Глава 7

А потом настало то воскресное апрельское утро. Андрей буквально бесновался, не давая мне покоя почти всю ночь, а когда уже на рассвете мы оба провалились в сон, прижал к себе так, что я еле выбралась из его рук, захотев в туалет. Заглянула в комнату к Вовке, посмотрела — как он? Потом прошла на кухню, раздумывая — а стоит ли ложиться опять? Сейчас почти девять утра, скоро проснется малой и, наверное, пора уже варить ему кашу, а нам с Андрюшей… физиономия сама собой расплылась в улыбке. А вот мужу нужно приготовить что-то посущественнее каши и вкуснее сосисок — заслужил. Пока готовила — все глупо улыбалась. Ненормальный… Совсем съехал с катушек. Хорошо хоть, сегодня ему можно выспаться. А я вечером просто лягу пораньше…

— Ш-ш-ш…, тихо, ты разбудишь Вовку. Выключи газ… вот так.

— Андрей! — возмутилась я шепотом, пытаясь вывернуться из его рук, — ты что делаешь? Осталось на пару блинчиков, сейчас будем…

— Аня, Анечка, любимая моя, драгоценная, солнышко мое… не поворачивайся, мне нужно сказать тебе… Я просто не смогу говорить… тебе в глаза. Я умру от стыда, солнце.

Я потерянно дернулась последний раз, а он заговорил — задушенным каким-то голосом, я раньше никогда не слышала, чтобы его голос так звучал. И опять попыталась оглянуться, но он не дал.

— Ты только помни — я люблю тебя. Люблю очень сильно и никогда в жизни не оставлю тебя и Вовку.

— А я-а и…

— Я виноват перед тобой, страшно виноват и мне нет прощения и оправдания, но я попытаюсь оправдаться, солнце, потому что не смогу жить без тебя. Ты стой прямо… не надо, я просто не смогу, — шептал он и его голос становился все тише и тише: — Я один раз в жизни изменил тебе, всего один раз и могу объяснить — как это случилось, и почему я это сделал. Ты… Аня! Ты слышишь меня?

Я слышала.

Наверное…, да какой — наверное?! Просто — многие и многие женщины до меня узнавали об измене так или иначе — от самого мужа, от подруг или знакомых, совершенно случайно… Мне кажется, что все они не могли чувствовать одинаково, у каждой была своя реакция на такое… известие. Я же не чувствовала ни-че-го. Сейчас-то понятно, что это был эмоциональный шок. Я слышала ушами, чувствовала на себе его руки, а мозг завис. И не скажешь, что полностью отключился, нет. Просто он не продуцировал мысли, от слова «совсем». То состояние напоминало… когда мучительно пытаешься что-то вспомнить, а оно не получается. Ты напрягаешь мозг, насилуешь его, а в ответ — пустота в голове, ни единой мысли. Вот так и со мной тогда.

— Аня, Анечка, ты должна выслушать, должна дать мне шанс. Ты помнишь, как нам было трудно тогда? Когда я на двух работах, а в итоге — практически нищета? Ты страдала вместе со мной, из-за меня.

Единственное, что в ответ промелькнуло у меня в мозгу, это намек на протест, и я то ли вздрогнула, то ли опять попыталась трепыхнуться… А он будто читал мои мысли, будто был настроен на одну волну со мной!

— Я не так сказал! Я помню только хорошее о том времени и это только благодаря тебе. Ты ни разу не упрекнула меня, ты проявила чудеса бережливости и экономии, но, Аня! Все это время я чувствовал себя виноватым перед вами с Вовкой! Понимаю, что глупо — от меня тогда мало что зависело, но я сейчас не об этом… потом я взлетел! Быстро и высоко, Аня. Я стал чувствовать себя мужиком, который в состоянии обеспечить свою семью всем необходимым. У меня повысилась самооценка, я был счастлив до безумия, что у вас есть все, что нужно и даже больше! Я состоялся, как муж и отец, я утвердился, как востребованный специалист, я из кожи вон лез, чтобы меня заметили и повысили. Я сейчас на коне, Аня! И дико хочу вернуться в ту нашу бедность… и ничего уже не изменить!

Я устала стоять и попыталась сделать шаг к стулу. Он не отпускал и я объяснила:

— Я устала стоять.

Андрей подхватил меня на руки и сел на стул, усадив меня к себе на колени. Голову прижал к своей груди, чтобы я не могла видеть его глаза. Я сидела, согнувшись, и слушала бешеный стук его сердца…, он убаюкивал, мне захотелось спать… Опять же — это сейчас я понимаю и отмечаю ненормальность своей реакции, но кто вообще знает — как должны реагировать люди на подобное? Есть ли какая-то общепринятая норма поведения для женщины, понимающей, что ее жизнь сейчас разделилась на «до» и «после», что она сейчас тупо рушится?!

— Я стал вращаться в кругу очень успешных людей, Аня — это и наше руководство, и министерские. Это мужчины пусть и не при огромных, но при очень больших деньгах. Как бы я хотел, чтобы ты поняла! У них есть все! Круг их интересов очень отличается от того, с чем раньше имел дело я. Это определенный статус и есть его признаки и показатели. Мы встречались и помимо работы. Их разговоры о загородных домах, дорогих машинах, яхтах и любовницах, красотой и умением которых некоторые из них хвастались, намекая, а то и говоря прямо… Я никогда не завидовал, слушая их. Но я слышал все это! Слушал то, чего мне не нужно было слушать, потому что это пробудило неправильные мысли. Ты понимаешь? Нет… нет, я же еще ничего не рассказал.

— Сейчас проснется Вовка, — сонным голосом проговорила я.

Он встряхнул меня, забеспокоился еще больше:

— Что? Тебе плохо? Аня, тебе плохо?

И тут я всхлипнула. О чем он вообще? Мне может быть хорошо? И опять он понял.

— У тебя шок. Но я буду говорить, потому что потом ты просто не станешь меня слушать, а мне нужно объяснить… Слушая их, я не завидовал, солнце, потому что знал, что лучше тебя просто нет, что для меня все другие не сравнятся с тобой. И мне лучше, чем с тобой, все равно никогда и ни с кем не будет. Но их треп подтолкнул меня думать — ты единственная женщина, которую я знал, которую попробовал в своей жизни и не теряю ли я, так и не узнав других? И где-то в глубине души задержалась, прицепилась эта грязь! Мне хотелось увериться, убедиться в том, что другие не стоят тебя. Что я не ошибаюсь на твой счет. Но я никогда не решился бы, Аня, дурные мысли ушли бы, если бы я не напился тогда… или меня напоили, но я не буду спихивать свою вину на других.

— Это…?

— Последний корпоратив, месяц назад. Анька, меня просто развели на секс по пьяни, продумано и грамотно. Или не очень… может быть и так, что это оказалось совсем нетрудно, я тогда… со всеми этими своими мыслями… И она уже давно положила глаз на меня, — выдохнул он и замолчал. Я прогундосила:

— А твоя… брезгливость?

— По пьяни, Аня.

— Зачем ты рассказал мне?

— Вчера я узнал, что будет ребенок…