Науса, спрятавшись за деревом, с опаской поглядывала на его конвульсии, а потом подошла к нему и принялась гладить по спине.

               – Ничего, граф, ничего. Все наладится. Не переживайте вы так. Смотрите, солнце клонится к закату. Но знаете, только затем, чтобы завтра снова встать. Так всегда бывает.

               Кот не издал ни звука. Вместо этого он тихо поднялся, подобрал ножик и поплелся вглубь леса. Сова, потоптавшись на месте, схватила свое пальто, сунула колбасу обратно в карман и поспешила за Пусом. Мидун стягивал со своей шеи веревку. Развязав ее, он набрал несколько маленьких петель и просунул в них веревку другим концом.

               – Знаете, граф, о чем я жалею? – спросила Науса, когда нагнала кота. – Я жалею, что не удалось вчера потанцевать. Жанночка отлично пела, а народ так интересно танцевал! Такой заводной танец! Я, по правде говоря, очень давно не танцевала. Очень давно!

               Кот молча шел вперед.

               – Было бы прекрасно, если бы господин Майн организовал подобную вечеринку еще раз. Вот уж было бы интересно! Я бы вам показала, как научилась танцевать в столице! Очень красиво у меня получалось, точно вам говорю! Вы бы гордились своей женой, граф.

               Кот всматривался сквозь редеющие деревья вперед, где он увидел холмик, выступающий над крышей леса. Туда он и двигался.

               – А вот я вам и станцую, граф! Специально для вас! Только вы мне ритм зададите, хорошо? Вот как станем на привал, так я вам и станцую. И кстати, вот я о чем забыла вам рассказать. Согласно моим исследованиям, высокий уровень смертности среди культурно занятого населения способствует экономическому развитию региона. Да чего там региона, всей экономики! Представляете?

               Пус шел дальше, наблюдая, как солнце прячется за холмом, как ветер подымает траву, как тонут в лужах длинные тени деревьев. Он не проронил ни слова. Он хотел сохранить ту благоговейную тишину, которая настигла его разум.

               – Вот вы все идете, а не знаете, что я думаю, граф. Вот вам и невдомек, что я уже представляю, как мы возвращаемся в наше поместье, как наши слуги окружают вас и радуются вашему возвращению. Как вы будете рассказывать нашим детишкам о своих бравых военных подвигах, как наши друзья съезжаются со всей округи по поводу грандиозного банкета, который мы закатим по случаю вашего чудесного возвращения. И все будут танцевать, танцевать, танцевать!

               Они подошли к подножию холма. Кот остановился и обернулся.

               – Привал? Замечательно, граф! Вы только представьте, как это будет замечательно! Я буду переодевать свои наряды каждые полчаса. Все дамы будут охать, все кавалеры хлопать нам в ладоши! Вы подымете бокал за здравие всех, кто собрался, скажете чудесную речь, от которой прослезятся даже наши слуги! А потом все соберутся вокруг вас в центре нашего банкетного зала, и будут, затаив дыхание, слушать ваш удивительный рассказ, полный интриги, неожиданных поворотов, удивительных судьбоносных встреч! А потом вы расскажете о ваших схватках с врагом, когда вы выходили победителем один против целой своры. Но потом я вдруг подойду к вам, граф, и скажу: «Мой дорогой супруг, давайте веселиться! У нас счастье, у нас праздник! Музыку!». Заиграют наши музыканты, лучшие музыканты в округе! Заиграют специальный марш, написанный по поводу вашего чудесного спасения. И все наши гости, все как один примутся кружиться вместе с нами, и мы утонем в смехе, в улыбках, в веселье, в поздравительных возгласах наших самых близких людей! И мы с вами будем кружиться, кружиться, кружиться! Все уже устанут, а мы будем кружиться! Вот так, видите? Как я сейчас!

               Науса сбросила пальто и стала носиться по траве, закрыв глаза, представляя себя в самом центре волнительного танца. Пус Мидун уже шел на вершину холма, где одиноко стояло высокое разлапистое дерево. Подойдя к нему, кот опять оглянулся. Науса все кружилась в своем танце и кричала:

               – Я танцую, граф, я танцую для вас! Вместе с вами!

               Кот вогнал свой нож в ствол дерева. Затем он взобрался по нему к первой же толстой ветке и сел на ней.

               – Я танцую, граф! Смотрите!

               Пус Мидун привязал конец веревки к ветке. Его взгляд скользнул по простору, открывавшемуся с высоты холма. Глаза сощурились от яркого солнца, которое вот-вот примется сжигать линию горизонта. Он закрыл глаза и шумно втянул воздух носом.

               – Я танцую! Я танцую, граф! Я так давно не танцевала! Хорошо-то как!

               Кот набросил петлю себе на шею и затянул ее. Он посмотрел вниз. Было не слишком высоко, но вполне достаточно для задуманного. Главное, не потерять эту тишину внутри, не прогнать ее, не разбудить ничем.

               – Я танцую!

               Пус Мидун в последний раз оглянулся на графиню. Науса без устали кружилась в своем танце. За спиной уже надвигалась ночь, но впереди, на закате, день, казалось, и не думал уходить. Яркие красные краски заливали небо и редкие облака, заполняли золотым теплом измученную зимой траву, побитый погодой и временем ствол дерева, истерзанное в драках и грязное от краски тело кота.

               – Я танцую, граф!

               Пус Мидун вздохнул и закрыл глаза.

               – Я танцую, граф, я танцую!..

Михаил Рыбка

2015 г.