- А мы не заблудились? Все едем и едем, и все лес и лес. Наверное, мы круги описываем…

Когда мы им сказали, что у нас так можно две недели ехать – и все лес будет, парни были в жестоком шоке. Один из них потом, видно, так и не отошел, потому что через год приехал жить в Россию. Насовсем. Даже женился на русской. Второй, правда, ничего, справился со стрессом. Покрепче на головку оказался.

- Спасибо, - мотнул головой я, - мне не к спеху.

- Ну смотри… Только помощь вызови прямо сейчас, а то если камеры покажут, что ты на автобане просто так торчал, штраф выпишут.

- Я знаю. Спасибо, - и я снова нырнул под капот, старательно изображая полезную деятельность.

«Опель» скрылся за горизонтом, а я не торопясь обнюхал всю тачку на предмет «лишней» детали, особенно с той стороны, где терся мой новый друг. Ничего не обнаружил и, слегка успокоенный, сел за руль. Если он и впрямь за мной следил и ничего мне не подсадил, то, по идее, должен доехать до ближайшего паркинга и там засесть с биноклем, ожидая, пока меня протащат мимо него на сцепке.

А если нет… Ну, я в любом случае ничего не теряю, до Мюнхена можно добраться и огородами, еще быстрее получится.

При первой же возможности я съехал с автобана на дорогу с обычным покрытием, сбросил скорость до 90 и покатил, любуясь видами старой доброй Германии. Особенно меня интересовал вид сзади. Но в зеркале было пусто, ни «Опеля», ни его коллег-бандитов. В самом деле, ошибся? Или чего-то не учел?

Швейцарские Альпы.

Вилла «Глория».

- Нет, он ТОЧНО ничего не поймет?

- Точно. Жучок-хамелеон принимает вид поверхности, на которую подсажен, и даже почти не ощущается под пальцами. Без специального сканера обнаружить нельзя. Он дает устойчивый сигнал на спутник, подзарядки не требует месяц.

- То есть парень у нас на мушке?

- Ну да. Пока не сменит машину.

- Как называется эта штука?

- Бутерброд с запеченной свиной рулькой, - обстоятельно ответила фрау Тальберг и заботливо добавила, - кушай, девочка, ты такая тоненькая. Это глубоко неправильно.

- Хм… А мне все говорили, что у меня фигура манекенщицы, - возразила агент Колибри, уписывая за обе щеки далеко не диетические булочки, прогулка по Мюнхену в довольно быстром темпе давала о себе знать.

- Но ты же не манекенщица, - резонно возразила женщина, - у них плоский живот и выпирающие лопатки – профессиональный инструмент, как отбойник у дорожного рабочего. Но ведь ты же не ходишь в строительной каске?

- Логично, - кивнула девушка. От пива она отказалась, налегая на чай, который ей, как «родственнице» хозяйки и заварили «по-родственному» - крепкий и сладкий, - но тогда вам, как владелице кафе, полагается быть большой, толстой и в фартуке.

- Что поделать, не повезло, - пожала плечами женщина. Она и впрямь ничем не напоминала хрестоматийную немецкую фрау – хозяйку пивного ресторанчика: высокая, под метр восемьдесят, довольно стройная, хотя и не худая, вместо бюста некое схематичное обозначение второго полового признака, но волосы – нечто неописуемое. Когда агенту Колибри представили фрау Тальберг, она чуть не присела – ей навстречу поднималась огромная, нескончаемая копна огненно-рыжих кудрей. Самая «подходящая» внешность для разведчика. Раз увидишь – считай, сфотографировал, - вот, пытаюсь наесть живот, - продолжала она, - но что-то плохо получается.

- Да зачем он вам? – искренне изумилась девушка.

- А стабилизационный фонд на случай очередного кризиса? – парировала Анна Тальберг, - пока жирный сохнет, худой сразу сдохнет.

Они обедали… или уже ужинали? В общем, перекусывали в небольшой забегаловке рядом с музеем, которая принадлежала Тальбергам на паях с еще одной супружеской парой. Обычно Анна работала здесь по вечерам, а первую половину дня проводила в музее, где уже на протяжении десяти лет якобы писала историю изобретения парового двигателя. Или не «якобы». Колибри как-то упустила в разговоре этот момент, а уточнять не стала. Карл запаздывал, и ожидание девицы пытались заполнить светской болтовней. В общем, получалось. Колибри в Германии раньше не бывала, Анна проторчала здесь уже полжизни, и в ближайшее время перемен не предвиделось, да она их уже и не хотела. Вросла. После рецептов красоты разговор зашел о футболе, и прекрасные дамы чуть не подрались прямо за столиком, посреди высоких стеклянных стаканов и белоснежных салфеток. Обе оказались заядлыми болельщицами, но Анна болела за «Баварию», а агент Колибри за «Нюрнберг». Карл появился, когда разборка «кто кому, когда и сколько навтыкал, у кого ноги как руки, и у кого вместо ворот бильярдная луза» из холодной фазы грозила вот-вот перерасти в горячую. Колибри нехорошо посматривала на рыжие локоны Анны, прикидывая, с какой стороны за них лучше ухватиться, а та на глаз оценивала крепость фарфоровых креманок.

- Красавицы, перемирие! – Карл негромко хлопнул пухлой ладонью по столу и присел на плетеный стул, - я только что говорил со своим знакомым полицейским.

Футбольные страсти немедленно похерили, и обе дамы обратились в слух.

- По делу пока только один подозреваемый, - объявил Карл, понизив голос. Предосторожность абсолютно лишняя - гул в пивной стоял такой, что можно было запросто спеть матерные частушки про канцлера и весь кабинет министров – никто бы не почесался.

- Это невозможно, - твердо повторила агент Колибри, - я почти ручаюсь за «объект». Во время взрыва в самолете он, рискуя собой, спасал собаку. Это не поступок убийцы.

- Не доказательство, - покачала головой Анна, - Джек Потрошитель обожал собак и сам держал пса. Застрелили этого химика как? Если снайпер, то это точно не Крыса, «объект» хреново стреляет.

- К сожалению, наш убийца, как стрелок - то же слово, - вздохнул Карл, - выстрел в затылок почти в упор. Тенденция времени. Френсис Дик еще в 70-х годах писал, что прицельная стрельба уходит туда же, куда луки и арбалеты – в спорт. Нынешние супермены – веером от бедра и – на кого Бог пошлет. А пуля и всегда-то была дура, а чем дальше, тем дурнее. Упор сейчас не на точность, а на кучность. И мощность. Ядреная бомба, как ее не кинь, всегда попадает в эпицентр…

- Кого он мог подпустить так близко к своему затылку? – озадачилась агент Колибри, - это должен быть довольно короткий список. Жена, близкие друзья, парикмахер…

- Смотри, кенгуру, - Карл кивнул в окно.

- Где?

- Да вон, в мусорном контейнере роется…

– Правда? - изумилась девушка, разворачиваясь всем корпусом… И замерла, почувствовав холодную металлическую рукоять вилки у основания затылка.

- Плюс все остальное человечество, - договорил Карл, убирая столовый прибор на место.

- Убедительно, - буркнула Колибри и замолчала, не зная, что еще сказать.

- В порядке бреда, - задумчиво произнесла Анна, - а кому вообще была выгодна смерть Манфреда? Наследники у него были?

- Дочь и сын.

- Ну?!

- Что «ну?!» - передразнил жену Карл, - а еще у него были серьезные проблемы со здоровьем. Месяц назад он выехал в Бельгию и анонимно прошел обследование в одной из лучших частных клиник, у самого профессора Бикарда.

- Бикард… - пошевелила свою профессиональную память Анна, - но ведь он – онколог. Выходит, Манфред что-то подозревал? И как результат?

- Правильно подозревал, - припечатал Карл, - исследования обнаружили запущенный неоперабельный рак желудка. Врачи дали ему от трех до пяти месяцев…

- Но родственники! Если он проходил обследование за границей, значит – хотел скрыть диагноз. Они могли и не знать? – вскинулась Анна.

- Может и не знали. Только этот диагноз довольно трудно скрыть, тем более на такой стадии. Догадываться-то должны были, не совсем же идиоты.

Агент Колибри нырнула так глубоко в свои мысли, что, казалось, доставать ее придется водолазам.

- А здесь не может быть связи? - сказала она вдруг, встряхивая светлыми прядями.