Они могли говорить часами. Когда-то давно. Он рассказывал о себе, о жизни до неё, о

мечтах и планах, просто обо всём, что приходило в голову сиюминутно. Она смеялась,

говорила о том, что было, искренне доверяла ему свои мысли. Им было о чём

говорить, было, что доверить друг другу. Когда-то давно.

Теперь время их разговоров прошло. Наступило время войны. Каждый воевал за то,

что ему было дорого, за то, что считал нужным. Один за свободу, второй за семью.

Одно сердце рвалось из клетки, второе пыталось продлить сладкий плен. Война в

которой победителя не будет. Но они этого ещё не знали. Не знали и готовили оружие.

- Привет! Как дела? Это тебе.

Он протянул белоснежный цветок и попытался её поцеловать.

-Хорошо. Дела хорошо.

Цветок она не взяла, от поцелуя отвернулась.

Они спустились в находившееся в подвале жилого дома кафе. Самое обычное кафе,

без пафоса и выпендрежа, теперь было полем их битвы. Их общий дом, дом их

умирающей, бьющейся в судорожной агонии, но пока ещё семьи, был в двух минутах

ходьбы, но встречаться там они сейчас не могли. Они были сейчас не семьёй, а

парламентёрами воюющих сторон. И по всем правилам военного времени, переговоры

проводились на нейтральной территории.

-Я сама. Не надо. -она резко остановила его попытку помочь снять куртку в гардеробе.

На войне нет места галантности и уважению.

Они были и раньше в этом кафе, весело поглощали пиццу вместе со своими дочками

двойняшками, отдыхали по выходным своей маленькой, когда то счастливой семьёй.

Но сейчас они были без детей, случайные участники не нужны на войне, поэтому

выбрали зал для курящих. Знали, курить будут много, война - дело нервное.

-Как девочки? Соскучился по ним ужасно.

-Нормально. Катюшка только простыла немного, сопливит.

-Как ты? Что на работе нового?

-Ничего нового. В отпуск с понедельника выхожу, устала. Хочу отдохнуть немного после

всего, что произошло.

-Дальше, что делать будем? Ничего не хочешь объяснить? -он начал артразведку с

предупредительных выстрелов.

-Что объяснять, Саш? Что случилось, то случилось. Не хочу об этом. -её армия была

готова к обороне.

-То есть вот так просто? Случилось и случилось, объяснять не буду. Света у нас семья в

жопе. Я думаю тут надо объяснять! Просто изменить и сбежать, это даже не по-

взрослому что ли, не по-человечески.

-Она у нас давно в жопе...

-Я в курсе. В курсе, что давно. Только ты же этого не хотела замечать. Не хотела, что

либо налаживать.

-А ты то есть не виноват? Белый и пушистый?

Снаряды полетели поочередно с обеих сторон.

-Виноват. Знаю, что виноват. Знаю и не отрицаю. Перестал бороться, сдался. Но я

пытался, понимаешь, пытался, что-то сделать. Много лет пытался достучаться до тебя.

Ты даже поговорить не могла и сейчас не хочешь.

-Не о чем разговаривать, всё кончено! -калибр снарядов и зона поражения

увеличивались, выстрелы становились более точными.

-Ты действительно так считаешь? Вообще никакого шанса не хочешь дать нашей

семье?

-Незнаю. Мне нужно время всё обдумать и понять. А ты простишь? Ты примешь то, что

произошло?

-Нет. -он задумался и повторил, -Нет. Не смогу, ты же знаешь, я предательства не

прощаю. Я хочу простить, очень хочу. Но знаю, это все равно всплывёт и сломает всё.

Как раньше ничего уже не будет никогда. Я хочу сохранить семью для дочек. Очень

хочу! Они не виноваты в том, что произошло. Совсем не виноваты. Мы можем

попытаться переступить через себя. Свою любовь, свою жизнь я тебе прощу,

постараюсь. Но если лишишь дочек семьи и детства - не прощу никогда.

-Это не семья получается. Либо ты прощаешь и мы больше не возвращаемся к этому,

либо развод.

Шаткое перемирие было нарушено, стрельба возобновилась с обеих сторон.

-Неслабые ты условия ставишь. Это ты загуляла, не забыла?

-Загуляла и загуляла. Это моя личная жизнь.

-Личная жизнь? А семья и дочки побоку значит? Ты что творишь, дура? Я тебя прошу

дать нам шанс! Всё забыть и жить дальше. Попробовать хотя бы.

-Нет. Я не могу пока. Не могу. Мне нужно время, пауза нужна. Как минимум год.

Отдохнуть, всё понять. Дай мне время. Пожениться заново потом ничего не мешает.

-И что этот год предлагаешь делать? Мне, дочкам, что делать то? Ждать?

-Не хочешь не жди. Не очень и любил значит.

-То есть мы должны ждать пока ты, блять, нагуляешься, отдохнешь, натрахаешься

вдоволь, так что ли?

-Я женщина и хочу отдохнуть, у меня есть на это право, ясно?

-Так и веди себя, сука, как женщина, а не как охуевшая шлюха!

Снаряды пошли в ход разрывные, невидимые осколки летели во все стороны кафе,

чудом не задевая соседние столики.

-Да пошёл ты! Это моя жизнь, понятно? Нас больше нет пока. Не хочешь-не жди! А ещё

раз так меня назовешь, детей вообще больше не увидишь! Понял, урод?

Она применила оружие запрещённое всеми конвенциями всех организаций всех

стран. У неё не оставалось выбора, оборона слабела, боеприпасы были на исходе.

-Ты чё творишь? С сёстры своей пример берёшь? Быстро ты сукой стала, быстро.

-Всё разговор окончен.

Она отвернулась глядя в окно, на глаза предательски навернулись слёзы и она с

огромным трудом сдерживала их. Тлеющая сигарета тихонько дрожала в красивых

тонких пальцах. Он сжимая кулаки смотрел на неё. Канонада выстрелов прекратилась,

обе стороны взяли паузу.

-Я подожду. -прервал он тишину, -Сколько смогу подожду. Буду ждать пока ты

проснёшься.

-Я уже проснулась. Семь лет спала, хватит!

-Я подожду. Каждое воскресенье, я буду ждать тебя у ДК Офицеров, там где с

девочками гуляли всегда. Воскресенье, семь вечера. Но помни, чем дольше я жду, тем

меньше у нас шансов. Я надеюсь, хоть это ты понимаешь. Это не тот вариант когда

время лечит, тут оно убивает каждой секундой.

-Я подумаю.

В полной тишине они допили кофе и вышли из кафе. Они расстались, разошлись

каждый в свою сторону. Её ждали Вероника и Антон, его коньяк и пустая квартира.

Каждый ушёл готовиться к новому сражению, чистить оружие, продумывать план

дальнейших маневров. Ложь, угрозы, мольбы, упреки, арсенал для убийства любви

друг в друге огромен. Настоящая любовь может справиться со всем этим, легко может.

Но она уже была серьезно ранена в их войне. Война дело сложное, очень сложное. А

война со своими чувствами и мечтами, самоубийство.

На этом первое сражение закончилось. Сражение, но не война. Она только началась.

Жестокая, безжалостная война на которой будет много погибших, раненых и

пропавших без вести. Чувства, душа, любовь, надежда, все останутся на поле брани.

Они сами их убьют. Никто из них не выйдет победителем, но даже проиграть в этой

войне они не смогут, проиграют их дети. Лишь они понесут самые страшные потери

даже не участвуя в войне.

Победителей же на этой войне не может быть по определению. За кем бы из них не

был последний выстрел, это окажется выстрел себе в висок. Война с самим собой -

дело сложное.

Из суда с любовью.

Капитан вернулся в суд около двух часов дня. За это время я успел сходить пообедать и

даже поспать в зале судебных заседаний. Время тянулось медленно, я уже откровенно

скучал в ожидании хоть какого нибудь решения. Но судья не торопилась.

Наказывать меня было пока ещё не за что, всё выдуманное и написанное участковым

Изюмовым судья забраковала. Ну не поверила она, что я в своём подъезде коварно

напал на двух доблестных сотрудников полиции, долго их избивал, угрожал и даже

пытался убить, а под занавес сего действа ещё и надругался над самым святым -

формой полицейского. Очень задело видимо нежную ранимую душу участкового