На них была черная тщательно выглаженная одежда. На Вайолет — укороченный пиджак и пышная юбка в пол. На высоком мускулистом Винсенте было надето пальто-тренч. Мертвые глаза густо подчеркнуты подводкой. Ногти накрашены чёрным лаком, который нигде даже не облупился.

Тщеславные? О, да. Они не были физически привлекательны, но выглядели безупречно.

На их левые руки были надеты кастеты и нанесены готического вида татуировки. В правой руке Вайолет держала что-то, похожее на пульт дистанционного управления.

Наконец близнецы повернулись к нам. И уставились на меня так, будто призрака увидели.

— А мы тебя уже заждались, Императрица, — сказал Винсент. В его голосе слышался европейский акцент.

Над Любовниками возникло изображение их карты, но оно отличалось от изображений других Арканов. Их карта была перевернута – противоположность, извращение, и мигала, двоилась как нечеткая копия. Из-за того, что она была одна на двоих?

— Где он? — требовательно спросила Селена, угрожая оружием.

Оглядываясь вокруг, я увидела сундуки, столы и одну кровать, на которой близнецы спали, видимо, вместе. Джека нигде не было.

— Вы как раз вовремя, — сказала Вайолет, — этот негодник отказывается крутить ручку ворота. Шурша юбками, она отступила в сторону и откинула последнюю перегородку, показывая нам...

— Джек!

Он стоял на коленях со связанными над головой, как у того мужчины, руками. Без рубашки, весь в синяках. Казалось, он был без сознания. Потом на мгновение придя в себя, попытался поднять бессильно свесившуюся голову и снова отключился. Руки вывихнуты, правая сторона лица окровавлена. Видимо, они били его кастетами, которые носили на левых руках.

У меня перехватило дыхание. На груди Джека над сердцем был выжжен тот самый символ.

Близнецы встретились и пытали его. Они жгли его гладкую кожу, которую я когда-то целовала.

Они заклеймили моего Джека.

Когда я вообразила эту адскую боль, мои глифы вспыхнули и стали просвечиваться даже сквозь одежду. Меня переполняла ярость. Во мне вскипела сила, стебель образующий мою корону начал оплетать голову и шею.

Эти два Аркана не просто умрут, красная ведьма заставит их умереть мучительной смертью.

Нацелив на них оружие, Селена сохраняла ледяное спокойствие.

— Мы его забираем.

— Ничего не замечаете? — Вайолет схватила Джека за волосы. Он был в обморочном состоянии и никак не отреагировал. Она откинула его голову назад, показывая металлический ошейник с проводами и продетым сквозь петлю стержнем.

— Если со мной что-нибудь случится, и я отпущу датчик давления, — она подняла дистанционный пульт, — в охотника вонзится стержень. И всему конец.

Меня обуял ужас. Из последних сил я усмиряла гнев и сдерживала ведьму.

— Если хочешь, чтобы он жил, опусти оружие, Лучница, — Винсент кивнул на её пистолет, — и брось его сюда.

Внешне невозмутимая Селена подчинилась. Не сводя с близнецов убийственного взгляда, она ожидала удобного случая.

Винсент схватил оружие, улыбаясь своей сестре.

— Это всегда работает. Контролируя любимого, контролируешь любящего.

Вайолет улыбнулась в ответ, отпустив Джека.

— Мы проникаем в сердце человека и видим о ком оно болит. Тогда мы порабощаем обоих влюбленных.

Винсент спрятал пистолет за пояс и повернулся к нам с Селеной.

— Только представьте наше удивление, когда мы поняли, что охотник влюблён в Императрицу. Какую пользу это могло нам принести? Мы были уверены, что ты близко, слышали твой позывной, и знали,...

— ...что ты придешь ему на выручку, — плавно продолжила Вайолет, — возможно, в каменном лесу наши солдаты и потерпели неудачу, но мы всё равно заставили тебя прийти. Мы полностью контролируем тебя из-за чувств к Дево.

Они были сумасшедшими, и понять их было трудно. Однако я не увидела открытой враждебности по отношению к Селене. Ко мне? Казалось, меня они презирали.

— Но я чувствую ещё кое-что, — Вайолет округлила глаза, — твоя любовь разделена! На твоё сердце претендует другой. И не кто-нибудь!

Винсент рассмеялся.

— Это ее заклятый враг!

Близнецы сочли это ошеломляющим. Хотя, наверное, так оно и было.

— Увы, у нас есть лишь один из твоих возлюбленных, — сказал Винсент, — пока.

Вайолет покосилась на Селену.

— Лучница тоже влюблена в охотника? Что такого вы в нём нашли? Все, на что он способен, это воровство, — она ударила Джека по лицу, и я едва удержалась, чтобы не вогнать когти ей в шею, — ой-ой-ой. Он снова потерял сознание. Эгоист, приходит в себя только во время побоев, из чего совершенно ясно, что они ему нравятся!

— Мы поставили тебя перед выбором, — Винсент обратился к находящемуся без сознания Джеку, — пытать, или подвергнуться пытке? Вы, смертные, всегда выбираете неправильно, и мы знакомим вас с болью, просветляющей разум. После этого вы уже не ошибаетесь в выборе!

Я украдкой оцарапала ладони, чтобы оросить землю кровью. Лозы могли бы проникнуть под Вайолет и взметнуться, чтобы схватить датчик. Но риск...

Селена, не терзаясь сомнениями, беззвучно продвигалась вперёд по древесным опилкам. Даже обладая сверхчеловеческими рефлексами, успеет ли она напасть до того, как Вайолет отреагирует?

— И как же мы будем его просветлять? — она провела блестящим чёрным ногтем по подбородку. — Грушей Мучений, Тисками, Вилкой Еретика или Испанским Пауком? Или просто его искалечим?

— Замечательная идея, Ви. Его охотничьи глаза так пристально за нами наблюдали, что мне не терпится их вырвать.

Он подошёл к ближайшему столику и зажег переносную походную горелку. Рядом лежала обугленная ложка.

Внутри меня всё сжалось, когда он поднёс её к огню. Раскаляя ложку, он улыбался мне, да так непринужденно, как будто просто ждал, пока сварится кофе.

Селена приблизилась почти на расстояние удара. Я должна была отвлечь близнецов.

— Зачем вы это делаете? Зачем пытаете людей?

— Чтобы оттачивать мастерство, исследовать боль и наслаждения плоти, — сказал Винсент, — мы — орудия в руках Первого. Первый познает через нас.

— Первый? — наблюдая за тем, как зловеще Лучница подкрадывается к своей жертве, я порадовалась, что она на моей стороне.

Винсент повернул ложку.

— Священный Первый, которому мы служим.

— Я не понимаю.

Он вздохнул.

— Что мы слышим, да будет услышано. Что мы видим, да будет увидено. Что мы познаем, да будет познано, — ну, если ты так говоришь… — но вскоре у нас развилось пристрастие к пыткам, потому что мы — Арканы.

Безумная логика.

— Это не означает, что вы должны подвергать людей пыткам.

— Неужели Жрец и Алхимик умерли спокойной смертью? — Надменно сказал Винсент. Они оба умерли в муках.

— Это была самозащита и ничего больше.

И всё-таки, разве красная ведьма не наслаждалась убийствами?

Вайолет взбесилась:

— В прошлых играх тебе это нравилось! — наконец-то живая эмоция. — Сомневаюсь, что твои вкусы так уж поменялись.

— О чем ты говоришь?

Она впилась взглядом в Винсента, и радужки его блеклых глаз мгновенно почернели.

— Скажи ей. Пусть Первый увидит её реакцию.

— Из-за тебя, — прошипела Вайолет, — мы прибегаем к пыткам из-за тебя.

— Ты никогда не задумывалась, почему мы шли в Хейвен? — спросил Винсент. — Мы хотели отомстить тебе, сделав пленницей собственной любви. Но так даже лучше. Мы знаем, что намного тяжелее видеть мучения любимого человека. Этому нас научила ты.

— Я?

Вайолет продолжила:

— Однажды ты сказала: «Любовь — самая разрушительная сила во вселенной». И была права.

Я покачала головой.

— Я... я никогда раньше с вами не встречалась. Я не понимаю, о чём вы говорите.

— Не изображай забывчивость! — сказал Винсент, брызжа слюной, — ваша семья ведет хроники, также, как и наша.

— Я никогда не читала свою историю. Я знаю только фрагменты.