- Ну, ладно, маленькая мисс Испанская Мушка, я уже представила себе это.

Вздыхая, я поворачиваюсь к ней лицом.

- Фи, это серьезно! Это проблема. У меня здесь болит!

Ее щеки округляются от усмешки.

- О, я слышу тебя, Айви. Хотя я бы назвала этот вопросом бытия недостатком секса, а не переизбытком.

- Недо-, пере-, проблема остается в том, что я возбуждена.

- Тогда иди погуляй и трахни кого-то.

- Я не могу, - это больше похоже на жалобный возглас. - Я не так устроена, Фи. Я не могу просто трахнуть кого-то. Мне нужно...

А, хрен со всем этим, я не хочу больше говорить на данную тему. Мой желудок скручивает от одной мысли о сексе бог весть с кем, даже несмотря на то, что дыхание учащается при мысли о крепком мужском теле, прижатом ко мне.

- Мне нужно, чтобы парень мне нравился, - бормочу я. Вот самая отстойная часть всего этого. Я хочу секса до боли. И тем не менее, мне не хватает смелости получить желаемое.

- Хмм... - лед постукивает в стакане Фи. - Знаешь, с кем тебе стоит об этом поговорить? С Греем.

- Что? - жар заливает мое лицо. - Пожалуйста. Только не это, - я машу рукой, нечаянно ударяя себя по носу. - Ни за что, Фи. Ты хочешь, чтобы я умерла от смущения?

Грей ухмыльнулся бы и дал мне тот же дерьмовый ответ, что и Фи, или вообще ужаснулся бы от моих слов. У него есть поразительная тенденция вызывать у меня смущение. Господи, помоги мне, если Фи намекает на то, о чем я думаю. Я не могу размышлять об этом. И не стану.

- А почему нет? Он знает о сексе все. И он сексуален до чертиков. Возможно, он мог бы помочь тебе предоставить некоторые услуги по дружбе, - ну вот она и сказала это.

- Фи! Как ты вообще можешь говорить подобное?

- Оу! Тише, Айви. У меня, на фиг, в ушах звенит.

Скрежеща зубами и ощущая жар на лице, я выдавливаю из себя следующее:

- Я не могу поверить, что ты сказала это, - может у меня поднялась температура или что-то в этом роде? Я сейчас сгорю от смущения. Возможно, я могу впитаться в кровать.

- О, пожалуйста. Он бы сделал это, ты знаешь. Да что там, все знаю, что парень сделает это с любой горячей девушкой, ставшей у него на пути.

- Прекрати, - восклицаю я. - Грей не какая-то дешевая проститутка в мужском обличии.

Никогда снова я не позволю ни себе, ни другим говорить о нем плохо.

- Правда? - она даже не пытается скрыть нотки сарказма в своем голосе.

- Да. Он - мой друг, и я буду тебе благодарна, если ты больше не будешь говорить о нем в данном ключе, - я крепче обнимаю подушку. - Никогда не думала, что идея "друзей с привилегиями" может стать самой идиотской в истории человечества. Это никогда не сработает. Нет, - добавляю я, - я даже не стану обдумывать это. Не буду... - воздух с шумом вырывается с моих легких. - Я не стану делать этого с Греем.

Сама мысль о сексе с ним... Нет, даже не думай об этом. Секс с Греем принес бы лишь одни проблемы. Я девушка, которая вступает в отношения. И я знаю, что это бы изменило для меня слишком многое - подобное разделение интимного момента и невозможность развития дальнейших отношений с Греем. Я хватаюсь за сей факт, как за спасательный круг.

Сестра беззаботно пожимает плечами.

- Ладно, значит, возможно, он мог бы свести тебя с одним из своих друзей.

- Я не стану заниматься сексом с одним из друзей Грея.

Все во мне восстает против этой идеи. Это бы разрушило наши отношения с Греем. Верно? К тому же я не хочу никого из его друзей.

- Итак, ты не хочешь разовый перепих и не желаешь, чтобы Грей тебе с этим помог. - Фи глядит на меня. - Тогда чего же ты хочешь?

Ответ возникает в моей голове до того, как мой одурманенный выпивкой мозг успевает осмыслить все. Однако я прикусываю обе губы, стараясь сдержать его в себе. Но опять же, ужасный, надоедливый мне-необходимо-кого-то-любить жар разгорается между моих ног.

- Я просто хочу почувствовать себя самой собой снова.

- Удачи тебе с этим. Возбуждение не просто возникает и уходит, стоит тебе только хорошо об этом попросить.

- Чудно, - я подымаю руки в знак раздражения. - Тогда что я...?

Фи смеется надо мной, как идиотка.

- Хорошенько подружись со своей рукой.

- С подушкой, - поправляю я автоматически.

- Что? - ее глаза расширяются, а улыбка становится неприлично широкой.

- Ничего. Я ничего не сказала, - чертова выпивка. Я никогда снова не буду употреблять алкоголь.

- Уверена, что ты молчала, мисс Поерзать-Потереться.

Подушка с моих рук летит ей в голову.

- Эй, - восклицает Фи. - Этой подушке лучше не быть той самой!

- А ты понюхай ее и проверь.

Вместо ответа, Фи пытается задушить меня подушкой, и на этом наш ночной разговор заканчивается.

Впервые перед игрой я нервничаю. Обычно я настроен позитивно, во мне бушует ожидание и адреналин. Это подпитывает меня, словно секс, только с привкусом агрессии и более резких ощущений. На поле я могу самовыразиться. Выпустить злость, боль, жизненное разочарование. И тем не менее, это никогда по-настоящему не ощущалось, словно ярость. Это битва, конечно, но одновременно с тем и любовь. Я офигеть как люблю футбол. Насыщенность. Боль. Игры разума. Нигде больше я не чувствую себя таким живым, как тогда, когда играю; мои тело и мозг работают на полную силу ради победы в игре.

Так что я не солгу, сказав, что у меня стоит на футбол. Я полностью повернут в день игры.

Вот именно поэтом сейчас я расстроен. Потому что я не заведен. Возбуждение не струится по моим венам. Вместо этого у меня в животе образуется огромный камень, а невидимые руки сжимают мне горло.

И хотя толпа ревет от волнения, а воздух почти вибрирует от их энтузиазма, я не чувствую кайфа. Мои коллеги по команде, как и всегда, шутят. Роландо сегодня тих, он сторонится всех, пока на поле готовятся спеть государственный гимн. Лица ребят напряжены. Кэл Альдер сидит на скамье, его кожа бледная и покрыта потом - хотя, кажется, тренера не особо волнует тот факт, что наш новый квотербек выглядит, будто смерть.

Клянусь, поражение, словно вонь витает в воздухе, а мы еще даже не начали играть.

Мои пальцы холодные, как лед, пока пою гимн. К тому времени, как несколько наших лайнменов спешат, чтобы подбросить монетку, я готов закричать. Уголком глаза, я замечаю, что Альдер поднялся со скамьи. Его рвет в полупустое ведро со льдом, и несколько парней отпрыгивают от него.

Матерясь, я подбегаю к нему, как раз когда его снова выворачивает.

Вытирая рот тыльной стороной ладони, он смотрит на меня.

- Ты справишься с этим? - спрашиваю я.

На его лице ни одной эмоции.

- Ага.

- Держи, - я хватаю Гаторейд и передаю бутылку парню. - Заправься и прополощи рот. Я не хочу учуять этот запах, когда ты будешь звать игроков.

Он не улыбается, но берет бутылку и делает несколько глотков. На поле уже все начинается. Нашему парню, Тэйлору, удается поймать мяч и пробежать до сорока. Так что нам почти что пора приступать к работе.

- В чем дело, - спрашиваю я у Кэла, - ты болен?

Его ледяные глаза мигают.

- А ты медсестра?

- Я твой чертов коллега по команде и крайний игрок, - восклицаю я, раздражаясь от этой херни. - Так что ответь на гребаный вопрос.

Напряжение Кэла немного спадает. Он ставит бутылку и встает.

- Верно, Грейсон.

Ну, охуеть, как здорово. Ну, да, конечно. Я готов заорать на парня, чтобы он сказал мне правду, когда к нам подходит Декс. Он держит в руке свой шлем, а его темные волосы уже пропитаны потом. Он долго смотрит на Кэла, а затем кивает.

- Страх сцены.

Глаза Кэла немного расширяются, но он тоже кивает.

- Каждый раз.

- Ты преодолеешь это? - спрашивает Декс, словно все у нас прекрасно и расчудесно.

- Как только начну играть, да.

- Хорошо, меня это устраивает, - Декс надевает шлем, пока Кэл направляется к нашему второму крайне неприятному тренеру.