они теперь были вместе, каждый день вместе расставаясь лишь на часы учёбы. Часы

казавшиеся десятками одиноких лет.

Самое серьёзное испытание их ждало после учёбы, три года срочной службы Ромки на

Северном флоте. Три года ожидания, нежных писем и любви. Они любили друг друга

через тысячу километров, назло протестующим родителям и сопротивляющейся их

счастью судьбе. Любили и охраняли своё чувство словно долгожданного первенца. А

может и наоборот, это любовь охраняла их, кто знает.

Дембелизовавшись, Роман забрал свою любимую и увез в заполярный Мурманск.

Холодный город, разлучавший их три долгих года, теперь стал местом рождения их

семьи, появления на свет сына и увы, но кладбищем их любви и счастья.

Сейчас Сергеич приехал только ради того, чтобы увидеть внучку. Он не видел её

никогда. Точнее никогда не видел вживую, лишь на фото со странички сына в соцсети.

Это я ему показал.

С Романом Сергеичем я познакомился в изоляторе Ленинского РОВД, где отбывал

предписанные доброй тётенькой в мантии пятнадцать суток. Сергеич занимался там

тем же самым, впрочем как и все вынужденные посетители данного заведения. Не

сказать, что мы сдружились, просто общались. Сергеич оказался не плохим

собеседником, а так как заниматься в изоляторе больше нечем, мы и разговаривали

все пятнадцать суток.

Так получилось, что нас с Сергеичем выпустили одновременно. Как человек без

определённого места жительства, он обитал, то есть жил в монастыре недалеко от

Мурманска и я взялся помочь ему добраться туда, так как сам он врядли смог это

сделать за неимением денег.

Не то чтобы я меценат помогающий бомжам, вовсе нет. Мне просто самому хотелось

уехать в этот монастырь, хоть на несколько дней. Я не собирался там оставаться, с

моим, прямо скажем, трудным отношением к любой религии и верой в какого либо

бога вообще, это трудно представить. Ну не сложилось у меня с верой, что поделать.

Мне нужно было побыть там, где меня не найдут, где я смогу успокоиться что-ли,

пережить всё произошедшее. Монастырь, как мне показалось, для этого подходил

идеально. Я не прятался, нет. Хотя вру, прятался конечно. От самого себя прятался, от

своего гнева. Боялся сорваться, боялся, что начну мстить. Уж я то знаю себя. Знаю, что

стоит увидеть жену и могу слететь с катушек, необдуманно натворить много

необдуманных глупостей, о которых потом очень сильно пожалею. Нужно было

остановиться, выдохнуть злобу и спокойно найти какое либо решение, попытаться его

найти. Вот для чего я поехал в монастырь.

Уже в монастыре от отца Николая я узнал историю жизни Сергеича, то как он пришёл к

этому, как стал никому не нужным бездомным стариком.

Проблемы в семье Романа Сергеевича, капитана рыболовецкого судна, начались в

середине девяностых. Работы практически не было, Мурманский порт был мёртв, а

устроиться на суше никак не получалось. Как и многие в то время мореманы, он

метался из одной частной конторы в другую в поисках нормального заработка.

Понятно, что все эти компании занимались пусть не всегда законным, но всё же ловом

рыбы. Ничем другим Сергеич заниматься не мог, не умел, моряк до мозга костей, а

кормить семью нужно было. Но поправить финансовое положение не удавалось,

работа становилась всё более рисковая, как для жизни так и для свободы, а денег

приносила всё меньше.

По семье это било очень сильно. Количество ссор росло в геометрической прогрессии.

Жена Юлия не собиралась мириться с безденежьем и не упускала шанса напомнить об

этом супругу моряку. Да он и сам всё прекрасно понимал, не мальчик всё таки, сорок

пять лет. Роман Сергеич цеплялся за любой вариант заработка в надежде прокормить

семью, всё меньше бывая дома. Он практически жил в море. Законность работы его не

волновала, он наивно полагал, что ответственность полностью лежит на работодателе,

а он всего лишь исполнитель, что с него взять.

Но прокурор считал по другому запрашивая для Сергеича срок. Незаконный вылов

краба, как оказалось, преступление серьёзное. Так Сергеич в две тысячи первом и

превратился из капитана в зэка.

Два с половиной года в колонии пролетели быстро, но вернувшись в Мурманск, Роман

Сергеевич узнал, что у него больше нет абсолютно ничего. Нет жены, нет сына, нет

дома, нет семьи. Его потрепанное суденышко не пережило шторма судьбы и ушло на

дно. А утопленики не нужны никому.

Я сидел у памятника и ждал Сергеича. У памятника "Ждущей", застывшей девушки

глядящей на залив. Незнаю, кого она ждёт, что надеется увидеть. Своего любимого или

алые паруса надежды в море судьбы, да это и не важно. Она дождётся, это точно.

Потому что она не живой человек, а всего лишь олицетворение людских мечтаний и

ожидания. Воплощение того, что живые делать не умеют. Не умеют ждать. Люди, из

плоти и крови ждать не способны, потому что ждать, это значит не жить. Просто не

жить какое-то время, замереть в ожидании. Стать таким же как этот памятник.

Люди так не могут, они слишком живые для этого. И именно поэтому так любят этот

памятник в городе. Памятник "Ждущей" от неждущих. Для живых это памятник тому, чего они не умеют и боятся. Просто ждать.

А хорошо сегодня всё таки! Солнце разошлось не на шутку прямо. Конец мая, а тепло

по-настоящему, как летом. В такую погоду надо с родными и любимыми гулять где

нибудь в парке или на природу вырваться за город. Нельзя упускать такие дни, совсем

нельзя. Нужно проводить их с близкими рядом, наслаждаться каждой секундой!

Нельзя откладывать такие вещи на потом. Просто потом может больше не случиться. Ну

вот не выпадет больше такого случая никогда и всё. И дело вовсе не в погоде. Да, она

стерва довольно капризная, но рано или поздно подарит тёплые и солнечные деньки.

Дело в том, что сама жизнь может в любой момент закончиться и ты не знаешь когда

это произойдёт. Для этого даже не обязательно умирать, можно быть в полном

порядке. Для тех кто рядом с тобой сейчас, любимых, близких, друзей, для всех этих

людей ты можешь однажды умереть. Не важно в чём причина твоей смерти, никто не

будет тебя ждать. Они будут помнить о тебе, может быть даже видеть и разговаривать, но для них ты умер. Просто однажды умер, вот и всё. Похоронить любимого человека

проще чем ждать. Ожидание слишком трудное испытание для живых людей.

Испытание достойное памятника.

Внучку Сергеич в тот день так и не повидал, сын ему не позволил этого, даже на порог

не пустил. Впрочем, я думаю, вряд ли когда и позволит в будущем. Для супруги и сына, для их семей, Роман Сергеич однажды умер. Он остался лишь в их памяти. Остался

бравым моряком, капитаном рыболовецкого судна, таким они решили его помнить. Зэк

в прошлом и бомж в настоящем, был им абсолютно не нужен. Такого Сергеича они

знать не хотели. Похоронить проще чем ждать.

Мы сидели на скамейке у памятника уже вдвоём. Ждали такси, допивая купленное на

остановке пиво. Ни солнце, ни его тепло уже не радовали меня вовсе. Какая в жопу

радость? Рядом со мной плачущий старик, потерявший последнее, что у него ещё

оставалось в изломанной жизни, мечту увидеть внучку.

-Сергеич, отцу Николаю передай от меня спасибо. Хорошо? -сказал я зачем-то, видимо

просто не знал, что сказать.

Сергеич не ответил, лишь чуть кивнул головой. Его взгляд был устремлён на залив, туда

где сновали корабли, большие и маленькие.

-Ладно, всё равно сам звонить ещё буду. -я сделал глоток пива, -Всё хотел спросить, вот

ты срок за краба получил, а почему только ты? Не стыкуется что-то, ты же просто

капитан был, фирму судить должны были.

Сергеич вновь не ответил, махнул рукой и нервно присосался к пивной бутылке.