Вот и пришли. Гроб опустили рядом с ямой. Затем, стали медленно опускать вниз. Гарри раньше никогда не присутствовал на подобных церемониях, и сейчас, от ужасного крика Рона и несчастной матери, плача остальных братьев и сестры, ему стало жутко. Он чувствовал себя так, как будто его самого, медленно, но неукротимо опускают в могилу. И ему даже почудилось, что его уже зарывают сверху землёй. Когда послышались первые удары комьев земли о крышку гроба, то у него волосы встали дыбом от ужаса. И с каждым стуком, Гарри вздрагивал всё сильнее и сильнее. Начало звенеть в ушах, перед глазами замельтешили цветные круги и, наступила долгожданная тишина и темнота. Гарри потерял сознание.

Очнулся от того, что его кто-то бьёт по щекам, и льют воду на лицо. Слышен чей-то голос, вернее два.

– Гарри очнись, ну же, давай парень.

– Гарри, очнись. Очнись, пожалуйста, пожалуйста. Очнись.

Гарри с трудом разлепил непослушные губы.

– Больше, не надо, бить.

– О, Мерлин. Прости Гарри. Мы никак не могли привести тебя в чувство. Спасибо, Гермиона предложила этот магловский, и вполне действенный метод. Да, пришлось применить пощёчины. Прости.

– Ничего. Я понял.

– Ты как, Гарри? В порядке?

– В идеальном.

Гарри горько усмехнулся.

– Жить буду.

– Ты сможешь идти?

– Должен.

И он попытался встать, одной рукой держась за дерево, другой за руку Кингсли. Ноги тряслись от слабости. Но, Гарри упрямо сжал зубы.

– Пойдём потихоньку, я помогу тебе дойти.

Гермиона молча шла рядом. Гарри оглянулся. Небольшое деревенское кладбище. Участок семьи Уизли, огорожен от всего остального, оградой. И вот оно, пополнилось свежей, убранной цветами и венками могилой.

– Боже, мне ещё одни похороны, нужно сегодня пережить.

– Если что, Гарри не беспокойся, я буду рядом. Я тоже там буду.

– Спасибо.

– Не за что. Можешь называть меня просто Кингсли, хорошо? Так будет проще.

– Хорошо, Кингсли, спасибо.

– Ещё раз, не за что. Тебя отвести в дом?

– Нет. Я посижу тут, на крыльце. Ещё раз, спасибо.

– Спасибо, мистер Кингсли. Незнаю, чтобы я делала одна, я бы не справилась, я так растерялась.

– Отдыхайте. Вот и Рон собирается к вам присоединиться.

Подошёл Рон и присел рядом.

– Вы чего не заходите?

– Прости Рон, я, я просто не могу.

– Гарри не вини себя. Твоей вины здесь нет.

– Да, Гарри, ты не виноват.

Вышел Джордж и присел на ступеньку.

– Фред был взрослый человек и сам мог принимать решения, участвовать или не участвовать в этой войне. Он знал о последствиях и о возможной гибели. Во всём виновато, только то чудовище. Единственно о чём я жалею, что мне не посчастливилось убить его своими руками.

– А ты бы и не смог. И хоронили бы мы сегодня, и тебя тоже.

– Знаю Ронни, знаю. Но, от этого становится ещё горьше.

– А толку? Я хоть его и убил, а легче мне от этого не стало. И сейчас, мне отсюда, нужно успеть на ещё одни похороны. Люпин и Тонкс. Незнаю, как я всё это выдержу. Уверен только в одном. Эти похороны, этот день, ещё долго будут мне сниться в кошмарных снах. И за эти дни, я так и не попал в больницу, ни разу. Мне, мне просто страшно. Вдруг, я приду, а мне скажут, что всё было напрасно. Ладно. Рон, пожалуйста, пойди, скажи Кингсли, что нам пора.

– Не надо ни кого звать. Я уже здесь.

– Хорошо. Рон, извинись за меня перед своей матерью. Мне действительно пора.

– Иди, иди, я всё скажу. Ты прости, что меня не будет рядом, сам понимаешь. Может, Миона тебя там найдёт?

– Нет, Рон. Гарри, прости, пожалуйста. Я, я тоже врядли смогу пережить ещё одни похороны.

– Ничего, я понимаю.

И Гарри с Кингсли трансгрессировали.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Очутились в пригороде Лондона, возле самого дома родителей Нимфадоры Тонкс. В этом доме, они с Ремусом Люпином, жили последний год, пока рос маленький Теди. Дом был не большой, но и не маленький. Всё утопало в цветах. Это было дело рук матери Нимфадоры, Андромеды. Сейчас здесь, было полно народу. На появление Кингсли и Гарри, никто не обратил ни какого внимания.

Они подошли к страдающей матери. Кингсли, как друг семьи, ободряюще обнял её. Гарри просто пожал протянутую для него руку. И всё же, он категорически не мог заставить себя, посмотреть в сторону двух гробов. Он не мог представить двух своих друзей, лежащих в гробу, это было уже слишком.

Послышался вопль малыша.

– Галли.

– Теди, иди сюда крошка. Пойдём, посмотрим на цветочки?

— Аа.

И Гарри подхватив ковыляющего к нему малыша на руки, вышел с ним во внутренний дворик. Малыш, удобно устроившись на руках Гарри, пытался что-то рассказать. Он был полон эмоций. И Гарри становилось значительно легче, когда он отвлекался на разговоры с ребёнком. Но, кое-что услышанное, заставило у Гарри волосы на голове встать дыбом. Теди объяснял, что он уже большой мальчик. Что плачет совсем чуть-чуть. Кашу кушает сам и слушается булю. И ещё ему жалко, когда буля плачет. Так он называет бабулю. И играет он очень тихо, чтобы не мешать папе и маме, они же устали и спят. Ему не нравится, когда много людей и буля опять плачет. Ему тогда хочется, их всех покусать.

Так, во дворике, Гарри с малышом провёл довольно много времени. Но, подошло и то время, когда нужно было снова идти на кладбище. Как же не хотелось туда идти. Что делать, он обязан пересилить свою слабость. Подняв ребёнка на руки, Гарри вошёл в дом. И вместе с остальными присутствующими, вышел через главный вход. Далеко идти не пришлось. Кладбище находилось наискосок, через дорогу, за церковной оградой.

Гарри постарался идти позади всех. Прижав к себе малыша, он постарался отрешиться от всех звуков, и отогнать вновь подступающую тошноту. Но, у него ничего не выходило. И как только, Андромеда заголосила, Гарри заскрежетал зубами. Тед испугано молчал. Удары комьев земли о крышки гробов и Гарри опять, чуть не потерял сознание. Хорошо Кингсли, как и обещал, вовремя подоспел и подхватил его. Иначе, Гарри упал бы вместе с ребёнком на руках.

Теди нежно гладил, своей маленькой ладошкой по щеке Гарри, вытирая наконец, текущие по ней слёзы. И с такой любовью и заботой в детских глазёнках, пытался заглянуть в глаза своему крёстному. Гарри сжал всю свою волю в кулак. Ему нельзя раскисать, ни перед ребёнком, ни вообще. Он должен быть сильным. Кингсли забрал у него Теди и отнёс его к бабушке. Гарри же, дождался, когда все уйдут с кладбища. И только тогда разрешил себе приблизиться к могиле, где были выбиты оба имени.

– Прости Нимфадора. Извини, ты же не любишь, чтобы тебя так называли. Тонкс, Ремус, простите, что так всё получилось. Лучше бы я умер, а вы бы остались жить и растить сына. Но, капризница Судьба, распорядилась иначе. Я обещаю, что постараюсь быть хорошим крёстным для вашего сына. Я так вас всех люблю. Не могу сказать любил. Ещё раз простите меня. Я буду всю жизнь, вымаливать прощения у всех погибших.

Гарри прямо с кладбища, трансгрессировал к больнице св. Мунго.

5. Сон и пробуждение.

Гарри шёл с большим трудом, передвигая ноги. На его душе была огромная тяжесть, слёзы душили его, но никак не хотели выходить. Медленно подойдя к палате Снейпа, Гарри обнаружил пост с санитаром у двери. Гарри узнали и пропустили без слов. Открывая дверь, Гарри почувствовал защитную магию, которая его мягко протолкнула внутрь. В палате на постели лежал профессор Снейп. Он спал глубоким, лечебным, магическим сном. У кровати стояла, та же колдомедик, что в тот раз их встретила, Аристида Лэсли. И кажется, что это было тысячу лет назад.

– Гарри. О, Боже, Мерлин, детка, ты на себя не похож. Иди и прими душ. Увидишь, тебе сразу же станет легче.

– Спасибо, не надо.

– Гарри, или ты немедленно идёшь сам, или я применю заклинание, и санитары помоют тебя, как лежачего больного.