ГЛАВА 5

Когда мы познакомились, он был курсантом Московского Военного университета. Учился на факультете военной психологии. Это учебное заведение и сейчас считается очень престижным. Кроме высшего гражданского, оно дает еще и высшее военное образование. Поэтому, если бы в будущем Андрею светило назначение на высокую должность, то необходимости повышать образовательный уровень, заканчивая Военную академию, не было бы.

Но кто же тогда знал?! Кто мог подумать, что великим спецам от военного руководства со временем вдруг взбредет в голову — не так давно образованные факультеты прикрыть, а все должности военных психологов и социологов в ВС сделать гражданскими? Выбросить на улицу опытных и обученных специалистов, а на их место набрать… да кого попало! На место моего мужа в учебный отряд, например, взяли детского психолога, едва закончившую ВУЗ. Чего они добивались этим и чего достигли, Бог их знает? Платили гражданским крохи и на этом экономили? Принесли ли эти сокращения ожидаемый результат — неизвестно. Я очень сильно сомневаюсь, что в остатке получили что-то стоящее.

Во всех войсках мира есть должности воспитателей или идеологических работников, как бы их ни называли. У нас же зачем-то исключили из процесса вначале заместителей командира по воспитательной работе, а затем и психологов. Насколько я знаю, сейчас уже предпринимаются шаги к тому, чтобы вернуть должности воспитателей, но знающих специалистов нужно готовить, а тех, что были подготовлены и имели нужный опыт — уволив, потеряли.

Выпуски двух факультетов за десять лет — молодые мужики, у многих из которых уже были семьи, которые нужно кормить. Кто-то, конечно же, нашел себе место по специальности, но я думаю, что не очень многие. Просто помню, как метался тогда Андрей. Тогда вообще настало такое время… кризис и все к нему прилагающееся. Мы экономили на чем только могли, он совмещал две временных работы: днем — курьером, а вечерами — грузчиком на складе продовольственного супермаркета. Вся прелесть ситуации была в том, что я как раз ушла в декрет…

Почему-то о том времени вспоминается только хорошее. Я не про то, как дружно мы преодолевали хроническое безденежье. Бытовые трудности, проблемы с едой — мы их не то, чтобы не замечали, мы просто не придавали этому большого значения. Два мешка картошки, что закинули нам его родители, стали надежным гарантом того, что в любом случае — голод нам не грозил. И еще — у нас в семье никогда не было культа еды. И муж, и я с детства не были избалованы деликатесами. Борщи, супы, каши, картошка по-домашнему, вареники, драники, макароны по-флотски — простая и сытная еда даже для тяжело работающего мужика. И на остальное понемногу хватало — яйца, молочку, овощи, недорогую рыбу. В декрете у меня появилось время готовить трудоемкие, но вкусные и разнообразные блюда из недорогих продуктов. Нет, мы не голодали.

Конечно, хотелось сходить в кино, красиво посидеть в кафешке и поесть вкусняшки, прикупить что-нибудь в дом или для себя. Но мы понимали, что сейчас не время для этого и легко обходились без того, без чего можно было обойтись. Были и трудные моменты, и даже не один… Но, чем сложнее нам было выживать, тем осторожнее и бережнее мы относились друг к другу. Я могла бы привести кучу примеров, по особенно ярко вспоминается один случай — когда расколотила кастрюлей с компотом эмаль на ванной. Ванна была чужой — тетиной. На грохот, что я устроила, прибежал Андрей и первым делом обследовал меня и мой живот на наличие повреждений. Бросил взгляд на довольно большое пятно освободившегося от эмали чугуна, и небрежно бросил:

— Решим вопрос. Решим… вопрос… решим-решим, — скользил он губами по моей шее.

— Решим? — хлюпнула я, — правда?

— Прямо сейчас, — шептал он мне на ухо, утаскивая в спальню, — и решим. Самый важный вопрос… остальное не бери в голову.

На чем-то мы тогда сэкономили, где-то нашли недорого — вопрос с ванной решили. Тетя так и не узнала, что ее меняли. Она и увидела-то ее только через год, когда вернулась от моей троюродной сестры, где нянчила внучку.

Мы с мужем тогда еще «притирались» друг к другу. Мама сказала мне, что этот период неизбежен и от него никуда не денешься. Проходит медовый месяц, и начинаются будни. Быт вообще штука сложная, даже когда он устроен, а если вот так, как у нас — буквально на жердочке, в чужой квартире да на копейках… Но нам не пришлось притираться. У мужа никогда не было ко мне претензий. Даже если я приготовила невкусную еду, то он все равно съедал ее, припоминая вслух, как это блюдо готовила его мама, ненавязчиво подсказывая мне, где я напортачила. А я, как и он, обреченно давилась невкусным супом и мотала на ус его слова.

Даже если я забывала соблюдать главное условие его комфортного существования — чистоту, то в этом случае он просто сам убирал там, где считал нужным. Не молча и сердито — напоказ, а будто бы мимоходом и ненароком. И мне становилось стыдно, что мужик вынужден убираться при живой жене, как говорила мама. Она не давала отцу даже посуду вымыть, считая, что только никудышная хозяйка заставит кормильца работать еще и по дому, если сама здорова.

Я была воспитана так же. Мой муж приходил с работы домой отдыхать. У меня всегда было прибрано и наготовлено. Только во время беременности я просила Андрея помочь с уборкой. Тогда мы делали ее вместе. Мужские обязанности по дому, связанные с перемещением тяжестей и тому подобное, он выполнял сам и без напоминаний.

Точно так же не предъявляла претензий к нему и я. Когда он неровно повесил полочку для книг, я не стала ехидничать или указывать на это. Зачем? Он не слепой и все видел сам. А тогда я просто повинилась, что будто бы плохо придерживала ее — у меня рука, мол, дрогнула, когда он делал разметку. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя неумехой, уязвленным своей первой неудачей. И верила, что на следующий раз он учтет свои ошибки и сделает все, как должно, чтобы услышать мою похвалу. Хвалить я не забывала никогда, может, даже иногда и перехваливая, но благодаря этому он всегда считал себя рукастым мужиком, умелым и надежным. А со временем и вправду стал таким, стараясь соответствовать моему мнению о нем.

Секс… этому мы тоже учились вместе. Не спеша и с удовольствием. Судя по всему, да и ожидаемо — теоретическая подготовка у него была. А то, что отсутствовала практика, я поняла только со временем, вспоминая его неловкость вначале, боязнь причинить мне боль, излишнюю осторожность и неуверенность. Да много было признаков, которые я вначале и не заметила, потому что сама была новичком в этом деле. Но, судя по тому, что свой первый оргазм я получила уже через десять дней после свадьбы, получалось у него неплохо. Мне было хорошо с ним, а ему со мной. Со временем прошла первая неловкость, и мы стали экспериментировать и с… черт! Короче — тогда было хорошо. До самого конца было хорошо, было бы хорошо и сейчас, если бы он продолжал жить со мной и Вовкой.

Трудно вспоминать эти восемь лет чистого, совершенно безоблачного счастья, осознавать всю огромность того, что утрачено. Нашу нежность друг к другу, ласковые прозвища, чистый какой-то восторг от понимания, что немыслимо сильно любима и любить в ответ так же… Или это я воспринимала все так, а для него вся эта безоблачность потихоньку превращалась в рутину? Без яростного выяснения отношений, сладких примирений, эмоциональных качелей, которые, наверное, делают семейную жизнь разнообразнее. Не знаю, я тогда была счастлива на постоянной основе. Наверное там — наверху, решили, что это перебор? Что я свою долю получила и употребила? И я думаю что, скорее всего — это все, что мне отмерено в жизни. Потому что, если уж такой, как Андрей… у меня просто больше не получится, даже если я сильно захочу. Теперь я всегда буду настороже, всегда готова получить и отразить удар. Нужны такие отношения? Без доверия и чувства крепкого плеча рядом? Мне — нет.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: