Знакомясь с кальмарами, нельзя не сказать о том, что они относятся к светящимся организмам.

«В поисках живых видов корабль Института морских исследований города Майами, — пишет Г. Восс, — шел в течение нескольких дней вдоль побережья Западной Африки. Сети бороздили черную бездну на глубине почти в две мили. Каждую ночь ученые с этого корабля зажигали на поверхности огни, но безуспешно.

Фотограф, удобно устроившись на сиденье боцмана, то есть повиснув в 15 футах над Гвинейским заливом и в 40 футах под левым бортом корабля, направил объектив в морскую пучину. И вдруг в темноте засветились то там, то здесь крошечные зеленовато-желтые огоньки. Как только они приблизились, стало видно, что каждая овальная точка — огромный кальмар, длиной в полтора фута. Их привлекали летающие вблизи судна рыбки, питающиеся планктоном.

Один кальмар остановился на расстоянии двух футов от жертвы, и его тело с длинными щупальцами замерцало бледноватым светом. Свечение создавало ореол торпедообразной формы. Одно лишь мгновение, и кальмар набросился на беззащитную жертву, схватил ее и исчез. И вот на палубе крики, смех, и кальмар бесцеремонным образом брошен в ведро с водой. Вскоре в других контейнерах забились десятки пленников. На палубе, в лаборатории, на специальных подставках блестели три аквариума. Их стеклянные стенки обладали способностью пропускать ультрафиолетовый свет для фотографировав ния. Пленники метались в аквариумах, внезапно выпуская при своем движении огромные струи воды.

Однажды ученые наблюдали последние минуты одного из таких пленников. Белое пятно на голове кальмара уже не светилось. Но когда в темной комнате включили ультрафиолетовое освещение, пятно вновь появилось. Постепенно мерцание исчезло. Когда включили свет и разрезали кальмара, то увидели крошечные шарики, которыми была усеяна поверхность тела кальмара. Такие светящиеся органы есть и в щупальцах, и на голове».

Некоторые кальмары рождают не только белый холодный свет, а целую цветную гамму — голубого, желтого и розового свечения...

Родной брат кальмаров, осьминог, имеет куда более широкую известность. Об осьминогах, наверное, слыхали (читали) все.

В отличие от кальмаров эти головоногие моллюски «обделены» природой на два щупальца — их у осьминога восемь: эти животные не имеют такой завидной подвижности. Мешкообразные, они предпочитают отсиживаться где-нибудь в затаенном уголке, в расщелинах скал, на дне моря, дожидаясь своих жертв. Отсюда им сподручнее захватывать своими длинными щупальцами неосторожных, приблизившихся к засаде.

Осьминогов в морях много — и больших и малых. В отличие от кальмаров они имеют завидную популярность. Пожалуй, ни один морской приключенческий роман не обходится без них. Немало страниц уделил осьминогам (спрутам) и такой писатель, как Виктор Гюго. Помните его описание схватки человека и спрута в романе «Труженики моря»?

«Жильят взял в зубы нож, спустился, цепляясь руками и ногами за гранит, с выступа скалы и прыгнул в воду...

Вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за руку.

Невыразимый ужас овладел им.

Что-то тонкое, шершавое, плоское, ледяное, липкое и живое обвивалось во мраке вокруг его обнаженной руки; оно подбиралось к его груди, оно сжимало ремнем, впивалось буравом. В один миг словно какая-то спираль скрутила кисть и локоть и коснулась плеча. Холодное острие скользнуло ему под мышку.

Жильят рванулся было назад, но едва мог пошевельнуться. Он был словно пригвожден. Свободной левой рукой он схватил нож, который держал в руках, и уперся ею в скалу, изо всех сил пытаясь вырвать правую руку. Но он только чуть сдвинул живую повязку, которая стянула его еще туже. Она была гибка, как кожа, крепка, как сталь, холодна, как ночь.

Еще один ремень, узкий и заостренный, показался из щели, точно язык, высунувшийся из пасти. Этот омерзительный язык лизнул обнаженный торс Жильята и, вдруг вытянувшись и став невероятно длинным и тонким, прилип к его коже и обвил все тело.

В ту же секунду неслыханная, ни с чем не сравнимая боль стала сводить напряженные мускулы Жильята. Он чувствовал, как вдавились в его кожу какие-то ужасные круглые бугорки. Ему казалось, что бесчисленные рты, прильнувшие к его телу, стараются высосать из него кровь...

Вдруг из щели появился какой-то большой круглый и плоский ком слизи... Из кома слизи глядели два глаза.

Глаза видели Жильята.

Жильят понял, что перед ним спрут.

В этой схватке, описанной пером замечательного романиста, победил человек.

Морской биолог Н. И. Тарасов в книге «Море живет» отмечает, что «сцена в романе Гюго, где человек борется с осьминогом, правдоподобна». Но, описывая встречу со спрутом, В. Гюго допускает одну распространенную ошибку: присоски, которые во множестве располагаются на щупальцах осьминога, служат ему не для высасывания крови жертвы, а для того, чтобы удержать ее или же прикрепиться к грунту. Каждая такая присоска способна удержать несколько килограммов, а их у крупного осьминога до 2400!

Спруты больших размеров встречаются не так уж редко. У нас они живут в Японском, Охотском, Беринговом морях. Здесь вылавливают экземпляры по 2—3 метра длиной и весом до 100 килограммов. У берегов Австралии можно встретить покрупнее — до 7 метров.

Как и кальмары, осьминоги — животные «ракетного типа». Выбрасывая воду из особой воронки, спрут несется «задом наперед»: глаза и щупальца обращены назад, а само туловище принимает обтекаемую форму, наподобие капли.

Весьма активные хищники, осьминоги также не гнушаются брюхоногими и двухстворчатыми моллюсками. Охотники за этимй животными иногда без большого труда находят жилище спрута — его выдает куча пустых раковин, оставленных хозяином расщелины после сытного обеда.

Любопытна еще одна особенность: осьминоги с легкостью, словно оборотни, изменяют свой цвет в зависимости от среды, в которой находятся. Да к тому же в их распоряжении подводные «дымовые завесы».

Как-то мы поймали тралом метрового осьминога, — рассказывает Н. И. Тарасов, — пока не вынули его из трала, он был таким же пятнистым, как весь окружавший его разнообразный улов. Осторожно, при помощи весел, взятых со шлюпки, мы быстро перебросили его в цинковую ванну с водой. Осторожность понятная — осьминог ведь не только крепко присасывается к коже, оставляя на ней отпечатки, как от медицинских банок, но и пребольно кусается своим роговым, похожим на попугайный, клювом. Он сначала — это было как-то мало заметно — будто немного порозовел, а затем очень быстро стал цинкового цвета, довольно точно подобрав тон и расцветку. Кто-то стал шевелить его шомполом, норовя, очевидно, заставить осьминога укусить шомпол клювом. Осьминог ежился, надувался, собирался в комок, скоро и густо багровея. Поднялся шум, собрались к ванне люди смотреть гнев осьминога. Словно не выдержал осьминог десятков человеческих взглядов, направленных в его выпуклые глаза, да и шомпол продолжал его донимать, хоть и умеренно: мгновение — и вся ванна заполнилась быстро разошедшимся по ней непроницаемым облаком чернил — последним шансом укрыться от врагов, уйти, пока они не видят. Несколько минут спустя чернила осели на дно нежными хлопьями, а осьминог явился нашим глазам мертвенно-бледным, бессильно поникшим...»

Бывалые водолазы рассказывают, что рассерженный осьминог краснеет, как человек, и, негодуя, прыгает на кончиках своих щупалец, словно на цыпочках.

Исследователи отмечают большую сообразительность спрутов. О «разуме» этих головоногих сообщал еще Аристотель. Он подметил их способность открывать раковины, вставляя между створками камешки. Не находя удобной расщелины, осьминоги строят сами убежище из камней. Не кроется ли за этими действиями нечто большее, чем инстинкт?

Задавшись таким вопросом, ученые приступили к экспериментам. Восьминогому моллюску показали через прозрачную штору два одинаковых квадрата. Затем в одном из них появлялся краб, любимая пища осьминога. Схватить его мешала штора. Потом краба убирали и через несколько секунд поднимали штору. Путь свободен! Осьминог тут же бросался в тот квадрат, где появлялся краб.