— Значит, расстались? – злорадствовал маньяк, сидящий за рулем. Жаль… Хотел задать пару вопросов. Меня всегда интересовало, о чем думают женщины наемных убийц. Ведь они живут, пьют, едят на деньги, полученные за чью-то смерть. Получается, что такая девица может вечерами смотреть по телику новости о размазанном по подъезду бизнесмене, который лежит с простреленной башкой в луже крови. При этом пить шампанское, принесенное ее милым, занюхивать розочкой и говорить: «Милый, посмотри, какой ужас, что в мире делается, да будет ли конец всему этому?» Вы что, правда такие дурные или прикидываетесь? Или вам все равно? Нет разницы, на какие деньги куплено все, что на вас, под вами и вокруг вас?

У нее в душе появилось странное чувство звенящей пустоты.

— А вы, – возмутилась она, – как вы можете все это говорить? Вы только что на моих глазах застрелили человека!

— А ты хотела, чтобы он застрелил тебя?

Аргумент был сильный, но какая разница, кто тебя застрелит – тот или этот.

— Какая мне разница, кто меня убьет, – сквозь слезы сказала Лика. – Что вы у меня спрашиваете всякую ерунду про Олега: что чувствует любовница киллера и все такое… Спросите у своей.

— А мне не у кого спрашивать, – спокойно ответил он, – я совершенно один. – А у него есть ты.

Лика попыталась вспомнить, говорил ли ей Олег что-то о своей работе. А стоит ли посвящать близких в подробности своего бизнеса? А зачем знать все детали бизнеса? Какая от этого может быть польза? Так говорил Олег о своей работе или нет? Да, вроде бы… Но говорил он о своей профессии как о работе, которая не хуже и не лучше других, может, даже не такая нервная, как многие другие. Альтернативные методы решения конфликтов – почему бы и нет. Очень нужная работа, тем более что конфликтов везде более чем достаточно. Да, еще при их первой встрече Олег заявил, что занимается именно этим – является экспертом по альтернативным методам разрешения конфликтов.

Всплыла в сознании фраза, вычитанная в Интернете: «Вам интересно, о чем думает профессиональный киллер? Начните встречаться с мужчиной, рожденным под знаком Девы…» А ведь у Олега день рождения 4 сентября. Он Дева по гороскопу. Она знала, хотя никогда они не отмечали его день рождения. Никогда. И ее тоже. Не отмечали. Что за повод для радости – еще год прожит… Нет, при чем здесь гороскопы – это бабство. Назад. Он сказал, что Олег – профессиональный киллер. Убийца.

Зачем Олегу убивать людей? Ведь его настольной книгой была Всеобщая Декларация прав человека, а там среди всего прочего декларируется право на жизнь. Да, каждый человек имеет право на жизнь. Имеет это право и она, Лика, несмотря на то, что попала в эту красную машину, к этому блондинистому маньяку, который обвиняет ее любимого человека… Нет, уже не любимого. Ведь он очередной раз бросил ее, а она так устала. Ей так хочется почувствовать себя как за каменной стеной. А вместо этого – в машине с маньяком. Вот так и вырабатывается комплекс жертвы. Тебя бросают раз, два, три. И вот ты уже приманка для маньяка.

«Господи! Если видишь или слышишь, образумь этого человека!» – взмолилась Лика. Но машина мчалась, кровь капала из носа.

А безумный блондин за рулем все продолжал выдвигать обвинения:

– В правоохранительных органах считают, что твой дружок исполнял заказные убийства еще с 1991 года. С тех пор он только раз попался милиции, но бежал при проведении следственного эксперимента. Есть подозрения, что ему помог, – в этом месте он сделал паузу, – мент. Продажный мент. Неизвестно, что их связывало. Но это никто не доказал, и мент до сих пор работает. Таких оборотней хватает… С того времени побега об Абзаце мало что было известно, его считают умершим. И до этого все убийства он совершал, не оставляя улик и избавляясь от свидетелей преступлений. На его счету несколько десятков убийств. Даже трудно сказать, сколько преступлений он совершил, ведь все эти годы он спокойно разгуливал по стране с автоматом, пистолетом и т.д.

Так мог или не мог Олег быть профессиональным киллером? Зачем? Что она вообще знала о нем? Никогда не была у него в квартире. Был ли он красив? Скорее обаятелен. Нет. Красив. Широкие плечи, сильные руки с красивыми длинными пальцами, твердо очерченный подбородок и выразительные серые глаза. Волосы у Олега были густые иссиня-черные. Сначала он собирал их в конский хвост на затылке, перевязывая черным кожаным шнурком. Ему нравилось носить длинные волосы, он говорил ей об этом. А потом он неожиданно постригся. Она гордилась им и любила его. По натуре Олег был не слишком разговорчив, особенно в трезвом виде. Он был приверженец черного цвета, носил черные рубашки и джинсы, носил черные куртки, и плащ у него был черный, и черная шляпа, и черная кепка. И все черное, черное, черное… Душа тоже была черной. А может, нет?

Лика вспомнила, как Олег рассуждал об альтернативных методах разрешения конфликтов (это было, когда они немного разошлись во мнениях – она говорила, что хочет шампанского, а он говорил, что от шампанского у него болит голова и наступает депрессия, поэтому надо хоть раз провести вечер с виски). Лика продолжала стоять на своем и утверждала, что виски пахнет самогонкой, а у нее аллергия даже на сам этот запах. Тогда Олег сказал: «Знаешь, иногда для того, чтобы решить сложную проблему, достаточно найти компромисс, он и будет выходом из создавшейся ситуации. Поэтому уступи, если чувствуешь, что конфликт ведет к разрыву отношений. Поэтому давай мы купим две бутылки. Тебе – шампанское, а мне – виски. Взрывоопасной является ситуация, в которой два близких человека имеют противоречивые, несовместимые друг с другом мотивы поведения. Каждый из них, преследуя свои личные цели, осознанно или неосознанно препятствует достижению целей другого. Поэтому не заставляй меня пить шампанское!»

Они нашли компромисс, купили две бутылки – шампанское и виски, и вечер удался, Лика даже забыла, что от запаха виски у нее аллергия. А потом Олег сказал: «Вот видишь, как нам удалось достичь взаимопонимания, потому что мы с тобой провели переговоры, а это – важнейший процесс для людей, желающих найти выход из сложных ситуаций. В результате всем было хорошо. Ведь никому не было плохо». В ответ она поцеловала его. От Олега пахло виски, но на этот раз никакой аллергии у Лики этот запах не вызвал. Как давно это было, в прошлой жизни. А теперь у нее другая жизнь. Она – заложница. Ее похитили с неизвестными целями.

А можно ли вести переговоры с похитителями? Почему она так мало говорила с Олегом об альтернативных методах разрешения конфликтов? Теперь пригодилось бы. Хотя если этот псих говорит правду, то Олег – профессиональный киллер. Или это совместимо – киллер и специалист по альтернативному методу разрешения конфликтов? Или это вообще одно и то же? А если и киллер, то надо было попросить, чтобы научил ее стрелять и приемам самообороны… Бред. Альтернативные методы лучше. Придется вступать в переговоры. Поднапряги память. Что там еще говорил Олежка? Ах да – «изучать варианты решения проблемы, не зацикливаться на традиционных подходах и решениях, апробированных когда-то и кем-то. Чем больше неординарных решений будет, тем более вероятно найти то единственно правильное, которое удовлетворит обе стороны в вашем конкретном случае».

Лика бросила быстрый взгляд на своего сумасшедшего похитителя. По какому-то необъяснимому побуждению он тоже поднял глаза, и их взгляды встретились в зеркале. Вдруг на него нашла какая-то слабость. Ее глаза были устремлены на него, они завораживали, отнимали у него всю силу и решительность.

Странное чувство овладело им. Ему казалось, что он сейчас делает что-то не то. Ему казалось, что вся жизнь его потерпела крушение.

Его нервы обострились до крайности. Еще немного – и мускулы перестанут повиноваться ему. Сильное волнение охватило его, прошло по позвоночнику и молнией пронзило сердце.

Он вдруг подумал: а что, если начать жизнь с такой женщиной – стройной платиновой блондинкой, одетой с изящной скромностью, готовой всегда ответить мягким прощающим взглядом? Может, ее холодность и самоуглубление – свидетельство того, что она знает истинную цену всему в жизни. А что, если начать все сначала? Жить вот с ней. Увезти, спасти, помочь, а не делать того, что ему приказали. Они бы жили вместе. Спали. Ее лицо было бы близко, и он мог бы ощущать ее сонное дыхание. У них могли быть еще дети. Он блондин, она блондинка. Дети бы у них были красивые – белоголовые. Говорят, блондинов с каждым годом на земле становится все меньше. У них бы родилась девочка – всегда веселая, толстенькая и румяная, всем бы приятно было на нее смотреть, она была бы всеобщей любимицей. Назвали бы ее Таней.