— Если спрашивают, то вы лучше рекомендуйте им советоваться со своими духовниками и проявлять терпение, чтобы увидеть, как поведет себя Церковь[142], потому что многие задают вопросы, но немногие понимают ответы. В брошюре "Знамения времен"[143] я пишу обо всем предельно ясно. Каждый же пусть поступает согласно своей совести. Конечно, есть и такие, которые говорят "А, это мнение одного монаха. Это не позиция Церкви". Однако мнение, которое я выразил, не было моим собственным. Я всего лишь изложил слова Христа, слова Евангелия, поскольку собственное мнение мы должны покорять воле Божией, которая выражена в Евангелии. А другие говорят противоположное моим словам [и, прикрываясь моим мнением], утверждают, что это сказал отец Паисий. А третьи, слушая это, не берут в расчет того, что эти вопросы чрезвычайно серьезны, не спрашивают, говорил ли я такое в действительности, но принимают это на веру. Я не боюсь, говорю без стеснения. Приходят какие-то люди ко мне в каливу, бросают в ящик шестерки. Это еще ладно, куда ни шло. Но однажды бросили одну картонку за калиткой. Я думал, что кто-то приходил, не застал меня дома и написал для других "Его нет". Потом читаю и вижу такое!.. Такое скверное ругательство, что и мирскому человеку не услышать! Наступит, наступит чистка для всей этой грязи, но мы пройдем через грозу. Люди уже поднялись на борьбу. Надо со многою молитвою подниматься и нам.

Одни переживают за проблему с удостоверениями личности, а другие используют это и создают трудности. Церковь должна занять правильную позицию, она должна говорить, объяснять верующим, чтобы те поняли, что принятие ими нового удостоверения будет падением. И одновременно Церковь должна добиваться от государства того, чтобы новое удостоверение личности, по крайней мере, не было обязательным. Если позиция, занятая Церковью, не будет серьезной, если к свободе верующих не будет проявлено уважение и кто захочет — возьмет новое удостоверение, кто не захочет — останется со старым, то лишь немногие люди твердых убеждений не примут трех шестерок. Их ждут испытания, потому что остальные пойдут против них. Большинство людей примет удостоверение с числом зверя. Те, кто захочет спокойствия и комфорта, примут новые удостоверения, а несчастные, благоговейные люди останутся со старыми документами, и поэтому их будут мучить.

Сейчас и обещание министра о том, что 666 не будет стоять на удостоверениях ни явно, ни скрыто, тоже что-то значит. Проявим терпение, время покажет. Их слова о том, что трех шестерок не будет, это уже кое-что. Они начали отказываться сами. Посмотрим, что же поставят на удостоверения в конечном итоге. А до того времени, как станут распространяться новые удостоверения, может разразиться и гнев Божий. И потом, ведь не в двадцать четыре часа все получат новые удостоверения. Появятся первые карточки, они будут рассмотрены, и если министр окажется лжецом, то борьба будет праведной. А если мы сейчас продолжим протесты, то те, кто всем этим заправляет, скажут: "Вот, смотрите, православные устраивают смуту. Еще и вопрос не встал, а они горланят и протестуют". Хороший сторожевой пес лает, когда приходит вор. Когда вор убегает, он прекращает лаять. Если же пес лает беспрерывно, то хорошим сторожем его не назовешь.

— А еще, Геронда, было сказано, что раз у нас веротерпимость, то в новых удостоверениях не будет указано вероисповедание[144].

— Да, их это не интересует, однако это интересует меня, потому что это удостоверение моей личности. Там написано, откуда я и что я за человек. Если будет отсутствовать вероисповедание, то возникнут проблемы. Например, кто-то придет в брачную контору. Если в его удостоверении написано "православный", то все в порядке. Если же вероисповедание не указано, то как ему дадут разрешение на брак? Церкви от этого будет путаница. Но если вероисповедание станут вписывать по желанию, то это будет и как исповедание веры. Европа — это Европа. У нас другой расклад.

Коварный способ введения печати

Помаленьку, после введения карточек и удостоверений личности, то есть составления персональных досье, они лукавым образом приступят к нанесению печати. С помощью разнообразных ухищрений людей станут принуждать принимать печать на лоб или руку. Они устроят людям затруднения и скажут: "Пользуйтесь только кредитными картами, деньги упразднятся". Для того, чтобы что-то купить, человек будет давать карту продавцу в магазине, а хозяин магазина будет получать деньги с его счета в банке. Тот, у кого не будет карточки, не сможет ни продавать, ни покупать. А, с другой стороны, они начнут рекламировать "совершенную систему": незаметное для глаз начертание числа 666 на лбу и руке. Одновременно по телевидению станут показывать, как кто-то взял чужую карту и получил по ней деньги в банке. Будут без остановки говорить: "Печать лазерными лучами на лбу или руке — это более надежно, поскольку номер печати знает только ее владелец. Печать — это совершеннейшая система: вор ни головы, ни руки у вас не украдет, ни номера подглядеть не сможет". Поэтому бандитам, злодеям и дают сейчас возможность свободно действовать. На Афоне вокруг Кариеса ограбили пятнадцать келий, а одного монаха убили во время грабежа. Таким-то вот образом каждый получит возможность присваивать чужое и красть все, что захочет. Допустим, кому-то вздумается обманом приобрести земельное угодье. Он скажет, что оно якобы принадлежало его дедушке или что сам он когда-то арендовал эту землю под пастбище. Попробуй разберись! А потом представители властей скажут: "К сожалению, контролировать их мы не можем. Контроль может осуществляться только с помощью компьютера". И они приступят к запечатлению. В компьютере будет высвечиваться, запечатлен ли ты, и в зависимости от этого тебя станут или не станут обслуживать.

Три с половиной года будут тяжелыми[145]. Тем, кто не согласится с этой системой, придется нелегко. Их будут стараться засадить в тюрьму, постоянно находя для этого какой-нибудь новый повод. Пройдет год, и их повезут на допрос в другой город, чтобы дело было рассмотрено в другом суде, из того города повезут в третий. А потом скажут: "Извини, ты невиновен. Если бы ты был запечатлен, то мы проверили бы тебя за одну минуту. А сейчас мы были не в состоянии осуществить контроль".

— Геронда, а не смогут ли они ставить печать силой?

— До этого они не дойдут из-за учтивости. Они ведь будут корректны, как и подобает европейцам. Они проявят высшее благородство! Мучить людей они не будут, однако, не имея печати, человек не сможет жить. "Вы страдаете без печати, — скажут они, — а если бы вы ее приняли, то трудностей у вас бы не было". Имей человек хоть золотые монеты или доллары, использовать их он не сможет. Поэтому, приучив себя уже сейчас к жизни простой, умеренной, можно будет пережить те годы. Иметь маленько землицы, возделать немного пшенички, картофеля, посадить несколько масличных деревьев, и тогда, держа какую-нибудь скотинку, козочку, несколько курочек, [христианин] сможет пропитать свою семью. Потому что от запасов пользы тоже немного: продукты долго не лежат, быстро портятся. Но и, конечно, продлятся эти притеснения недолго: года три, три с половиной[146]. Ради избранных дни сократятся[147], они даже и не заметят, как пройдут эти годы. Бог не оставит человека без помощи.

— Геронда, вмешается ли Христос в то, что будет происходить в эти нелегкие годы?

— Да Тут вон видишь, как к человеку с добрым расположением, но подвергающемуся обидам, часто являются святые, Пресвятая Богородица, Христос для того, чтобы его спасти. Насколько же больше поможет Господь теперь, когда несчастные люди находятся в таком затруднительном положении. Сейчас разразится одна гроза, наступит непродолжительная диктатура антихриста-сатаны. А потом Христос вмешается, задаст хорошую трепку всей этой антихристовой системе, зло будет попрано Им, и Он в конце концов обратит его в добро.