Жили на свете старик со старухой

В бедности жили и в полной разрухе.

Бабка готовила и убирала,

Мыла, стирала, бельё зашивала.

Дед же, заядлым был садоводом.

Бредил одним лишь своим огородом,

Где-то полил, а что-то сажал.

Там он полол, а тут корчевал.

Вот и весна, начало сезона,

Весь огород боевых действий зона.

Всё перерыто, размечены грядки,

А сорняки бегут без оглядки.

Дед расстарался, всё посадил,

Ну и про репку он не забыл.

Семечко было только одно,

Тут же вниманием окружено.

В рыхлую землю мягко уложено,

Водичкой полито, навозом удобрено.

Вот пролетела весна и часть лета,

Бабка на кухне крутит котлеты.

Дед же решил, что время настало

Репку собрать, а то не пристало

Ей, переросшей, в земле загнивать,

Большая уже, пора извлекать!

Пришёл в огород, ходит кругами,

Репка румяными светит боками.

Часть под землёй, часть наверху,

Дед ухватился и тянет ботву.

Тянет-потянет овощ упрямый,

А тот ни в какую, уцепился корнями

В землю родную, стоит как влитой,

Лукаво щекочет деда ботвой.

Тот лишь кряхтит, от натуги потея,

И понимает — пустая затея.

Кликнул он бабку, вызывая на помощь

Вдвоём сподручнее вытянуть овощ.

Бабка, о фартук вытерев руки,

Поспешила разделить мужнины муки.

Дедка за репку, бабка за дедку

Тянут-потянут, но корнеплод

Крепко держит свой последний оплот.

Оба устали, а дело стоит.

Бабка с сердцах тогда говорит:

"Внучку давай позовём на подмогу.

Пусть и дурная девчонка немного,

Но молодость, сила — это при ней,

Все вместе, втроём, мы будем сильней".

Внучка гостила у них каждый год.

Странной была и звала себя гот.

В чёрной одежде, совсем нелюдима,

Но дедом и бабкой всё же любима.

Щурясь на солнце, вышла во двор

Недовольная, пнула попавшийся сор:

"Где там ваш овощ? Давайте скорей.

Мне нельзя загорать. Ну же, быстрей!"

Взялись втроём, да вот же беда —

Репка всё так же стоит как скала.

Дед огорчённо в избу удалился,

Но очень быстро назад возвратился:

Глаза заблестели, улыбается он.

Ясно, хлебнул в избе самогон.

Бабка уже собралась заорать,

Рот приоткрыла, чтоб воздух набрать,

Как дед спохватился, суровость вернул,

Панамку свою на землю швырнул:

"Жучку нам надо! Поможет она!

Сколько харчей уже сожрала,

Пользы маленько от этой кобылы,

Уже в контуру не вмещается рыло!"

Собака же, имя своё услыхав,

Сама прибежала, загрохотав

Будкой, которую вслед притащила.

Жучка — питбуль, и правда кобыла!

С любовью хозяев облобызала,

И к внучке за спину понятливо встала.

Жучка за внучку, внучка за бабку,

Бабка за дедку, дедка за репку.

Тянут-потянут, пыхтят от натуги,

От пота скользят лапы и руки.

Всё бесполезно — корень в земле

Смеётся в лицо уставшей семье.

Бабка в сердцах куда-то ушла,

Жучка подкоп копать начала,

Овощ гигантский надеясь сместить

Или хотя бы расшевелить.

Внучка уселась под репкой в тенёк,

Дед же в избушку снова утёк.

И возвратился оттуда довольный,

Усы с бородой обтирая ладонью.

Тут же и бабка вернулась обратно,

Кошку таща с бормотаньем невнятным.

Рыжая кошка дворовой породы

Своей не чураясь звериной природы,

Покорно у бабки сидела в руках,

Вялую мышку сжимая в зубах.

"Вот так подспорье, — молвил дедок. —

Это же просто малый зверёк!"

"Малый, не малый, однако для нас

Помощь любая сгодится сейчас".

Бабка ответив, кошку встряхнула,

Та же согласно только кивнула.

Лишь оказавшись на твёрдой земле

Мышь положила под ноги себе.

С видом брезгливым за Жучку схватилась,

Жучка же с рыком во внучку вцепилась.

Внучка за бабку, бабка за дедку,

Дед же опять за страдалицу репку.

Тянут-потянут, но снова провал,

Овощ качнулся, но устоял.

Все повалились на землю без сил.

Дед же истошно заголосил,

Ругаясь, панамку свою растоптал,

И, не скрываясь, в избу убежал.

Бабка на это только вздохнула,

И мужа нелестным словцом помянула.

Внучка вернулась в репки тенёк,

Жучке же было совсем невдомёк:

Что происходит? Зачем так страдать?

Ей нравилось вместе со всеми играть.

К кошке хотела пойти подольститься,

Но мышкою та собралась насладиться.

Лапкой поддела, слегка облизнулась,

Но мышка вскочила и к бабке метнулась.

Бедненькой мышке хотелось пожить,

Жестами бабке смогла предложить,

Помощь свою в обмен на свободу

Себе и всему мышиному роду,

Что обитает в пустом сеновале,

Ведь там никогда никто не бывает.

Значит и мышки смогут резвиться

И жизнью без кошки сполна насладиться.

Бабка рукою только махнула,

И мышке в ответ согласно кивнула.

Пустой сеновал — меньшая плата,

Иначе придётся тянуть до заката.

Кошку запрет не обрадовал вовсе

Не дали ей слова в этом вопросе.

Тут дед из избы наконец-то явился.

На мышь посмотрев, слегка удивился.

Но быстро смирившись с новой подмогой,

Он к репке пошёл, шатаясь немного.

"Давайте, мы сможем, все собрались,

На слове "три" — дружно взялись!"

Встали цепочкой, друг за друга схватились,

От деда решимостью все заразились.

Тянут-потянут, выбиваясь из сил,

Белый свет бедолагам уже стал не мил.

Но что это? Чудо! Репка сдалась,

Покинула землю, с которой сжилась.

Крепкая, спелая, с кудрявой ботвой.

Заставила всех восхищаться собой.

Дед поднял панамку свою с земли,

На голову гордо её водрузил.

Взглядом окинул поверженный овощ,

Глянул на тех, кто пришёл на помощь.

И тут уж накрыло всех ликованье,

К ним наконец пришло пониманье:

Они победили. Все вместе сумели,

Добиться общей, поставленной цели.

Обнялись дед с бабкой, обняли и внучку,

А кошка, мурлыча, потерлась о Жучку.

Мышка, на радость свою несмотря,

Всё же сбежала, верность храня

Собратьям своим, им спеша похвалиться,

Что сеновала сумела добиться.

Внучка даже немного всплакнула,

Бабка же громкую песнь затянула,

Дед из кармана бутылку достал

Быстро хлебнул и обратно убрал.

Над огородом кружится смех,

Празднуют люди и звери успех.

Репка скоро пойдёт на похлёбки,

И на пирог. Бабка мастер готовки.

Все рады, смеются, обед предвкушают,

В избе же забытой, шипя, догорают

Котлеты, которым теперь на замену

Блюда из репки заступят на сцену.