ИВАНА БУДУТ ТАЩИТЬ НА БУКСИРЕ
Утром был разговор с отцом. (Ну и любят же поговорить эти взрослые! Нет чтоб просто сказать, что вёл ты себя плохо, обормот ты такой, — и всё!)
— Скоро кончишь дурака валять? — спросил отец.
— Скоро.
— А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?
— Понял.
— Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно.
— Немного, средне или очень?
— Очень.
— Больше не будешь?
— Нет.
И ещё минут десять! Так и хочется сказать: «Да что я, маленький, что ли? Не понимаю? Всё я прекрасно понимаю, но не везёт мне. Я бы рад хорошо себя вести, но не получается!»
Вышел Иван на кухню, а там мама спрашивает:
— Скоро кончишь дурака валять?
— Скоро.
— А то ведь надоело с тобой нянчиться. Понял?
— Понял.
— Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно.
— Немного, средне или очень?
— Очень.
— Больше не будешь?
— Нет.
И ещё минут десять! И когда в кухне появилась бабушка, Иван затараторил:
— Скоро кончу дурака валять, потому что тебе надоело со мной нянчиться. Мне стыдно очень. Больше не буду.
— Ненаглядный ты мой! — воскликнула бабушка. — И всё-то ты понимаешь, бесценный!
Выбежав на улицу, Иван, конечно, тут же забыл обо всём, даже о том, что с сегодняшнего дня решил стать отличником.
Для него идти по улице — всё равно что кино смотреть, а может, ещё и интересней.
Кошку на окошке увидел — «Мяу, мяу», — поздоровался.
Собака мимо бежала — «Гав, гав» ей сказал.
«Кар! Кар!» — ворону передразнил.
Стайку воробьев разогнал.
Взглядом проводил самолёт и погудел, как мотор.
Попробовал грузовик обогнать.
Девочке подножку подставил.
Все вывески прочитал и ещё складывал их, получалось интересно:
Около парикмахерской в зеркале состроил себе шестьдесят четыре рожицы.
Две старушки беседовали — послушал.
Впереди лейтенант шёл — Иван за ним в ногу кварталов пять прошагал.
И вдруг вспомнил: школа!
Почесал затылок, скомандовал:
— В школу бегом — марш!
Только пятки замелькали. Бежал, бежал, запыхался. Остановился, огляделся и давай хохотать — не в ту ведь сторону бежал!
— Гвардии рядовой Иван Семёнов, обратно шагом марш! Раз, два, левой! Раз, два, левой!
Кошку на окошке увидел — «Мяу, мяу», — поздоровался.
Попробовал грузовик обогнать.
Собака мимо бежала — «Гав! Гав!» ей сказал.
Три старушки спорили — послушал.
Около парикмахерской в зеркале сам себе шестнадцать раз кулак показал.
И вдруг весело стало — поплясал немного.
Пришёл в школу усталый, еле дышит.
— Почему опять опоздал? — спрашивает Анна Антоновна. — Проспал?
— Нет.
— А что случилось?
— Ничего.
— Почему же опоздал?
— По улице шёл и… опоздал.
— Все по улице шли, а опоздал только ты. Почему?
— Не знаю.
— Не знаешь, — с укоризной сказала Анна Антоновна. — Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно. — Иван тяжело вздохнул. — Очень стыдно. Всем надоело со мной нянчиться. Я больше не буду.
— А мы тебе не верим! — крикнул Паша.
— Мы всем классом решили, что тебе необходим буксир, — сказала Анна Антоновна.
— Какой буксир? — удивился Иван.
— Который тебя тащить будет! — крикнул Колька,
— Куда тащить?
— Мы найдём для тебя самого лучшего ученика из четвёртых классов, — объяснила Анна Антоновна. — Он поможет тебе учиться.
— А я и без буксира могу, — с гордостью сказал Иван. — Я ещё вчера решил круглым отличником стать.
Тут раздался такой хохот, что Иван тоже захохотал. И чем громче смеялись ребята, тем громче смеялся Иван.