Девушка повернулась к нему всем корпусом, двигать головой было немного больно, и неуверенно произнесла.

- Мне бы хотелось узнать о судьбе моего багажа…

Полицейский терпеливо покивал.

- Да, мэм, безусловно. В здание аэропорта вы сможете навести все справки, в том числе и о багаже.

- Но ведь мой багаж прямо здесь. Еще ничего не выносили, - девушка выпростала из пледа тонкую руку и указала на покореженный хвост самолета, - я ведь могу просто заглянуть туда и посмотреть?

- К сожалению, нет, мэм, - полицейский строго покачал головой, - это опасно. Пока существует возможность взрыва, гражданских лиц туда не пустят.

- Но ведь пожар потушили, - Колибри широко распахнула огромные глаза, в которых светилась детская непосредственность, - значит, опасности нет.

- Послушайте, - полицейский еще не сердился, но уже потихоньку начинал раздражаться, - вы же видели, что произошло! Люди погибли. Много тяжелораненых и неизвестно, выживут ли они. Третья полоса до сих пор закрыта, и аэропорт был вынужден отказать в посадке лайнеру из Сан-Франциско, а у них горючее на пределе.

- Да, я понимаю, сэр, но…

- Никто, - полицейский надавил голосом, - никто сейчас не будет заниматься вашими чемоданами. Вы их получите. Позже. Пройдите в здание аэропорта и не мешайте людям работать.

Полицейский ушел, а она снова застыла столбиком. В ее голове щелкал калькулятор. Снотворное, которое вкололи Крысе, было рассчитано на перелет до Амстердама с небольшим запасом. Запас вышел еще в Дубае, когда задержали рейс. Потом они кружили над аэропортом, пытаясь «вылетать» лишнее горючее и падали с небес плохо управляемой нелетающей металлокерамической кастрюлей. И вот уже больше получаса торчат здесь. Заряд «шарика» подходит к концу, еще четверть часа и Крыса проснется. Проснется в наглухо закрытом железном ящике, похожем на гроб. Будет стучать… Хорошо, если его сразу услышат и вытащат. На задании можно будет поставить большой и жирный крест. Это плохо, но… пусть. Ничего. Ей не привыкать огребать от начальства и по первое число, и по тридцать первое. А если его не услышат? Рассудком двинется, однозначно. После того, как он уже ощутил себя без пяти минут миллионером, очнуться в каменном мешке, из которого нет выхода…

На соседней полосе 18R совершил посадку рейс «Бритиш Аэро» и как раз выруливал к своему гейту. Сотрудники аэропорта, косясь на «беспорядок», устроенный рухнувшим авиакрылом, быстро и четко готовили телетрап, один из них плоским джойстиком регулировал длину, ширину и закругленность, подгоняя его под тип самолета. Пара минут – и трап плотно «присосался» к передней двери. Она отъехала, и показались первые пассажиры. В то же время с другой стороны борта началась выгрузка багажа.

Силой или лаской? Хм… Сколько у нее наличных? Около сотни. Должно хватить, особенно, если к ласке добавить чуть-чуть, самую капельку – угрозы. Колибри аккуратно бросила плед на бортик и пружинистой походкой направилась к багажному трапу английского самолета.

Еще через четверть часа, облаченная в форменный комбинезон подсобного рабочего аэропорта, пройдя сквозь полицейский кордон как хорошо прогретый нож сквозь кусок сливочного масла, она, наконец, обрела вожделенный контейнер. И застыла в полнейшем недоумении. К которому, однако, примешивалась изрядная доля восхищения.

Крыса не задохнулся, не спятил от страха, не покалечился. Он сделал нечто более радикальное.

Он смылся!!!

ЦББ. Охотское море.

Где-то поблизости от Шантарских островов.

- Агент Колибри вышла на связь.

- Она жива? Это отличная новость. А контейнер?

- Пуст.

- Сбежал?!!

- Забавно, что ты сразу предположил именно это. Агент Колибри переживала, что он со страху помрет или рассудком двинется.

- Крыса? Двинется?! Колибри не видела результатов его тестирования на психологическую устойчивость. Это нечто. Скорее барельеф «Слава героям!» двинется. Парень мог бы заниматься пятимерной математикой или торсионными полями – у него абсолютно раскованный мозг и редкое душевное равновесие.

- В таком случае, зачем он нам?

- Хороший вопрос. А чтобы не достался врагу! Шутки в сторону, Леди. Перед нами серьезная задача. Как ловить будем?

- Руками.

- Чужими, конечно?

- Конечно. Из аэропорта ему не уйти, после катастрофы режим безопасности там усилен на порядок. Но мы еще позаботимся о том, чтобы каждый полицейский, каждый служащий: официант или уборщик высматривали именно его.

- Не слишком сурово? Могут ведь и пристрелить при задержании.

- Это Голландия. Там редко стреляют.

- Но случается…

- Я не понимаю, ты хочешь выполнить задание или выиграть пари?

- Ты меня сделала. Командуй. Я буду послушным мальчиком.

Мимо меня прошла пара полицейских с собакой. Собака повела носом и взглянула в мою сторону настороженно, но с пониманием. Видимо, от меня все же потягивало адреналином. Но адреналином сегодня пахло от многих: не каждый день с неба падает большой самолет и превращается в лепешку от удара. Не каждый день небо так отчетливо пахнет смертью.

…Вам когда-нибудь случалось просыпаться в гробу? И не надо! Нет, по поводу самого гроба ничего плохого не скажу. Даже если пообещают заплатить по сотне за всякую мало-мальски обоснованную претензию, хрен я разбогатею. Гроб был довольно просторный, при необходимости я мог бы перевернуться на бок и даже на живот. Под спину мне кто-то (юная Одри Хепберн?) озаботился подсунуть удобный ортопедический матрасик. Естественно, ни о какой нехватке кислорода не могло быть и речи, ящик прекрасно проветривался. Из чего я вывел вполне логичное заключения, что нужен им живым, здоровым и по возможности не сильно рассерженным. Кому «им»? Вот это вопрос, на который дедукция пока ответа не давала.

Пол тихо, почти незаметно вибрировал. Уши немного заложило. Похоже, я в самолете. А судя по температуре воздуха - в отделении для багажа. Без паспорта, без визы, без денег… Несет меня лиса за синие леса, за высокие горы. Котик, братик, помоги! Чебурашка в ящике с апельсинами…

Мне пришлось срочно зажать рот ладонью, чтобы не рассмеяться в голос и не демаскировать себя. Неведомые похитители оказали мне отличную услугу, выдернув из под носа Папы Монсальви. Я мозги вывихнул, пытаясь спланировать побег из Дубая - а тут все на готово, на блюдечке с голубой каемочкой. Спасибо, родненькие вы мои! Век не забуду. Только вот встречаться с вами мне, пожалуй, не хочется. Может быть, как-нибудь в другой раз?

Моя чудесная пилка все еще была при мне, так что замки на ящике я спилил за шесть с половиной минут. Почему так долго? Потому что второй пришлось пилить ногой. Левой. Вы когда-нибудь ногами замок пилили? Уверяю вас, это не так легко, даже если инструмент подходящий и определенный опыт имеется. Ну, жить захочешь, еще не так раскорячишься.

Я аккуратно, стараясь не шуметь, сдвинул крышку гроба… Ну ладно, к черту готические аналогии – просто ящика, и попытался вылезти. Не смотря на то, что багажное отделение здесь отапливалось, я изрядно замерз: топили тут куда скромнее, чем в салоне. Ящик, из-за веса, поставили вниз, так что выполз я прямо на пол. По обе стороны до самого потолка: контейнеры, контейнеры, контейнеры… Самая разная кладь: детская коляска, контрабас. Из специальной клетки на меня с легким интересом глянула черная спокойная псина – лабрадор. Я улыбнулся ей, она кивнула мне. В общем, познакомились. А что, летим вместе, вдвоем веселее.

Судя по размерам отделения, самолет был мощным. А летел… Опа! Судя по большинству наклеек на багаже, самолет летел в Калифорнию. Я с размаху сел на пол, пятая точка протестующее взвыла.

- Собака, - прошептал я, улыбаясь во весь рот, - дорогая моя собака, мы летим к океану. Ура!