Внутренний Предиктор СССР
Аналитическая записка
О СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ
(Настоящая аналитическая записка представляет собой один из разделов рабочих материалов 5-го тома постановочных материалов учебного курса ВП СССР «Основы социологии», переработанный для самостоятельной публикации.)
ОГЛАВЛЕНИЕ
1. Итоги «развития» системы образования под властью библейского проекта
2. Какой должна быть школа
Приложение. Фрагмент статьи Е.Ш. Буха «Лесгафт и его теория формирования нравственных основ личности»
Из всего множества субкультур любого культурно своеобразного общества РЕШАЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА БУДУЩЕЕ ОКАЗЫВАЕТ СУБКУЛЬТУРА ВОСПИТАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ ДЕТЕЙ, СУБКУЛЬТУРА ПОДГОТОВКИ ИХ К ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ, т.е. педагогическая субкультура[1]. Её носителями являются институт семьи и система образования.
Это утверждение по-своему справедливо как в отношении будущего самого́ культурно своеобразного общества, так и в отношении будущего всего человечества.
Как уже было отмечено, в относительно недавнем историческом прошлом (в конце XIX— начале ХХ века и ранее) задача воспитания детей почти что в полном объёме решалась институтом семьи.
Образование для подавляющего большинства населения также было делом внутрисемейным, поскольку в большинстве стран, в том числе и в так называемых «развитых», в тот период системы всеобщего обязательного образования не было. В лучшем случае более или менее обязательным было начальное образование: навыки чтения и письма, 4 действия арифметики и основы доминирующего в обществе вероучения и традиции истолкования его применительно к исторически сложившейся социальной организации. Профессии люди в их большинстве осваивали непосредственно ещё в детском и подростковом возрасте в ходе трудовой деятельности либо в семейном хозяйстве, либо на том или ином предприятии, куда дети приходили работать сначала «учениками», которых профессии учили «мастера», т.е. — уже опытные работники, а потом, освоив минимальный уровень профессионализма, в зависимости от способностей делали более или менее успешную карьеру, а наиболее выдающиеся выходили из мальчиков на побегушках и подмастерьев в руководители весьма крупных предприятий (трестов, холдингов, концернов — если пользоваться терминологией наших дней). Образование более серьёзное (в особенности высшее профессиональное), даваемое профессиональными учителями, было платным и доступным малочисленным так или иначе привилегированным социальным группам.
При этом всё общество пребывало в пределах двух первых уровней несвободы (см. раздел 11.4, том 3 работы ВП СССР «Основы социологии») за исключением выходивших на третий уровень несвободы редкостных самоучек и представителей малого числа кланов, нёсших ту или иную эзотерическую традицию. Те, кто смог обрести свободу, были редкостными, едва ли не единичными исключениями в каждом поколении из общей нормы заложников и невольников разного рода несвободы.
С того времени в жизни России и так называемых «развитых стран» многое изменилось в том числе и в области воспитания и образования. В частности, система образования стала общественным институтом, в основе которого лежит воспроизводство профессионального преподавательского сообщества школ, профессиональных училищ, техникумов (колледжей) и вузов,и при этом она подчинена институту государственности: как структурным способом управления, так и бесструктурным (юридически и через систему образовательных стандартов, задаваемых государством). Институт государственности, в свою очередь, подчинён той или иной концептуальной власти, вследствие чего и система образования как общественный институт неизбежно является средством проведения в жизнь определённой концепции.
О том, какие социально-организационные задачи и как решает система образования в целях поддержания устойчивости толпо-«элитаризма» в преемственности поколений,было сказано в разделе 10.7 (том 3 работы ВП СССР «Основы социологии»). Кроме того, в разделе 14 (том 4 работы ВП СССР «Основы социологии») было рассмотрено несоответствие исторически сложившейся системы всеобщего и профессионального образования, порождённой в Западной региональной цивилизации, потребностям безопасного общественного развития в настоящее время и в обозримой перспективе.
В этом выводе нет ничего принципиально нового. Ещё Антон Семёнович Макаренко (1888 — 1939), — выдающийся педагог, неоправданно отвергнутый «педагогическим сообществом» и обюрократившимся чиновничеством сначала СССР, потом постсоветской России, которого ЮНЕСКО охарактеризовала как «одного из четырёх педагогов, определивших способ педагогического мышления в ХХ веке»[2], — избрал темой своей дипломной работы при выпуске из Полтавского педагогического института в 1917 г. следующую: «Кризис современной педагогики»[3], за которую получил золотую медаль. Поэтому встаёт вопрос о том, каковы итоги развития педагогической субкультуры в нашей стране за прошедшие с того времени почти сто лет.
1. Итоги «развития» системы образования под властью библейского проекта
Первая система образования, ориентированная по оглашению на ликвидацию толпо-«элитаризма», воспитание человечности и воспроизводство реального народовластия в преемственности поколений с целью обеспечения безопасного развития человечества и народов в его составе, была построена в СССР. Поскольку СССР рухнул, а закономерность, представленная на рис. 1, неизменно действует в жизни, то, чтобы правильно построить систему образования, отвечающую потребностям общественного развития России и человечества, необходимо рассмотреть систему образования СССР, дабы не повторять заложенных в неё по умолчанию ошибок, сделавших её не состоятельной по отношению к достижению заявленных целей.
Рис. 1. Обусловленность спектра управленческих решений и будущего качества жизни наукой и системой образования
Обладая общепризнанными достоинствами[4], советская система образования обладала и определёнными недостатками, которые внесли свой вклад как в крах СССР, так и в неспособность постсоветского российского общества преодолеть социокультурный кризис на протяжении последующих более, чем 20 лет.
Если говорить о системе всеобщего обязательного образования в СССР, то она превосходила системы образования зарубежных стран (и прежде всего — развитых капиталистических) по широте тематического спектра и глубине изучения предметов (в особенности — математики, физики, химии, других отраслей естествознания[5]). На основе среднего образования очень высокого качества (по мировым меркам той эпохи) вузы СССР давали студентам знания не непосредственно прикладного характера,а большей частью знания фундаментального характера, из которых проистекают все непосредственно прикладные знания и навыки[6].
Эту особенность советской системы образования, сложившуюся к концу 1930‑х гг., в большинстве публикаций объясняют глобально-политической обстановкой двух десятилетий в перерыве между первой и второй мировыми войнами ХХ века, когда руководству СССР необходимо было обеспечить обороноспособность страны, находившейся во враждебном окружении капиталистических государств.
В самом примитивном выражении эти особенности советской системы образования либерально слабоумные объясняют тем, что «деспоту-тирану» И.В. Сталину для укрепления и расширения своей тирании нужны были мощные вооружённые силы, а их невозможно создать без мощной науки, профессионально состоятельных конструкторов-разработчиков, технологов, и прочих инженеров промышленности. Дескать, неуёмная жажда власти, свойственная «тирану», в качестве побочного эффекта и породила столь эффективную систему образования, какая была в СССР.
1
Хотя при рассмотрении вопроса с учётом предыстории, к педагогической субкультуре следует относить субкультуру, в которой происходит зачатие и рождение детей, поскольку, если эта субкультура порочна, то педагогическая субкультура принимает в себя ограниченно воспитуемых и обучаемых детей — вплоть до практически полной неспособности освоить достижения предков, не говоря уж о дальнейшем развитии ими культуры.
2
Если бы это было так, то нам не было бы надобности писать настоящую работу.
3
Эта работа считается утерянной. В публикации «Парадокс системы Антона Макаренко. Её внедряли во всём мире, но не у нас» (еженедельник «Аргументы и факты», № 11 от 13.03.2013 г.:http://www.aif.ru/society/history/paradoks_sistemy_antona_makarenko_ee_vnedryali_vo_vsem_mire_no_ne_u_nas) название темы его дипломной работы дано в несколько иной — более жёсткой — редакции:«Кризис и крах современной педагогики».
4
«Космос мы проиграли русским за школьной партой», — президент США Дж.Ф. Кеннеди, 4 октября 1957 г.: день запуска СССР первого искусственного спутника Земли.
«Стивен Кинг, этот всемирно признанный мастер триллеров и фантастики, впервые он «пережил ужас — подлинный ужас, а не встречу с демонами или призраками, живущими в моем воображении — в один октябрьский день 1957 года». Он, тогда десятилетний мальчик, находился в кинотеатре, смотрел как раз фильм ужасов, когда вдруг лента остановилась, и погас экран. А дальше, как он пишет, случилось нечто неслыханное: в зале зажгли свет и на сцену вышел управляющий, вид у него был встревоженный и болезненный, а голос дрожал. «Я хочу сообщить вам, — начал он, — что русские вывели на орбиту вокруг Земли космический сателлит. Они назвали его... «спутник». — Сообщение было встречено абсолютным, гробовым молчанием. (…)
… уже в 1958 году в США был принят «Закон об образовании в целях национальной обороны» (!). Именно Дж.Ф. Кеннеди приписывают слова, которые любят повторять у нас: «Или мы срочно займёмся математикой и физикой, или всем нам придётся учить русский язык» (с тех пор американцы так и не выучили математику с физикой, зато научились импортировать интеллектуалов» (http://lord-20.livejournal.com/29134.html).
— Но русский язык им учить всё равно придётся вследствие того, что на доклад Римскому клубу «Пределы роста» (опубликован в 1973 г.) их наука и политика никак не отреагировали за прошедшие 40 лет, хотя здравомысленная реакция на этот доклад обязывала разработать и начать осуществлять жизненно состоятельную концепцию глобализации: см. аналитическую записку ВП СССР «Что там на Западе?» из серии «О текущем моменте» № 5 (121), октябрь 2015 года, посвящённую истории этого доклада.
5
В конце 1970‑х гг. приходилось встречаться с утверждениями, что учебные программы по физике, математике, химии 8‑х — 10‑х классов советской школы содержательно соответствовали учебным программам 1‑го — 2‑го курсов вузов государств Запада.
6
Однако советским вузам был свойственен и общий порок системы образования западного типа, характерный для неё со второй половины XIX века, — утрата канонов профессиональной деятельности (см. раздел 14.1, том 4 работы ВП СССР «Основы социологии»): поэтому того, что можно назвать «философия проектирования и производства» тех или иных техносферных объектов, «философия эксплуатации» тех или иных устройств, «философия здравоохранения и оказания медицинской помощи» и т.п. прикладных философий, — в учебных курсах советских вузов не было. Имевшиеся курсы под названием «Введение в специальность» в своём большинстве не освещали проблематики такого рода философий, а дойти до её понимания, как показывает практика, самостоятельно смогли только единицы из всей массы выпускников вузов и то — только спустя многие годы после получения дипломов.
Но понимание ими этой проблематики в подавляющем большинстве случаев не находило выражения в общедоступных (хотя бы в среде профессионалов) текстах: отчасти потому, что малочисленные понимавшие эту проблематику в большинстве своём были заняты своим профессиональным делом и не находили времени для того, чтобы написать книгу (учебник для студентов); но среди понимавших были и те, кто осознанно поддерживал свою монополию на знания и сопряжённые с ними навыки, поскольку такой монополизм лежал в основе их высокого статуса в социальной иерархии, в иерархии соответствующего профессионального сообщества и обеспечивал ту или иную неформальную власть; а отчасти и потому, что этот жанр «абстрактной литературы» не был востребован издательствами, тем более, что такого рода «философии работы» могли во многом противоречить идеологическим установкам аппарата ЦК КПСС и дурости вышестоящих по иерархии власти (в профессиональной сфере) бюрократов-руководителей. Кроме того, те, кто был способен написать такого рода книги, в своём большинстве не занимали высоких руководящих должностей, вследствие чего писать на такого рода темы в условиях родоплеменного строя послесталинского СССР им было не всегда «по чину». А те, кому было «по чину», в послесталинские времена были в большинстве своём карьеристами-бюрократами, не способными написать такого рода жизненно состоятельные книги. Хотя за авторством бюрократов иногда издавались книги, которые претендовали на то, чтобы заполнить этот пробел, но они были по сути графоманством.
Примером такого рода графоманства является рекламируемая по настоящее время многими недотёпами книга главкома ВМФ СССР с 1956 по 1985 г. С.Г. Горшкова (1910 — 1988) «Морская мощь государства» (Москва: Воениздат. 1976 г. — 60 000 экз., 2-е дополненное издание 1979 г. — 60 000 экз.). Судя по её тексту, она написана коллективом узких специалистов (подводниками, надводниками, авиаторами, оружейниками и представителями других родов сил и служб флота), которые не воспринимали развитие Флота в целом как построение сложной системы, предназначенной для решения определённых задач, в которой все элементы должны быть представлены в необходимых количествах и взаимосвязях возлагаемых на каждый из них функций; системы, которая взаимодействует с другими системами, порождёнными обществом, и с природной средой.С.Г. Горшков сам вряд ли прочитал «свою» книгу, а если и прочитал, то по слабоумию карьериста не понял жизненной несостоятельности и взаимной несовместимости многих положений, высказанных в ней авторами разных разделов.
До понимания проблематики развития военно-морской мощи страны, выраженной в произведениях Адмирала Флота Советского Союза И.С. Исакова (1894 — 1967), С.Г. Горшкову было весьма далеко, что оказало крайне вредное воздействие на обороноспособность СССР и развитие его Военно-морского флота на протяжении тех 30 лет, когда С.Г. Горшков возглавлял ВМФ СССР.
Те, кто предубеждён, что под руководством С.Г. Горшкова был построен могучий флот, должны понять, что всякий флот — это собрание кораблей, береговых сил и служб, но не всякое собрание кораблей, береговых сил и служб даже при их многочисленности и разнообразии является действительно Флотом.Последнее и имело место в СССР, когда главкомом ВМФ был С.Г. Горшков, и это было весьма разорительно для страны и не очень эффективно в военном отношении.