В то время как я прокручивала эту мысль в голове, Бриггс и Стерлинг уехали. Стоило входной двери захлопнуться за ними, Лия, Майкл и Слоан бросились на поиски пульта от телевизора. Слоан добралась до него первой. Она включила телевизор на местный новостной канал. Мне понадобилось мгновение, чтобы сообразить, зачем она это сделала.

Какой-то идиот додумался поговорить с прессой.

Агент Бриггс и словом не обмолвится перед нами об открытом деле. Программа «Естественных» могла работать только над «закрытыми» делами. Но если до прессы донеслись слухи о том, что вытащило команду Бриггса на новое задание, нам и не нужно было ждать объяснений Бриггса.

— Поглядим, чем занимаются мамочка с папочкой, — сказала Лия, жадно впиваясь взглядом в экран, словно ребенок в ожидании начала фейерверка.

— Лия, я дам тебе тысячу долларов, если пообещаешь никогда не называть Стрелинг и Бриггса мамочкой и папочкой.

Лия и Майкл переглянулись.

— Формально, ты не врешь, — сказала она, принимая его предложения. — Но ты не можешь управлять своим трастовым фондом, пока тебе не исполниться двадцать пять, а я не любительница откладывать удовольствие.

Я и не знала, что у Майкла есть трастовый фонд.

— Последние новости, — стоило журналистке появиться на экране, как все разговоры умолкли.

Она стояла напротив здания в готическом стиле. Её волосы развивал ветер, на лице застыло серьезное выражение. Прямо сейчас она обладала странной властью — той, что заставила меня замереть и глядеть на экран, хоть я и не имела ни малейшего понятия о том, что она собиралась сказать.

— Я нахожусь у Колониального Университета, расположенного в северной Вирджинии, где сегодня студенты обнаружили на газоне ректора тело одной из своих сокурсниц, ставшей жертвой жестокого убийства, — на экране появилось изображение дома в Южном стиле. — Наши источники сообщают, что девушку связали и пытали, а затем задушили тросом из её собственной машины и оставили на капоте. Машину и тело обнаружили на лужайке перед домом ректора университета — Ларри Вернона — сегодня утром. Прямо сейчас полиция пытается отследить каждую зацепку, но наш источник в отделении полиции сообщает о том, что полиция заинтересовалась неким мужчиной, профессором Джорджем Форглом.

На экране появилось новое изображение: мужчина лет сорока с густыми темными волосами и напряженным взглядом.

— Обучение у профессора Форгла включало в себя курс под названием «Чудовище или Человек: Психология серийных убийств», обещающий учащимся «тесное знакомство с людьми, скрывающимися за легендами о наиболее ужасных преступлениях, когда-либо свершенных».

Журналистка поднесла руку к уху и перестала читать с телесуфлера.

— Мне сообщают, что в сеть слили видео с телом, заснятое на телефон одного из студентов вскоре после прибытия полиции. Судя по всему, кадры довольно красочные. Мы будем ждать от местной полиции заявления не только о преступлении, но и о несовершенстве системы безопасности места преступления, позволившей этим кадрам просочиться в сеть. С вами были Мария Винсент и новости на Девятом канале.

Не прошло и секунды, как звук на телевизоре был отключен, а Слоан нашла слитое видео на своем ноутбуке. Она развернула экран так, чтобы все мы могли видеть его, и нажала на «play». Трясущаяся камера приблизилась к месту преступления.

Слово «красочный» было явным преуменьшением.

Никто из нас не отвел взгляда. Лия с Майклом, возможно, испытывали болезненное любопытство. Для Слоан места преступлений были информацией: она осматривала каждую деталь, проглатывала числа. Но для нас с Дином дело было вовсе не в месте.

Дело было в теле.

Между убийцей и убитым им человеком существовали почти интимные отношения. Тела были сообщениями, полными символического смысла, понятного лишь тому, кто понимал нужду, желание и ярость, заставлявшие разрушить чужую жизнь.

Никто не пожелал бы говорить на этом языке. Так мне однажды сказал Дин, но я чувствовала, как рядом со мной его глаза впивались в экран в точности также как и мои.

У трупа были длинные светлые волосы.

Кто бы не заснял видео, он не мог подобраться слишком уж близко, но даже с расстояния, тело девушки выглядело изломанным, а кожа — безжизненной. Её руки были связаны за спиной и, судя по тому, что её ноги прижимались друг к другу, я решила, что и они были связанны. Нижняя часть её тела свисала с капота. Её футболка была покрыта кровью. Не смотря на сомнительное качество работы оператора, я различила петлю на её шее. Черный трос выделялся на фоне белой машины, второй его конец скрывался в люке на крыше.

— Эй! — на видео, один из офицеров полиции заметил сжимающего телефон студента. Тот выругался и бросился бежать, съемка оборвалось.

Слоан закрыла ноутбук. В комнате царила тишина.

— Всего одно убийство, — наконец, сказал Майкл. — Значит оно не серийное. Зачем звать ФБР?

— Подозреваемый читает лекции о серийных убийствах, — ответила я, размышляя вслух. — Если профессор имеет к этому отношение, экспертная оценка на месте не помешает, — я взглянула на Дина, желая увидеть, согласен ли он со мной, но он просто сидел, пялясь в экран беззвучного телевизора.

Почему-то я сильно сомневалась, что он увлекся прогнозом погоды.

— Дин? — позвала я. Он не отозвался.

— Дин, — Лия протянула ногу и ткнула его пяткой. — Земля вызывает Рэддинга.

Дин поднял взгляд. Светлые волосы упали на его лицо. Карие глаза смотрели как бы сквозь нас. Он сказал что-то, но слова застряли у него в горле, замерев на полпути между ворчанием и шепотом.

— Что ты сказал? — спросила Слоан.

— Свяжи их, — повторил Дин, всё ещё хрипло, но громче, чем в прошлый раз. — Заклейми их. Режь их. Повесь их, — он закрыл глаза, его руки сжались в кулаки.

— Эй, — через миг Лия оказалась рядом с ним. Она не прикоснулась к нему, но была совсем близко. Её лицо полыхало яростной опекой… и ужасом.

Сделай что-то, — подумала я.

Взяв пример с Лии, я присела по другую сторону от Дина. Я протянула руку, чтобы прикоснуться к его нему. Он не раз делал так, когда я только начинала учиться забираться в мысли убийц.

В тот миг, когда я дотронулась до него, он вздрогнул. Его рука дернулась, и, внезапно, моя ладонь оказалась в болезненной хватке. Майкл вскочил, сверкая глазами. Кивком головы я попросила его оставаться спокойным. Я могла о себе позаботиться.

— Эй, — сказала я, повторяя слова Лии. — Эй, Дин.

Дин быстро моргнул, трижды или четырежды. Я попыталась сосредоточиться на деталях его лица, а не на его цепкой хватке на моей руке. Его ресницы не были черными. Они были карими, светлее радужки его глаз. Прямо сейчас эти круглые и темные глаза уставились на меня. Он выпустил мою руку.

— Ты в порядке? — спросил он.

— С ней всё нормально, — ответила за меня Лия, её глаза сузились до щелочек, на тот случай, если я посмею ей возразить.

Дин проигнорировал Лию и посмотрел на меня.

— Кэсси?

— Я в порядке, — ответила я. Так и было. Я ещё чувствовала пульсацию в том месте, где всего миг назад находилась его рука, но больно не было. Моё сердце грохотало. Я запретила моим рукам дрожать. — С тобой всё хорошо?

Я ожидала, что Дин попросит меня замолчать, откажется отвечать или уйдет. Но когда он ответил, я поняла, чем эти слова стали для него — покаянием. Он заставлял себя говорить, он говорил, чтобы наказать себя за то, что утратил контроль.

Чтобы извиниться передо мной.

— Бывало и лучше, — тут Дин мог бы и замолчать, но он не стал. Каждое слово он произносил с трудом, и мой желудок скрутился в узел, когда я осознала, чего ему стоило продолжать говорить. — Профессор, которого они ищут, тот, что читает курс «Чудовище или Человек». Готов поспорить, что его заподозрили потому, что одним из убийц, о котором он рассказывал на занятиях, был мой отец, — Дин сглотнул и начал сверлить глазами ковер. — Бриггса и Стерлинг вызвали, потому что они работали над делом моего отца.