- Это твоя личная территория, когда тебе понадобится место для уединения. Если ты здесь, я пойму, что тебе требуется время побыть в одиночестве.

Прежде чем она ощутила очевидное облегчение, он поднял ее лицо, пристально глядя на нее.

- Иметь личную территорию не означает, что тебе разрешено прятаться здесь, Кимберли. Как и в случае со всем остальным, это зависит от меня.

- Да, Сэр.

- Хорошо. - Обхватив рукой ее щеку, и внимательно глядя на нее, он опустил голову. Трепетание подобное крыльям бабочки щекотало в ее груди, но она не двигалась. Легкое прикосновение его губ, скольжение языка по нижней губе, сопровождающееся покусыванием зубами. Ее рот смягчился, и крошечная вспышка тепла зажгла жизнь внизу живота.

Не принудительные. Не настойчивые, а нежные, дразнящие поцелуи, бархатистые губы. Его теплая ладонь на щеке, его искусный рот на ее губах, но никаких других прикосновений. Он даже не пытался протолкнуть внутрь язык, просто подводил ее, шаг за шагом, до получения отклика на этот способ поцелуев, с таким видом, как будто она - неопытная девушка.

Он отстранился, так же медленно, как наступал, его взгляд все еще внимательный, но... ох, гораздо теплее. Такой же, как у нее. Она уставилась на него, прижав руку к своему трепещущему животу. В уголках его глаз появились морщинки, однако он не заговорил, просто провел большим пальцем по влаге на ее нижней губе, а затем взял Ким за руку.

Он повел ее по помещениям расположенным на нижнем этаже, которые она уже видела. Холл и гостиная, столовая и кухня, кинозал. Когда он направился в сторону южного крыла дома, ее кожа похолодела. Его Темница. Нет. Я не хочу туда идти.

Не обращая внимания на то, как она попятилась, он открыл дверь и включил верхний свет, заливший пространство яркостью, разрушая атмосферу опасности.

- Обойди комнату три раза. Рассмотри все, - сказал он с точно такой же интонацией, как и когда обучал ее делать жим ногами.

Каждая клеточка в ней призывала ее бежать, однако Ким сделала один шаг через порог. Колени дрожали, когда она заставила себя продолжать. Он не следовал за ней. Она мельком взглянула назад.

Он лишь наблюдал, прислонившись к стене, скрестив руки на груди.

Ну ладно. С зажатыми по бокам в кулаки руками, ей удалось переставить одну ногу, затем другую. Привкус во рту, кожа похолодела, как когда она шестилетняя вошла в дом с привидениями на Хэллоуин. Вопли и стоны, паутина и скелеты. Ким заледенела, не в состоянии двигаться, пока разъяренный и сконфуженный отец не вытащил ее. Он наорал на нее за то, что она струсила. «В родословной Муров не бывает трусов».

Но в семье не без урода. Несмотря на это, она подталкивала себя идти вдоль пустой стороны комнаты, затем в направлении инвентаря. Ее ноги остановились. Дыши. Дыши. Она принуждала свои ноги двигаться вперед, различая привкус крови в том месте, где прикусила язык.

Она прошла мимо Андреевского креста и стола для бондажа. Ее живот почти взбунтовался, когда она увидела кнуты - так много кнутов - свернувшихся на полке змеевидными кольцами. Стеклянные дверцы шкафчика с разложенными кляпами. Маски. Господи. Пройди все это по-быстрому. Она как раз дошла до Мастера R.

Он поднял вверх один палец.

- Еще два.

Кресло в форме трона с отсутствующим дном. Раковина и стойка. Она обошла стороной цепи, свисающие с балок перекрытия. Снова добралась до Мастера R.

Два пальца.

Комната была хорошо оборудована, лучше, чем некоторые из клубов, в которых она играла. Практически все с кожаной обивкой. Козлы - станок для порки. Мастер Рауль.

Три пальца.

Она остановилась перед ним и затряслась, представляя все эти вселяющие ужас вещи позади себя. Что теперь?

- Кимберли, мы не собираемся сегодня играть.

О, слава тебе, Господи. Ее плечи расслабились по мере того, как скованность исчезла.

- Спасибо, Сэр.

- Тем не менее, я хочу тебя вот здесь. Лицом вниз.

Он указал на стол для бондажа высотой по пояс, и она застыла. Он ждал, а потом выпятил подбородок с сжатой челюстью.

Не заставляй его злиться. Она пересекла комнату, оставляя без внимания свою внутреннюю трусиху, которая продолжала визжать "Беги, беги, беги". После того как она вскарабкалась на стол и легла на живот, каждая ее мышца отвердела от страха.

- Хорошо, gatita. Ты преодолела себя и отлично выполняешь обязанности.

Он расположил ее руки по бокам и стал массировать плечи сильными пальцами. Как только ее мышцы расслабились, она открыла глаза и вытянула шею, чтобы посмотреть на него. Никакого вожделения на его лице, только пристальное внимание ко всему, что он делал.

- Сэр?

- Хозяин, gatita.

- Х-хозяин, что вы делаете?

Он хмыкнул.

– Массажирую твои детские уставшие мышцы. А что ты чувствуешь?

Ох.

- Мне приятно. - Если бы не необходимость удрать и спрятаться. - Спасибо. Хозяин.

Он медленно и осторожно спустился вниз по ее телу. Ким поняла, что он сделал это, чтобы заставить ее привыкнуть к его прикосновениям, и это подействовало. Она напряглась, когда Рауль прижал пальцы к ноющим мышцам ягодиц, однако он не делал ничего сексуального. Вниз по ногам. Ступни. Она застонала, когда он большими пальцами вонзился в ее своды стоп.

- Перевернись.

Ее глаза распахнулись.

Он не стал дожидаться и перевернул ее на спину, улыбнувшись ей.

- Такие большие глаза. Да, я собираюсь точно также сделать массаж твоего тела и спереди.

Его ладони легли на ее плечи, большими пальцами вонзаясь в мускулы вокруг ключиц. Боже, это просто кайф... но она не могла расслабиться, когда его руки были так близко к ее груди. Он проработал ее грудные мышцы, слегка касаясь грудей, сдвигая их со своего пути. Она напрягалась каждый раз, когда он снова где-нибудь касался ее.

Наконец, он раздраженно покачал головой.

- Твои тревоги выводят тебя из душевного равновесия, chiquita. Ты не рассыплешься на кусочки, если я прикоснусь к твоей груди. - И затем он положил руки прямо на ее груди, обхватывая ладонями.

Она перестала дышать. Рауль не двигался, глядя при этом в ее глаза.

- Я делаю тебе больно? - Он ждал. - Кимберли?

Она облизнула губы.

- Нет.

Ее чувства слишком спутались, чтобы разобраться. Страх - о, да. И в то же время... удовольствие? Она всегда любила мужские руки на своей груди, но не теперь. Наверное, уже нет.

- У нас все в порядке? - уточнил он.

От решительности в его голосе она почувствовала, что сможет справиться со всем этим.

- Да, Сэр.

- Хорошая девочка.

Он спустился к ступням, двинулся вверх. Всегда доброжелательный, учтивый, при этом с таким цельным, непоколебимым внутренним стержнем. Более того, его уверенностью в себе и способностью приказывать, он доказал реальность того, что она не только подчинится ему, но и захочет его сама.

Мастер R не скрывал своего удовлетворения или даже удовольствия, когда она соответствовала этим ожиданиям.

Его большие руки сжали ее бедра, продвигаясь выше. Пальцы при каждом движении стали слегка задевать шов с внутренней стороны ее брюк. Страх Ким вспыхнул и погас, оставив... предвкушение. Тепло.

Боже мой, она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Осознание этого полоснуло по ней болезненнее, чем удар ножа. Как она могла пережить изнасилование и рабство, и так желать, чтобы ее снова трогали? Какой же шлюхой она была? Я действительно грязная дырка для траха, которая…

- Скажи мне, о чем ты думаешь, - потребовал он.

Рауль придвинулся к столу, пристально наблюдая за ней.

Никогда.

- Ни о чем.

- Gatita, я знаю, когда мое прикосновение горячит женщину. Почему от возбуждения ты начинаешь волноваться? - Он ждал, затем его голос усилился в недвусмысленном приказе. - Скажи мне сейчас же, Кимберли.

Слова выплеснулись из нее, как из разрушенной плотины, выпустившей бурный поток.

- Я не должна хотеть, чтобы кто-то трогал меня. Он ругался, что я грязная шлюха, и я такая и есть. Такая и есть.