- Когда мне приступать к обязанностям? - сухо интересуюсь я, и Грион, смирившись, тяжело вздыхает.

 - Сегодняшний день на обживание, Ви. Завтра начинаешь с похода к Маки - он снабдит тебя нужными принадлежностями для работы. Еще должен зайти Куинн. Не пугайся, если услышишь осторожный стук в дверь.

 Я киваю, освобождая дорогу. Муж уходит, не прощаясь. Как только закрывается дверь, я чувствую страшную слабость в коленях, а потому быстро опираюсь спиной на стену, по которой медленно сползаю вниз. По щекам катятся слезы раскаяния. Но я все же радуюсь, что Грион так и не смог узнать правды.

Oh there's a world without you

I see the light Living in a world without you

Oh there is hope to guide me

I will survive Living in a world without you

The Rasmus "Living in a world without you"

(Ты больше не живешь в этом мире,

Но даже в нем я вижу свет

И надежда поведет меня,

Чтобы я смог выжить в мире, где тебя больше нет)

 Осторожный стук в дверь, о котором предупреждал Грион, раздается спустя пятнадцать минут после его ухода. На пороге и правда оказывается Куинн О'Саливан, причем в руках он держит уже знакомую мне по лечебнице коробку с личными вещами.

 - Оставили в комнате отдыха, - с дружелюбной улыбкой поясняет он, протягивая мне, и я смутно припоминаю, что оставляла ее где-то рядом с баром, когда шла лечить Валькери. Я с вежливым интересом на лице киваю, приглашая его внутрь, но мужчина не делает ни шагу, продолжая стоять на своем месте.

 - Здесь не принято пускать чужих в комнату, - добавляет он в ответ на мое немое удивление. - Только близких.

 Я осознаю сказанное им, одновременно, почему-то, беспокоясь за Гриона:

 - А это как-то отразится на нежелательных посетителях?

 - Они не смогут пройти внутрь, - с некоторым превосходством во взгляде отвечает мужчина. - Порог - разработанный мною защитный артефакт. Поэтому я знаю, о чем говорю.

 - О... - только и произношу я, принимая все-таки коробку из рук О'Саливана. - Это и есть та безопасность, о которой говорил мистер Траст? - ни к чему незнакомым знать, в каких отношениях мы были когда-то с Грионом, решаю я, замечая, однако, как на моем обращении морщится собеседник.

 - Нет, - он несильно качает головой. - Собственно, поэтому я и пришел. Для создания вашего личного артефакта мне потребуется какая-нибудь из вещей, которую вы всегда будете носить в соприкосновении с телом. Что-нибудь небольшое - типа сережки или, например, медальона, - кивает он на виднеющуюся у меня из-за ворота цепочку. - И желательно то, с чем связаны светлые воспоминания. Работать буду по максимуму - до завтрашнего утра. Так что незащищенной вы не останетесь, - уверяет меня местный артефактор.

 Я ненадолго задумываюсь, устремляя взгляд в коробку. Может быть, переговорный камень? Всегда ведь можно держать его в руках, так ведь? Правда, с ним особо не поспишь...а потом почему-то вспоминаются слова Дайны о том, чтобы не делать того, о чем потом пожалею. Я определяю коробку на комод, ненадолго оставляя Куинна, а затем рука сама тянется к цепочке и снимает ее с головы. Расстегиваю замочек и выуживаю оттуда кольцо, почти сразу протягивая его Куинну. Он с минуту рассматривает отданную вещь, удовлетворенно кивает и поднимает взгляд на меня.

 - Придется надеть на палец после того, как я его заряжу.

 - Значит, надену, - беспрекословно соглашаюсь я.

 - И еще, - мужчина мнется на пороге, подбирая слова, которые бы мог сказать мне. - Я читал ваше досье. Сожалею, что так вышло. И рад, что вы теперь будете с нами, Виола.

 - Можно на "ты", - задумчиво смотрю я странному мужчине вслед, после чего закрываю дверь, решая для себя, что Куинн хороший сумасшедший, просто слишком помешан на работе. Потому и вид вечно уставший - скорее всего, бессонница по ночам - это у него профессионально выработанная привычка. Слава богам, я не такая.

 На стене висят неприметные часы в тон неброским бежевым обоям, и по ним выходит, что дело близится от середины дня к вечеру. Спать, конечно, рановато, но Руди выпил из меня все соки. Рассмотрю вещи завтра. Сегодня просто нет сил. Их хватает только на то, чтобы дойти до ванной комнаты и сполоснуться там под душем, вытереться одним махровым полотенцем и завернуться на манер рубашки без бретель в другое. На сегодня сойдет. А завтра уже прибудут вещи...

 Уже без сил дохожу до кровати и быстро разбираю ее, укутываясь в теплое одеяло. Меня все равно колотит озноб, но сон оказывается сильнее. И сквозь туман дремы кажется, что дверь несколько раз открывается, а в комнату что-то вносят, однако я не просыпаюсь - мозг слишком устал. А потом снова начинается кошмар, и я отчаянно зову Гриона. Но, странное дело, в этот раз он приходит. Надо же, стоило прожить целый год в почти слепом одиночестве, чтобы наконец-то дождаться...

 Я просыпаюсь, судя по настенным часам, глубокой ночью. Кажется, хлопанье дверьми мне не почудилось, потому что из приоткрытого шкафа виднеются небрежно повешенные части одежды. Делаю вывод, что старался Грион, потому что никому другому заходить не разрешала. На кровати рядом со мной лежит расстеленный розовый халат от Дайны. Все предусмотрел...но на сердце против воли становится немного легче. Место рядом со мной, однако, пустует и ничем не выдает чужого, пусть и недолгого, присутствия. Видимо, самый приятный момент ночи оказался все же моими личными домыслами...зато папка, лежащая рядом с выходом, заставляет сердце подскочить от неожиданности. Это точно Кири...заходить не рискнула, но документы подкинула! Я скидываю полотенце, облачаюсь в халат и почти бегом срываюсь к двери, чтобы поднять аккуратно сложенные листы бумаги и отнести их к столу. Зажигаю лампу, развязываю стопку и принимаюсь за их изучение.

 Частичная слепота. Потеря памяти. Глухота. Они все - ну, или почти все - получили свои повреждения из-за созданной мной ударной волны. Ни одного летального исхода. Ничего не понимаю...роюсь в бумагах Кири, нахожу лист, принадлежащий Фредерику. Так и есть - смерть мозга, диагностированная целителями. Сейчас, благодаря разрешению, полученному Грионом, он лежит в лечебнице святого Икандрия, за ним ведется круглосуточное наблюдение. Интересен тот факт, что, по словам лекарей, незначительная мозговая деятельность отмечается в минуты, когда его приходит навещать жена. Валькери не утаила даже этого...глубоко внутри шевелится что-то, отдаленно напоминающее уважение и благодарность. Что бы между нами ни произошло, на рабочих отношениях это сказываться не должно. Странно, но в реакции Фреда на родное существо и я, подобно Гриону, начинаю видеть слабую надежду на выздоровление. Только вот совершенно не представляю, как заставить снова функционировать физически мертвый мозг. Зато...будь он жив, как и раньше, я смогла бы сбросить с плеч огромный груз ответственности. Это ведь его я, толком не проверив, наградила новой силой, приняв за Ангела. Да, состояние аффекта, да, неподконтрольность тела разуму, но...загубленная жизнь на моей совести, и она не дает мне покоя!

 И все равно не понимаю...Фред от точечного воздействия лишился способности находиться в сознании, а люди, пусть и находившиеся на расстоянии, отделались легкими травмами? Надеюсь, Кири сообразила приложить к бумагам на каждого пострадавшего еще и отчет стражей с места происшествия. Да, нашла! Надо будет сказать ей большое спасибо за то, что собрала такое полное досье. Я вчитываюсь в сухое повествование и понимаю, как становится трудно дышать. Расстегиваю пояс халата, кладу лист с нужным содержимым на стол, встаю и тут же сгибаюсь в пояснице. Нет. Не может этого быть...

 Когда выпрямляюсь, замечаю рядом с переговорным камнем еще какой-то предмет, очень напоминающий пульт управления. Беру в руки, нахожу несколько рядов кнопок, нажимаю ту, на которой написано "идентично положению солнца" и понимаю, что это регулировка освещения в соответствии с изменением дня и ночи. Великолепно. Теперь хотя бы не потеряюсь в минутах и часах под землей. Руки дрожат, когда кладу пульт на место и вновь беру злополучный лист, присаживаясь за стол. Нет. Я должна прочитать это до конца.