Тот же самый жест я наблюдал уже у подножья горы, когда инструктор повторял нам инструкцию о технике безопасности. Мужик монотонно повторял заученный текст, а я наблюдал за губами Русика. Облизывать их на морозе, как опрометчиво с его стороны. Интересно, что бывает, когда люди целуются на морозе…

— Руслан, помоги Веремееву подобрать лыжи, — голос инструктора прервал мои размышления.

Русик махнул мне рукой, и я последовал за ним в кладовую проката.

— Садись, подберем сначала ботинки. Какой размер ноги?

— Сорок четвертый.

Руся отыскал нужный размер и присел на корточки возле моих ног. Закатав калоши комбинезона, провел рукой по лодыжке. Сейчас его рука была на удивление жаркой.

— Здесь должно быть жесткое крепление, но если сильно сожму, скажешь, ладно?

Наблюдая, как пацан, сидя на коленях, надевает мне ботосы, затягивая разные крепления, я увлекся.

— Так нормально? Не жмет?

— Нет.

— Какой у тебя рост? — его рука легла на мою коленку.

— Метр восемьдесят.

— Вес?

— Восемьдесят.

— В интимных связях состоял?

— Что?!

— Шутка! Хотя, если неудачно упасть, то о сексуальной жизни можно и забыть.

Знал я, что есть специфический юмор у медиков, ментов, но чтобы у лыжников?! Это что-то новое.

Подобрав лыжи и проверив крепление, Русик хлопнул по плечу и тихим голосом, словно заговорщик, предложил:

— Пойдем, выпьем глинтвейна, очень помогает в обучении. Я угощаю!

— Я и сам могу…

— Я не знаю, что ты там можешь, вечером покажешь, — нагло перебил и исковеркал смысл моих слов. Или он помешан на сексе, или я. Все его слова словно намек.

Идея, насчет выпить, оказалась не такой и плохой, это я сразу понял, когда инструктор запер меня на вершину горы. Холодно, страшно, да еще и снег летит в лицо. Экстрим, одним словом. Возился инструктор со мной целый час, пока я не вкурил самое элементарное. Теперь, спустившись с горы плугом, я наблюдал внизу за остальными. Ребята, видно, давно занимаются, так красиво и изящно вышивают пируэты. Даже девчонки стоят уверенно, но мое внимание очень быстро переключилось на мою троицу вагонных попутчиков. Они, в отличие от других, виртуозно спускались на сноубордах. Что-что, а тут я обязан признать, на спуске им не было равных. Я, как завороженный, смотрел, как Русик в ярком комбинезоне и шлеме спускался прямо на меня.

— Что стоим? Хватит втыкать! Учись, студент! — затормозив так, что меня всего покрыло снегом, Руслан поднял защитные очки и заулыбался. И надо, чтобы в этот самый момент пробилось солнце и весь снег кругом засверкал, словно в сказке. И среди всей этой красоты его улыбка… — Что с тобой? Тебе помочь?

— Да.

— Так бы и сказал, что хочешь меня! Ха-ха-ха!

А вы знаете, кажется, мне нравится этот шутник.

Русик поменял сноуборд на лыжи и уделил мне еще парочку часов, объясняя мне основные принципы. Он постоянно касался меня, то придерживая за рукав, то приобняв сзади, пару раз даже пошлепав по заднице. Мне стало интересно, казалось бы, инструктор проделывал тоже самое, но почему-то его прикосновения не вызывали во мне смущения.

— Устал?

— Нет.

— Тогда еще один спуск. Я буду спускаться первым, спиной к склону, а ты сам медленно сзади меня. Если тебя понесет, я подстрахую. Хорошо?

Все, конечно, просто отлично, но отвлекшись на него, я не справился и меня понесло. Я снес его с ног, при этом он оказался на мне.

— Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха! Я же говорил падать на задницу! Бестолочь! Ха-ха-ха! — он натянул мне шапку на глаза, — ты такой красивый!

Я даже вначале не понял, что произошло: что-то горячее и влажное накрыло мои губы, но когда он пустил в ход язык, меня словно парализовало. Поцелуй длился пару секунд, но у меня закружилась голова. Может, это от полученного адреналина или переизбытка кислорода, но это было очень жарко.

Он резко поднялся и скомандовал, как ни в чем не бывало:

— Хватит валяться! На обед опоздаем.

Вот так просто! Словно ничего не произошло.

И знаете, что самое обидное? Нет, не то, что он меня поцеловал, и даже не то, что сделал вид, что ничего не произошло, а то, что остальную часть дня он тупо меня игнорил. В обед отвернулся ко мне спиной и ржал на всю столовку, потом на горке даже не подошел, а вместо него инструктор поручил меня Тане, которая только и делала, что кривила лицо, как человек, которому досталась роль няньки за соседским ребенком. Я признаюсь честно, обида за это была еще больше, чем за поцелуй его попы.

Вечером, после ужина, последовало продолжение вчерашнего сабантуя, и на этот раз я с большим рвением вызвался нарезать хлеб и подавать его Русику, который делал бутерброды. Иногда наши руки соприкасались, и меня бросало в дрожь. Знаю! Знаю! Это глупо! Но такие чувства у меня впервые, пусть даже он парень, но… Но он парень! Вот почему я отдергивал руку и отводил взгляд.

— Как успехи, голубки? — Тоха в своем репертуаре, приобняв нас за шеи, чуть не столкнул лбами, — на свадьбу пригласите?

— Нет! Только на крещение детей! Достал уже! Сам делай эти бутерброды!

Русик одернул его руку и ушел, хлопнув дверью.

— Что это с ним? — теперь уже Тоха обращался ко мне, — может, это у него от недотраха? Ты что, плохо исполняешь свой супружеский долг?

Как же он меня злит!

— Знаешь, что люди говорят: у кого что болит, тот о том и говорит.

— Врут твои люди, все у меня окей ниже пояса. Хочешь проверить? — ответил он на мой выпад, давя лыбу и пожирая бутерброд.

— Меня такие не интересуют.

— Видел я вчера, что тебя интересует, — зашелся смехом от своей же шутки.

Нашел я Русика на все тех же вчерашних ступеньках.

— Что случилось?

— Ничего! — ответил он мне и отвернул демонстративно голову.

— Да брось. Я же вижу, ты злишься на меня. Что я сделал не так? Скажешь?

— Нет!

— Ну, скажи! Я точно не хотел тебя обидеть, — положив руку ему на плечо, попытался я снова.

— Это мои проблемы, тебя они не касаются.

— Тогда почему ты меня избегаешь?

— Ты не отстанешь?

— Нет.

Он пару секунд подумал и сказал то, что заставило мое сердце колотиться, как отбойный молоток:

— Я тебя поцеловал, а ты мне не ответил! — я растерялся, не зная, что ему ответить, - вот! Видишь! И теперь ты молчишь!

Он встал, собираясь уйти, пришлось ухватить его за руку.

— Постой! Не так быстро. Ты можешь мне, тупому, объяснить, что происходит?

— А я знаю?! Я поцеловал — ты не ответил! Обидно!

— А почему ты меня поцеловал?

— Почему-почему! Ясный перец — понравился ты мне.

Что-то явно у меня здоровье стало слабым — уже и в висках стучит.

— Понравился… типа? ..

— Типа да!

Стоит, но руку не отдергивает.

— И ты хочешь? ..

— Типа да…

Не зная, что ответить, я задал самый глупый вопрос в своей жизни:

— Что? Прям здесь?!

Наконец-то он глянул на меня.

— Поцелуй можно и здесь…

Я наверно повторюсь: мать моя — женщина!

Приподнявшись, я встал на одну ступеньку ниже, наши губы оказались на одном уровне.

— Я никогда раньше такого не делал.

— Не целовал парня?

— Типа того, — ответил его же словами.

— Тогда я буду первым, — он нежно взял мое лицо в ладони и коснулся моих губ, я приоткрыл рот, впуская его…

— П-ф-ф-ф! Ха-ха-ха! — он стал смеяться прямо мне в лицо.

— Что?!

— Ха-ха! Когда ты целовал мой зад, было больше страсти.

— Приехали… Я сейчас обижусь!

— Ладно-ладно. Без обид. Будем ночью тренироваться, когда все уснут, хорошо? — он с такой нежностью смотрел, когда говорил, что я чуть было не начал тренировку раньше времени.

— У тебя зеленые глаза.

— Ага! А еще у меня красивая задница!

— П-ф-ф-ф! Я вчера видел.

— Ты вчера видел не все! Пойдем, там, наверно, все уже собрались.