Или же Кэти Грейт (соседке через дом) ее бестолковую выходку, когда она развесила на деревьях плакаты с моим фото и припиской ее ищет полиция…

Спустя время, даже самые ужасные вещи, чаще всего вспоминаются с улыбкой на лице.

Расплатившись за поездку, выкарабкиваюсь из машины и бреду к дому. Поднимаюсь к себе. Где−то в недрах моей сумочки голосом Стинга начинает петь телефон.

− Fields Of Gold… − надрывается сотовый, пока я отчаянно пытаюсь добыть телефон из внутреннего кармана сумки.

Пока я достаю аппарат, Стинг уже заканчивает куплет.

− Да, − отвечаю я, еще даже не нажав зеленую кнопку. – Алло.

− Алло. – В трубке раздается тихий голос Мэд.

− Ну как ты? – интересуюсь я, присаживаясь за рабочий стол. Беру шариковую ручку и неумышленно начинаю выводить какую-то загогулину.

− Наверное, все хорошо.

− Наверное?

Она шумно вздыхает в трубку.

− Мы с Джорджем поссорились, − драматизирует она.

Вообще-то это и не удивительно, хотя я думала, что ее парень будет более лоялен в этом вопросе и сохранит трезвость ума.

− Почему? – неуверенно спрашиваю я. Тем временем моя изящная загогулина превращается в нечто, прилетевшее из космоса.

− После ресторана мы сразу же поймали такси. Но он уехал один, сославшись на то, что ему нужно подумать. – Мэд начинает шмыгать носом. – А я прекрасно понимаю, что означает слово «подумать». И я… я не знаю, как мне быть. Это все Лени и его придирки.

Сначала мне хочется сказать ей, что она поступила необдуманно и несерьезно. Нельзя просто взять и поставить брата перед фактом «Привет Лени, я выхожу замуж». Но потом решаю, что не стоит влезать со своими советами, в такой щекотливой ситуации.

− Хочешь я приеду? – отзываюсь я, хотя итак уже почти готова сорваться с места и прилететь к ней, чтобы утешить бедняжку.

Некоторое время Мэдисон молчит и мне уже кажется, что нас разъединили.

− Нет. Ненужно. Я побуду одна. Буду слушать Селин Дион и слопаю всю трехсот граммовую упаковку зефира, что подарил мне Джордж. – Подруга громко всхлипывает.

Я улыбаюсь.

− Ок. Если что…

− Если что я позвоню, – договаривает Мэд и отключается.

Бросаю ручку обратно в стаканчик и со злостью мну исчирканный лист бумаги. Сжимаю его так крепко, что чувствую, как в ладонь впиваются ногти. Посылаю клочок в мусорное ведро. Встаю с кресла для того, чтоб наконец стянуть с себя платье.

Кидаю взгляд на кровать.

«Деби», − читаю я свое имя, написанное на белом конверте. Я сразу же узнаю подчерк Камиллы и даже не распечатав письмо, мчусь в комнату к сестре. (Мне итак все ясно). Распахиваю дверь. Подлетаю к комоду и судорожно начинаю выдвигать ящики. Пусто… Пульс громко стучит в висках, а к горлу подкатывает ком.

Я так и знала! Она ушла. Сбежала. Оставила меня. На глаза набегают слезы. Как она могла, так поступить? Я опускаюсь на пол.

Всхлипывая, беру в руки конверт. Он кажется мне таким тяжелым и холодным. Открываю его и достаю оттуда вдвое сложенный лист бумаги. Разворачиваю и глаза быстро пробегают по строчкам.

Моя маленькая Дебби я уезжаю. Я знаю, ты будешь злиться. Но я уверена, что эта злость со временем пройдет и ты зрело оценишь сложившуюся ситуацию. А мне нужно двигаться дальше. Прости. Целую Кэм.

Слезы капают на лист.

Двигаться дальше…

Я всматриваюсь в буквы и пытаюсь найти какой-нибудь подвох… Но, нет. Ничего нет…

− Это шутка, − рычу я, разрывая письмо в клочья.

Это просто розыгрыш. Поганый и злой розыгрыш. Я зажмуриваюсь. Все надомной постоянно шутят, и Кэм решила немного поразвлечься. Сейчас я досчитаю до десяти, и Камилла войдет в комнату. Один, два, три, четыре… Моя любимая Кэм…

− Дочка. − Папа вбегает в комнату. – Что случилось? – Он быстро подходит и присаживается рядом.

− Кэм нас бросила. Она ушла. – Я протягиваю ему остатки письма. – Она ни о ком не подумала. Ей плевать, что со мной будет. Что будет с нами.

− Как?.. Подожди, о чем ты сейчас говоришь? Камилла? – Мне даже не нужно смотреть на папу чтоб понять – он в шоке.

− Она написала, что ей нужно двигаться дальше…− Я убираю пряди, которые прилипли к лицу. − Это все из-за нее. Все эти три года, мама только и делает, что отравляет нам жизнь. Камилла ушла из-за нее.

Лучше бы она ушла!

− Нужно ей позвонить. – Отец привстает и выуживает из заднего кармана джинсов телефон. Набирает номер Камиллы. – Ее номер отключен. Автоответчик, − шепчет он. – Камилла дорогая, где ты? Возьми пожалуйста трубку. Мы очень за тебя волнуемся. – Папины сообщения короткие, но по делу.

− Она не возьмет и может даже не прочитает твое сообщение. Может Кэм вообще выкинула телефон, − бубню я и провожу с силой по волосам.

− Я ее найду. – Папа уверенно шагает к выходу и исчезает за дверью.

Когда она могла уйти? Вчера... Вспоминая как она копалась в своих ящиках, спускаюсь в гостиную.

− Может ее еще можно будет разыскать, − поясняет папа, зашнуровывая впопыхах ботинки. – Я уверен она у одной из своих подруг. Сейчас я приведу ее.

На папе просто лица нет. Боже! Сколько раз в жизни, он повторял, что до безумия боится нас потерять. Сколько раз говорил, что жизни не представляет без нас. И вот пожалуйста, самые худшие его кошмары начинают сбываться.

Я уже целый час хожу из угла в угол ожидая возращения папы. Не находя себе места прочесываю каждый сантиметр дома. Будто это как-то мне поможет. Я не в состояние просто сидеть и ждать…

− Открой пожалуйста, − кричу я, стуча кулаком в дверь. – Лени, открой. – Барабаню, что есть мочи.

Наконец-то замок щелкает и не дожидаясь, когда дверь откроется, залетаю в квартиру.

− Ты в край свихнулась? – Лени отскакивает, а Бадди наоборот подлетает ко мне ликующе мотая хвостом.

− Мне нужно с тобой поговорить. – Уверенность так и прет из меня. – К черту обиды и разногласия…

− Если ты пришла защищать мою чокнутую сестру, то…

− Камилла пропала, − поспешно говорю я, выскребая из сумки разорванные клочки. – Вот. Это ее записка.

Лени не до конца осознавая в чем дело, то и дело смотрит сначала на меня, затем на бумажки.

− Посмотри, пожалуйста, − прошу я, передавая ему в руки все, что у меня осталось от сестры. – Возьми. – Мелкие белые листочки рассыпаются по темно-коричневому паркету.

Моля о помощи, смотрю в его глаза. Разве я многого прошу? Он глубоко вздыхает, молча идет к кухонному столу, берет телефон и набирает чей-то номер.

Слава Богу!

− Да… Это Ву… Пробей пожалуйста Камилла Сторм… Да… Еще проверь пользовалась ли она кредитками… Хорошо… Жду.

Изнеможенная падаю на диван и закрываю лицо руками. В ушах оглушительно бьется пульс, а слезы никак не хотят останавливаться.

− Возьми.

Я поднимаю голову и Лени протягивает мне стакан воды.

− Спасибо. – Делаю глоток, чувствуя, как холодная жидкости постепенно остужает мои внутренности.

Ву отходит в сторону и в помещении повисает абсолютная тишина. Такая, что я спокойно могу услышать стук своего бешено колотящего сердца. Я нервно жду, когда сотовый детектива наконец зазвонит и кто-нибудь из его друзей или напарников скажет: «Мы нашли ее. Она просто решила немного покататься по городу». Но телефон упорно молчит, так же упорно, как и его хозяин. Я понимаю, что нам не о чем говорить, но сейчас мне бы не помешало любое проявление сочувствия.

− Да, − отвечает Лени в трубку. – Хорошо… Когда это было?

Тяжело дыша, я смотрю на Ву. Он уверенно и спокойно говорит по телефону, профессионально выспрашивая подробности.

− Ладно, − заканчивает он. Затем устремляет на меня свой холодный взгляд. – Камилла расплатилась своей кредиткой на автовокзале.

− Автовокзале?

− Взяла один билет Балтимор − Клинчпорт, − продолжает Лени.

− Клинчпорт? − повторяю я словно надрессированная. – Это же у черта на куличиках.

В мозгах быстро прокручиваю, для чего она могла отправиться в Клинчпорт. У нас там ни родственников, ни друзей. А может ее похитили? Нет, навряд ли похитители стали бы собрать ее одежду, косметику и ее любимую коллекцию французских духов. Да и выкуп требовать с нас бесполезно: кроме пьющей матери, людей, которые пытаются вытурить моего отца из его же магазина и кучи долгов, у нас ни черта нет.