Мускулы его челюсти напряглись. Его глаза казались бесчувственными и жесткими. Он родился с улыбкой на лице. Слова из допроса Рэддинга отдались эхом в моей голове, в тот миг, когда Дин захлопнул дверь.

Дин и Бриггс зашагали к охранникам. Лысеющий мужчина пожал руку Бриггса. Младший охранник сделал шаг навстречу Дину, оглядывая его с ног до головы. Через миг, Дин был прижат к стене для обыска.

Я отвернулась.

— Некоторые при виде Дина всегда будут видеть его отца, — с переднего сидения донесся голос агента Стерлинг. — Дэниел Рэддинг не то чтобы любимчик местных охранников. Он любитель играть с чужим разумом, обожает выискивать информацию о семьях охранников. Бриггсу пришлось сказать им, что Дин — сын Рэддинга. Иначе бы это посещение ни за что не одобрили, даже с разрешением от начальства.

— Ваш отец одобрил это посещение? — спросила я, скользя по сидению, чтобы получше разглядеть её.

— Это была его идея, — Стерлинг сжала губы. Она явно была не рада происходящему.

— Ваш отец хочет, чтобы это дело закрыли, — я постаралась разобраться в логике происходящего. — Дело Лок попало в газеты. Теперь последнее, что нужно ФБР — ещё больше плохой рекламы в прессе. Директор хочет, чтобы это дело раскрыли быстро и без лишнего шума, и он не против использовать для этого Дина. Но если бы решали вы…

— Если бы выбор был за мной, — перебила она, — Дин бы никогда не оказался за сотню ярдов от своего отца, — она выглянула из окна. Бриггс, Дин и старший охранник исчезли в здании. Младший стражник — тот, что обыскивал Дина — шагал к нашей машине. — Но, опять-таки, — сказала Стерлинг, открывая замок на двери. — Если бы выбор был за мной, Дин бы получил шанс на нормальное детство, стоило нам арестовать его отца.

Она распахнула дверь и вышла из машины.

— Я могу чем-то помочь? — спросила она у охранника.

Он взглянул на агента Стерлинг, его губы слегка изогнулись.

— Вы не можете остаться в машине, — сказал он ей. — Это охраняемая территория.

— Мне это известно. И у меня есть разрешение находиться здесь, — холодно сказала Стерлинг, хмурясь. Она вела себя, словно человек, всю жизнь проведший среди секретных агентов. Одному тюремному охраннику явно было не под силу впечатлить её.

Я буквально видела, как охранник спорил с самим собой о том, стоит ли ввязываться в спор с женщиной-агентом ФБР — в особенности, с этой женщиной-агентом ФБР.

— Начальник тюрьмы помешан на безопасности, — сказал он ей, сваливая вину на руководителя. — Вам придется переставить машину.

— Отлично, — Стерлинг зашагала к машине, а охранник уставился на меня.

Он поднял руку и движением приказал мне открыть дверь. Я взглянула на агента Стерлинг. Она коротко кивнула мне. Я открыла дверь и вышла из машины. Охранник едва взглянул на меня и снова обратился к агенту Стерлинг.

— Она — подруга сына Рэддинга? — спросил он. Его тон явно давал понять, как он относился к Дину — и к его отцу.

Я была почти уверенна, что Майкл прочел бы на его лице отвращение.

— Если вы не против, — решительно сказала Стерлинг. — Я переставлю машину.

Охранник посмотрел на меня — его нежелание ссориться с агентом Стерлинг столкнулось с его неприязнью к Дину — и вот теперь ко мне. Он развернулся и сказал что-то в рацию. Через несколько секунд, он снова развернулся к нам с вежливой улыбкой на губах, его глаза сузились до холодных, непреклонных щелочек.

— Я позвонил начальству. Боюсь, вам обеим придется пройти со мной.

— Не говори ни слова, — едва слышно сказала мне агент Стерлинг. — Я позабочусь об этом.

Охранник вел нас по коридору. Агент Стерлинг вытащила телефон.

— Вы можете остаться в комнате для посетителей, — предложил охранник. — Или можете подождать в конторе.

Кому бы ни звонила агент Стерлинг, он не ответил. Она сконцентрировалась на охраннике.

— Мистер… — она замолчала, ожидая, что он назовет свою фамилию.

— Уеббер, — сказал он.

— Мистер Уеббер, вас не просто так попросили встретить агента Бриггса у задней двери. Агент Бриггс не просто так встречается с Дэниелом Рэддингом не в комнате для посетителей. Это дело довольно деликатно и мы не хотим, чтобы все узнали о нём. Никто не должен знать, что агенты ФБР приезжали сюда, чтобы увидеться с Рэддингом.

Любой тюремный охранник в этих стенах находился на свой территории, и наш явно наслаждался этим. Уебберу не нравилось, когда ему напоминали о том, что Стерлинг из ФБР. Она сама ему не нравилась. А ещё ему не нравилось, когда ему закрывали рот.

И ему очень не нравился Дин. И Рэддинг. И я.

Ничем хорошим это не кончится.

— Если здесь нет безопасного и конфиденциального места, где мы могли бы подождать, — продолжила агент Стерлинг, — я думаю, вам стоит позвонить вашему начальству и…

— Безопасного и конфиденциального? — переспросил стражник, настолько вежливо, что по моей коже пробежали мурашки. — Что же вы сразу не сказали?

В конце концов, мы оказались в комнате для наблюдения. По другую сторону двухстороннего зеркала, агент Бриггс и Дин сидели напротив темноволосого мужчины с темными глазами.

С глазами Дина.

Я не должна была быть здесь. Я не должна была видеть это.

Но именно здесь я и оказалась, благодаря затаившему на нас злобу охраннику. Дин и его отец молчали, и я не удержалась от мысли: сколько они сидели там, глядя друг на друга?

Что мы пропустили?

Взгляд стоящей рядом со мной Стерлинг замер на Рэддинге.

Отец Дина не был слишком крупным мужчиной, но сидя там, с легкой улыбкой украсившей бы даже самые посредственные черты лица, он приковывал к себе внимание. Его темные волосы были густыми и аккуратными. На его подбородке и щеках виднелся намек на щетину.

— Расскажи нам о письмах, — слова Дина не звучали, словно вопрос или просьба. О чем бы они не говорили до того, как мы пришли, у Дина была цель.

Получить информацию, в которой мы нуждались, и убраться отсюда.

— Каких именно письмах? — дружелюбно спросил его отец. — Тех, что советуют мне гореть в аду? Или тех, в которых люди описывают их путь к всепрощению? Или тех, в которых женщины предлагают мне на них жениться?

— О письмах от профессора, — отрезал Дин. — Того, что пишет книгу.

— А, — произнес Рэддинг. — Кажется, его фамилия Фогл? Копна здоровых волос, глубокие, душевные глаза, невероятная любовь к Ницше?

— Так он приходил сюда, — Дина не смутила театральность его отца. — О чем он спрашивал тебя?

— Существует лишь два вопроса, Дин. Ты ведь знаешь, — нежно произнес Рэддинг. — Почему и как.

— И каким же оказался профессор? — продолжил давить Дин. — Что его больше интересовало — «почему» или «как»?

— Немного от первого, немного от второго, — Рэддинг наклонился вперед. — С чего бы ты так внезапно проявили интерес к моему коллеге? Боишься, что он плохо расскажет нашу историю?

— Нет у нас никакой истории.

— Моя история — твоя история, — в глазах Рэддинга появился странный блеск, но ему удалось усмирить его и унять напряжение в голосе. — Если ты хочешь знать, о чем писал профессор и на что он способен, думаю, стоило спросить у него.

— Я спрошу, — сказал Дин. — Как только ты скажешь, где мне найти его.

— Ради всего святого, Дин, этот парень не стоит у меня на быстром наборе. Мы не друзья. Он пару раз расспрашивал меня. В основном, он задавал мне вопросы, а я отвечал на них, а не наоборот.

Дин встал, собираясь уходить.

— Но, — жеманно добавил Рэддинг, — он упомянул, что чаще всего пишет в своем домике в горах.

— Что за домик? — спросил Дин. — В каких горах?

Рэддинг жестом закованных в наручники рук попросил Дина сесть. После долгого мига, Дин сел.

— Возможно, мне понадобится освежить память, — сказал Рэддинг, слегка наклоняясь вперед, его глаза бережно изучали Дина.

— Чего ты хочешь? — голос Дина был абсолютно ровным. Рэддинг либо не заметил этого, либо его это просто на просто не заботило.

— Тебя, — произнес мужчина, в то время как его взгляд скользил по Дину, впитывая каждую деталь, словно художник глядел на своё лучшее творение. — Я хочу узнать тебя, Дин. Чем занимались эти руки на протяжении пять последних лет? Что повидали эти глаза?