Звучит свисток, и игроки бегут к своим тренерам. Оставшееся время тренировки проходит за бесконечными и изнурительными упражнениями.

Когда ребят наконец отпускают, они ползут с поля, низко опустив головы. Слишком молчаливы, и я переживаю за них. Медленно спускаюсь вниз со своего места на трибуне. На поле остался один игрок. Грей стягивает свою защиту и джерси одним махом, выскальзывая через одежду и бросая ее возле своего шлема на землю, при этом его лицо искажено выражением отвращения к самому себе.

- Привет, Кексик, - говорю я нежно, когда он плюхается на скамью.

- Это было немного дерьмово, не правда ли? - его обычной улыбки нет, вместо нее губы сжаты в ровную линию. - К черту это, мы сейчас так сильно лажаем.

- Это из-за Дрю? - потеря главного квотербека может привести команду в состояние разрухи. Из сообщений Грея я знаю, что Дрю был их капитаном и другом.

Грей проводит рукой по своим волосам. Он подстриг их, густая масса короче по бокам, а сверху торчит в стиле стрижки "канадка". Из-за своего сердитого выражения лица и прекрасных черт лица Грей сейчас напоминает мне Дэвида Бэкхема. Ну, если бы Бэкхем был огромным и у него был вкрадчивый, сексуальный голос.

- Думаю, мы испугались. Плюс, что-то происходит с Роландо. Однако я, черт возьми, узнаю, что именно.

- На какой позиции он играет?

- Принимающий игрок. Номер четыре.

- Ах, - я наблюдала за стройным парнем с длинными дредами. Роландо плохо играл, упускал подачи и дважды ввязался в драку с неосторожными защитниками, которые закрывали его.

- Ага, - говорит Грей, вздыхая, - "ах".

Его несчастное выражение лица вызывает боль у меня в груди. Но пока Роландо витал в облаках, Грей играл идеально. Сейчас я знаю, почему мой отец не хочет быть тренером. Большинство людей назвали бы Грея чудаком от природы, но я предпочитаю термин одаренный. Он смышленый, координированный и огромный. Неимоверно сильный; как только он ловит мяч, то ни за что не потеряет его, неважно, кто на него нападает, а его способности блокировки - убийственны. Он - тройная угроза команде соперника, потому что парень так же хорош в перехвате мяча в воздухе, с невероятной ловкостью и точностью.

Что бы ни случилось в течение сезона, Грей станет серьезным соперником для конкурентов во время отбора. Но сейчас я знаю, что от этого ему не легче.

- Вы обязательно вернете себе былой дух, - говорю я ему. - Каждому очевидно, что вы первоклассная команда. Вам просто нужно время, чтобы реорганизоваться.

- Но у нас его нет, - еще раз наклоняясь, Грей хватает бутылку с водой и делает несколько огромных глотков, отчего его кадык движется.

Молчание перенаправляет мое внимание на совсем другую область, а именно к тому, что парень сейчас сидит передо мной полуголый, прислонившись спиной к креслу. Почти все его стройное, блестящее от пота тело на виду, скрыта лишь та часть, что под парой шелковистых красных баскетбольных шорт, надетых поверх шорт для спортзала. И господи милостивый, он образцовый экземпляр мужского рода.

Мускулистые тела не должны меня смущать. Я повидала их сотнями. Однако Грей из другой лиги. Его тело такое безупречное и скульптурное, что парня можно использовать для уроков по анатомии. У него не просто сексуальная V на животе, его пресс так сильно очерчен, что напоминает броню, переходящую в узкие бедра.

И тогда как некоторые парни кажутся слишком громоздкими или жилистыми из-за своих мускулов, Грей представляет собой мое личное воплощение сказки о Златовласке, потому что он такой худой, но сильный, его мышцы рельефные, но одновременно с тем гладкие.

А эта золотистая, словно мед, кожа, светится на дневном солнце.

- Налюбовалась? - в голосе Грея слышно веселье. - Или мне следует просто прислать тебе снимок моего раскачивающегося тела?

Попалась.

В ужасе, я быстро переключаю внимание на его лицо, натыкаясь на самодовольную усмешку парня. Он выгибает брови, пока медленно покачивает одной ногой из стороны в сторону; движение столь откровенно сексуальное, если не знать о том факте, что Грей явно меня дразнит.

Мне требуется изрядно постараться, чтобы сохранить выражение своего лица нейтральным. Надеюсь, у меня выходит.

- У тебя нет волос на теле, - первая глупая идея, которая только приходит мне в голову.

Щеки Грея немного розовеют.

- Я не особо волосатый парень, это да. Хотя могу тебя заверить, что в некоторых ключевых местах у меня все же имеются волосы.

Мне следует закрыть тему. Но лучше уж дразниться, чем признать, что я не могу оторвать от него взгляда.

- Твои ноги выглядят более гладкими, чем мои, - даже при том, что они не покрыты волосами, все же нет ничего женственного в объемных накачанных сильных бедрах Грея.

Розовый румянец на его щеках становится почти красным.

- Ага, ладно, из-за нагрузок у меня бывают судороги в ногах, так что мне приходится часто ходить на массаж к физиотерапевту, - Грей откашливается и чешет подбородок. - Неимоверно больно, когда он тянет волоски так, что те...

- Ты побрил ноги для облегчения массажа, - я удовлетворенно широко усмехаюсь. Многие спортсмены делают так, но смущение Грея, в некотором роде, кажется милым.

Он хмурится, но затем кивает.

- Я сделал это один раз. А затем, знаешь ли, попытался отрастить волосы обратно. Но в результате возник пиздец какой зуд.

Я смеюсь.

- О, я знаю. Фиона однажды уговорила меня на полную Бразильскую...

Грей давится водой, которую отпивал в этот момент, и выплевывает ее, что-то бормоча. Его голубые глаза бросают на меня сердитый взгляд, пока парень вытирает рот о свое предплечье.

- Иисусе, Мак. Не говори мне такого. Я не могу воображать тебя всю... - он взмахивает рукой в моем направлении, - голую там.

Я фыркаю под его негодующим взглядом.

- О, прошу. Я не голая там внизу...

- От этого не легче, - говорит он мрачно.

- Я пытаюсь сочувствовать тебе, ты - балда. Потому что мой зуд был еще той мукой, когда волосы начали отрастать. Но он даже и близко не стоял к боли от депиляции воском. Я была уверена, что та злая женщина оторвала мои дамские губки.

- Дамские губки? О, Христос, - его веселый смех эхом раздается по стадиону.

- Это не так уж весело, - протестую я, ударяя ладонями о бедра, пока пресс Грея сжимается от смеха – аррр, как сексуально. - Это была самая худшая боль в моей жизни. А я ломала руку в двух местах.

Хрипя от смеха, Грей вытирает слезы с глаз и пытается угомонить свое веселье. В последний раз фыркая, он хватает меня за запястье и тянет на свои колени. Я приземляюсь с криком, пока он оборачивает вокруг меня свои руки, а затем крепко и сочно целует в щеку.

- Ты всегда помогаешь мне почувствовать себя лучше, Мак.

Игнорируя счастье в его глазах и то, как трепещет место поцелуя на моей щеке, я отклоняюсь от Грея и морщу нос.

- Великолепно. Рада, что мои прошлые травмы могут тебя развеселить.

- Думаю, мой мозг может быть травмирован твоими "дамскими губками", - отвечает Грей, хихикая, но выражение его лица остается довольным, а взгляд не отрывается он меня, словно весь мой вид дарит ему счастье. Эта мысль кажется сумасшествием, но довольно трудно иначе интерпретировать его реакцию. Не тогда, когда его взгляд путешествует по моему лицу, а губы складываются в нежную улыбку.

И я осознаю, что сижу прямо у него на коленях, на его крепких бедрах, которые напрягаются и изгибаются под моей попкой. Моя ладонь лежит поверх его плеча, его кожа гладкая, теплая и шелковистая. И мне так хочется ее погладить, провести пальцами вниз по плоской груди, возможно, обвести кружок вокруг впадины пупка.

Но в итоге я роняю руку на свои колени и откашливаюсь.

- "Дамские губки" скоро станут тусклым воспоминанием.

- Нет, - говорит он, хватая меня за бедро. - Это выжжено в моей голове.

- Тогда моя работа здесь окончена. А сейчас иди и прими душ, мистер Вонючка, а то замерзнешь до смерти, - но на самом деле покрытое потом тело Грея не кажется мне вонючим. Нет, скорее даже наоборот. Меня истязает огромное безумное желание уткнуться лицом в изгиб его шеи и вдохнуть этот запах Грея. Желание невыносимо сильное.