— Тео?

— Мм, — он слегка шевелится, но затем возвращается в прежнее положение на подушке.

Я кладу одну руку ему на плечо. Оставшаяся Жар-птица свисает из моего халата, когда я наклоняюсь ближе. Кожа Тео тёплая даже через белую ткань его майки.

— Эй. Просыпайся.

Он наполовину разворачивается, открывает глаза и улыбается. Затем он обхватывает меня за талию одной рукой и опускает на кровать.

Я пытаюсь протестовать, но не могу говорить, потому что его рот накрывает мой.

Мы с Тео целовались всего один раз и это был довольно неплохой поцелуй, но это было совсем другое. Этот поцелуй был страстным, жарким, ищущим. Я слишком напугана, чтобы реагировать, и прежде чем я могу заговорить, он переворачивается и оказывается на мне. Это не мой Тео.

— У меня был самый странный сон, — бормочет он, прижимая мои руки к матрасу. — Прости, что я заснул. Позволь мне загладить свою вину.

Он целует меня снова, и я чувствую вес его Жар-птицы на моей груди. Я отворачиваюсь от него.

— Тео, подожди.

— Эй, что случилось? — он отстраняется и опирается на локоть, но в это время его другая рука блуждает по моему телу, небрежно касаясь моей груди, прежде чем остановиться на животе. — С тобой всё в порядке?

— Подожди, — я хватаю его жар-птицу, быстро устанавливаю напоминание, и…

— Ай! — Тео отпрыгивает назад, ударяясь об изголовье кровати. Боль напоминания заставляет его грудь сжиматься, но внезапный прилив воспоминаний, влияет на то, что его глаза становятся шире.

— Ох, я… я просто…я не хотел…ох, дерьмо.

— Всё в порядке, — я так благодарна за то, что он вернулся ко мне, что меня не волнует, что здесь произошло.

Тео, однако, это волнует.

— Послушай, Маргарет, мне очень-очень жаль насчёт поцелуев и рук, и мне очень жаль, что я это сделал.

— Всё в порядке. Ты не был самим собой. Буквально, — я поправляю свой халат, когда сажусь, пытаясь заставить себя забыть всё это.

— Хорошо. Двигаемся дальше, — затем Тео смотрит на моё горло. — Подожди. Ты потеряла Жар-птицу. Где ещё одна?

— Пол забрал её. Тео, он всё понял. Он всё знает и забрал мою Жар-птицу.

Я рассказываю ему историю, ничего не утаивая; я рассказываю Тео, что я чувствовала, что я сделала, от первой улыбки на тротуаре до моего наглого предложения пойти домой к Полу, вплоть до того, что я кричала вещи, которые я знала о моём Поле, когда другой уходил. К концу мой голос дрожит от страха, а не от желания плакать. Я так боюсь за своего Пола, что это затмевает всё.

Наши глаза встречаются, и я знаю, что мы оба беспокоимся об одном и том же. Если бы я попыталась вернуться домой с Жар-птицей Пола, что хранит осколок его души, то я разрушила бы его? Если так, тогда мой выбор жить в этой вселенной или убить Пола.

— Мы должны что-то придумать, — говорю я. — Какой-то способ добраться до Пола, вернуть ту Жар-птицу. Я даже не знаю, с чего нам начать…

— Эй, — Тео берёт мою руку и заключает в свои ладони. — Мы что-нибудь придумаем. Всё в порядке? Не паникуй.

— Я не паникую, — даже когда я говорю это, я боюсь так сильно, что всё моё тело дрожит. — Но я не знаю, что делать.

— Уже поздно. Ты устала, и у тебя была адская ночь. Сейчас тебе нужно успокоиться. Сделай глубокий вдох, попытайся уснуть. Мы разберёмся с этим утром.

— Как я могу спать? Даже если мы сможем заставить Конли рассказать нам о двух других измерениях, которые нам нужно обыскать, мы не сможем спасти Пола и вернуться домой. Не без той другой Жар-птицы.

Пружины матраса скрипят, когда он наклоняется ближе ко мне, и его пальцы сжимаются вокруг моих.

— Если мы выясним, где Пол, и у нас будут только две Жар-птицы, тогда я дам тебе свою. Ты сможешь забрать его домой.

— Но… ты останешься.

— Ты вернёшься за мной, — просто говорит Тео. — Или Пол вернётся. Так или иначе, в конце концов, я вернусь домой.

Он говорит это, зная, как странно быть потерянным в другой версии себя. Зная, насколько опасны могут быть другие измерения.

— Я не могу позволить тебе сделать это.

— Черт возьми, ты не можешь мне запретить. Ты не единственная, кто любит Пола Маркова, ясно? Всё, что ты сделаешь, чтобы вернуть своего парня, я делаю для своего лучшего друга, — он качает головой, в лунном свете, просачивающемся сквозь окно, я вижу его печальную улыбку. — Или ты всё ещё думаешь, что я такой же, как тот другой Тео? Всегда вспоминаешь его?

— Ты — это не он, — говорю я, повторяя это уже в который раз. Может, я наконец-то начинаю в это верить. — Но…имеем ли мы на это право? Саботировать технологию, которая является для них единственной надеждой?

— Они не знают этого. Мы не знаем этого.

— Если есть какой-то шанс, что они правы, тогда я отдаю ставлю жизнь моего Пола выше, чем жизнь любого другого человека в этом измерении.

Тео раздражённо хмурится.

— У меня есть два слова для тебя. Мир и война. Мы не разжигали огонь, Маргарет. Война в этом измерении больше, чем люди, которых мы здесь встретили. Больше, чем эта страна. Может ли Жар-птица помочь им? Возможно. Но из того, что я вижу, ни одно оружие не может выиграть её. Так что мы не можем связывать себя путами, беспокоясь об этих парнях. Мы должны заботиться о себе. Мне нужно лекарство, а Полу нужно стать целым и вернуться домой. Правильно?

Я верю в то, что он говорит. Но чувство вины всё ещё давит на меня.

— Наверное.

Он чуть мягче добавляет:

— А теперь, давай. Попробуй поспать.

Несмотря на то, что я хочу поспорить с ним, я чувствую тяжёлую усталость, ползущую по мне. Я ложусь на кровать на левый бок, чтобы смотреть на лунный свет. Как только моя голова касается подушки, я знаю, что буду спать долго.

Матрас прогибается, когда Тео сползает на пол, но я оборачиваюсь и ловлю его руку.

— Не уходи.

Через мгновение он ложится позади меня, обнимая меня со спины и обхватывая одной рукой мою талию. Это могли бы быть романтические объятия, но это не так. Он просто здесь со мной, достаточно близко, чтобы я могла слышать его дыхание, так что даже во сне я буду знать, что я не одна.

Тем не менее, я не могу остановить свое воображение от блуждания по Сан-Франциско. Я представляю себе ветхое военное жилье, Пола сидящего на краю кровати, одного. Жар-птица лежит в его руке, и он чертовски зол. Но его сердце всё равно разбито.

Глава 12

К следующему утру мы с Тео перешли в стратегическую фазу.

— Первым делом нам нужно понять, говорил ли Пол с твоими родителями, — говорит Тео, одетый в майку и форменные штаны, расчесывая влажные волосы.

— Я думаю, что да, — я размышляю об этом какое-то время, плотнее заворачиваясь в свой помятый халат. — На самом деле, нет. Пока нет. Они здесь не так близки. Кроме того, Пол захочет тщательно всё обдумать, исследовать Жар-Птицу без помех, прежде, чем что-то скажет. Но он им расскажет.

— И скоро. Полу не потребуется много времени, чтобы разобраться в этой штуке, особенно, учитывая, что они уже на грани прорыва, — вздыхает Тео. — Никогда не думал, что буду злиться от того, что мой напарник настолько черт его побери умен, но это так. Неважно. Второй вопрос, поверят ли ему твои родители?

— Может быть? Поначалу, они будут сомневаться. Но как только он сможет показать им саму Жар-Птицу, или схемы, мама и папа поймут, что это. Потом они поймут, что он говорит правду.

— Тогда нам нужно работать быстро.

У нас есть две цели, которых нужно достичь, и они противоположны друг другу. Мне нужно, чтобы Пол доверял мне достаточно для того, чтобы снова отдать мне Жар-птицу, и мне нужно предать его и уничтожить его работу. Нет никакого способа выполнить это одновременно…

…или есть?

— Подожди, — говорю я Тео, спрыгивая с кровати и просовывая ноги в туфли.

Пока я поправляю халат, Тео говорит:

— Куда ты собираешься?

— К телефону!

К счастью, никто не стоит в очереди к телефону, так что он полностью мой. После бесконечной процедуры набора номера с помощью диска, я звоню на военную базу.

— Добавочный, пожалуйста, — говорит скучающим голосом оператор.

— Нет добавочного. Я хочу оставить срочной сообщение Лейтенанту Маркову. В нем говорится: «Встретимся с девять утра на Рыбацкой Пристани». Боже, я надеюсь, что в этом измерении она тоже есть в Сан-Франциско.

Очевидно, это так, потому что оператор говорит:

— Да, Мэ-эм. От кого сообщение?

— Маргарет Кейн. Дочь докторов Кейн.

Это упоминание привлекает внимание оператора, так, как и предполагалось.

— Да, мэм. Мы доставим сообщение сейчас же.

— Спасибо, — говорю я. Повесив трубку, я сразу же бегу в номер, чтобы принять душ и быстро одеться. Нам нужно поторопиться, чтобы добраться до Рыбацкой Пристани вовремя.

По пути туда мы с Тео можем сойти за любую другую пару из этого мира. Он одет в свою военную форму, которую дополняет зеленая матерчатая шапка. Моё темно— синее платье совсем не такое вызывающее, как прошлым вечером, но это облегчение. Красное нужно хранить в стеклянном ящике с маленьким молоточком и надписью «не надевать за исключением чрезвычайных обстоятельств».

Добравшись до рыбацкой пристани, я удивлена, как сильно она похожа на… пристань. Для рыбаков. Вместо знакомых туристических развлечений и вывесок ресторанов я вижу лодки и рыбный рынок. Однако, не все судна — рыбацкие траулеры, некоторые больше похожи на охранные судна с установленными орудиями. Несколько местечек вдоль пристани продают еду, но кроме чрезмерно дорогих бургеров они продают что-то в бумажных пакетах, чтобы люди могли есть на ходу.

— Я всегда думал, что ненавижу нашу версию рыбацкой пристани, — говорит Тео. — Теперь я вроде как по ней скучаю.

— Да, я тоже, — на расстоянии я слышу крики морского льва, по крайней мере, они еще здесь, нежатся на солнце. Не всё изменилось.

Глядя на ближайшие продуктовые лотки, Тео спрашивает:

— Думаю, у нас есть время поискать пончики?

— Как ты можешь думать о пончиках в такое время? — но, если честно, я тоже голодна. В нашем номере нет обслуживания, и, наверное, не было несколько десятилетий.