самым пойлом

Напоили все стада.

И печаль свою забыли:

Каждый был безумно рад,

Что людей автомобили

Никогда не объедят.

Катятся к берегу

Волны зеленые,

Сине-зеленые,

Крепкосоленые.

А ведь когда-то

Вода в океанах

Пресной была,

Как в колодцах и кранах!

Пресные волны

В берег стучались.

Пресная пена

На гребнях качалась.

Пресные рыбы

Плавали в море.

Только вода

Стала портиться

Вскоре.

Предки на берег

Свезли отовсюду

Кринки, горшки

И другую посуду.

Но в них вместилась

Лишь часть океана,

Залив, две губы

И четыре лимана.

Вода зеленела.

А предки от горя

Плакали горько,

Сидя у моря.

Потом в Соликамск

Снарядили подводу

И стали засаливать

Пресную воду

В море Лазурном,

Желтом,

Каспийском,

Мраморном,

Черном,

Белом,

Балтийском.

Сыпали соль они

В воду без меры,

Целые Альпы

И Кордильеры.

Пересолились

Селедки, медузы,

Гудзонов залив

И пролив Лаперуза;

Вот из-за этой

Засолки беспечной

Стала вода,

Как рассол огуречный,

В море Лазурном,

Желтом,

Каспийском,

Мраморном,

Черном,

Белом,

Балтийском.

«Я ходил на рассвете в тайгу

И поймал крокодила в снегу.

Расстелил паутину на льду,

И запуталась в ней какаду.

Я в тайге просидел дотемна

Под огромным, как башня, сморчком,

Изловил мышеловкой слона

И накрыл носорога сачком.

На рассвете пришла кенгуру

Обдирать с мухоморов кору.

Ну, а я сел верхом на сучок

И ее зацепил на крючок!

Я слона обучил ремеслу:

Щи отменные варит мне слон.

А под вечер садится в углу,

Ремонтирует мой патефон.

Носорог заменяет кота:

Чуть сгустится в углах темнота,

Разевает он рот до ушей

И идет караулить мышей.

Я весь год обучал кенгуру

Грозно лаять на все голоса.

И теперь посадил в конуру

Вместо нашего дряхлого пса.

Какаду же попала в беду:

Съел голодный комар какаду.

Разжирел, оперился комар,

Превратился почти в какаду.

Мылся в ванне моей крокодил,

В кран с холодной водой угодил

И, по трубам проплыв на боку,

Будто грузило, булькнул в реку».

Так охотник рассказывал мне,

Я ему доверяю вполне!

Когда-то я держал волков,

Как держат кур, —

В ограде.

Пятьсот четырнадцать голов

Насчитывалось в стаде!

Я их гонял пасти на луг,

На пашни, в огороды:

Пускай едят гусиный лук,

Овес и корнеплоды.

В жару их прятал под навес,

В метель спасал в овраге:

Ведь если их загонишь в лес,

Заблудятся, бедняги.

Махал косой, забыв про сон,

С рассвета до рассвета —

Пятьсот четырнадцать копён

Я ставил им за лето!

Я не волчарню, а дворец

Построил им в те годы,

Чтоб уберечь их от овец,

Спасти от непогоды.

Да вот не спас, не уберег:

Однажды, в час полночный,

Овца явилась на порог,

Засов взломала прочный.

Передавила всех волков,

Со шкурами сжевала,

И пятисот моих голов

Как будто не бывало!

Они в одном селе живут.

Их все лентяями зовут.

А между тем, у них забот,

Как говорится, полон рот.

Один все лето, сев в ушат,

Пасет в болоте лягушат.

Другой, не покладая рук,

Растит траву и дикий лук.

Уехал третий на покос:

Кормить травой задумал ос.