— Не скучаешь по родному городу? — наконец, спросила я, поражаясь вывертам судьбы. Нет, ну могла я представить о подобном еще день назад, когда в плеере играла знаменитая песня «Красных Лордов» «Архитектор»? Конечно, нет!

Казалось, я выдернула гостя из собственных мыслей.

— Я скучаю только по людям, — с некоторой задержкой ответил Кезон.

— И много таких людей? — полюбопытствовала я.

— К счастью, нет. Скучать по кому-то — что может быть глупее? — вдруг спросил он насмешливо.

— Скучаешь — значит, любишь, — не растерялась я. — Разве глупо кого-то любить?

Молодой человек посмотрел на меня с улыбкой, которую трудно было разгадать. Но, кажется, мои слова ему понравились.

— Или ненавидишь, — добавил он, отложив вилку и нож и подперев кулаками подбородок.

— И многих ты ненавидишь?

— Слава Всевышнему, их еще меньше тех, кого я люблю. Но есть особый сорт людей, — вдруг поделился он. Я вопросительно взглянула на музыканта. — Это те, которых ты любишь и ненавидишь одновременно.

— У тебя есть и такие люди? — удивилась я. У меня не было таких полуграний в чувствах — я или любила или нет. Да и откровенная ненависть мне была чужда.

Вместо ответа Кезон поднял руку, сжатую в кулак и разогнул по очереди три пальца.

— Надо же, как ты богат на эмоции, — рассмеялась я, потянувшись к бокалу с минеральной водой.

— Одно время в эту категорию попадал Дэн, — поделился со мной гость. Эта откровенность меня удивила, но я так и не поняла, в шутку он говорит, или всерьез.

— А чем он ненависть-то заслужил? — очень удивилась я. Поссориться со Смерчем — это надо уметь. Он невероятно хороший друг. Серьезно. Он придет на помощь, даст руку и спасет — лишь позови. Иногда меня даже злит его готовность помочь другим. Хотя, стоит заметить, Денис не из тех скорых на решения людей, которые, помогая, отдают последнюю рубашку — он всегда рассчитывает свои силы.

Двое темноволосых подростков — лет четырнадцати — шестнадцати или немного старше, шли по освещенной яркими фонарями улице. Летний поздний вечер, наконец, подарил прохладу, ветерок разогнал застоявшийся над городом смог и принес свежесть, и гулять вот так по безлюдным дорогам было одно удовольствие. В воздухе витал аромат сирени, которая росла вдоль тротуара вперемежку с тополями. Луна показалась из-за облаков и царственно кивнула городу.

На душе было легко и спокойно.

Юность. Каникулы. Кайф!

По крайней мере такие мысли были у того подростка, который казался повыше и шире в плечах. Его лицо — девчонки, без сомнения, находили его красивым! — было беззаботным, в синих глазах, которые в темноте казались почти черными, торжествовали чертинки. Он громко что-то рассказывал, изредка отвлекаясь, чтобы ответить на очередное сообщение в телефоне — противоположный пол требовал внимания даже не расстоянии.

Второй же парень — с растрепанными волосами, напротив, был молчалив и шел, глядя в потрескавшийся асфальт и засунув руки в карманы джинсов. Бледное его лицо было сосредоточенным, низкие изогнутые брови — это придавало ему еще большую серьезность и даже сердитую отстраненность, сдвинулись к переносице.

— Достал, — вдруг остановился синеглазый резко. Улыбку с его лица как метлой смело.

— В смысле? — не понял его спутник, резко остановившись.

Тепреь они стояли друг напротив друга.

— В прямом.

— Смерч, иди ты… — Вяло послал он друга. — Я хочу домой. Тупая вечеринка была, — добавил он, как сплюнул.

— Что с тобой? — не обратил внимания на обидные слова тот. — Кир, что случилось? Мы же друзья. Говори.

— Что говорить? — взлохматил волосы Кирилл.

— Все. С тобой что-то не так, приятель, — толкнул друга в плечо Смерч. Он хоть и был младше на несколько лет, но порою чувствовал себя куда старше Кирилла.

— Это с тобой что-то не так, — пробурчал парень. — Никогда не встречал идиотов, которые не могут пить. Кстати, ты ценишь это, да? — на губах Кира появилась усмешка. — Я не пью вместе с тобой. Остальные бухают, как черти, а я… Жертва друга, — постучал он в шутку себя в грудь кулаком. — Мистер Идеальный Товарищ. — И он, состроив важное лицо, потер большим и указательным пальцем подбородок.

— Ценю, — сложил на груди руки Денис. — Хочешь, подарю корону. Только тему не переводи. В этом ты мастер. Что случилось?

Ответом ему был тихий шелест ветра, который потерялся в ночи, забыв словно, в какую сторону ему дуть.

— Просто пойдем домой, Смерчинский. Я реально устал.

— Мы пойдем домой, но сначала скажешь, что за фигня с тобой происходит. Мне из тебя выбивать слова, а? — отчего-то Денис рассердился и даже — то ли в шутку, то ли всерьез, — взял друга за ворот светлой футболки, на которой был изображен логотип известной метал-команды. Футболку эту Кирилл урвал на концерт этой самой команды в Москве, куда ездил тайком от родителей. А еще получил автограф своего кумира — только стоило это ему синяка под глазом, ибо в толпе фанатов была самая настоящая борьба за такое сокровище, как автограф любимых музыкантов. Однако, несмотря на эту неприятность, Кир был жутко доволен — музыку он очень любил. Иногда Дэну казалось, что он растворяется в ней, как порошок, растворимый фруктовый напиток в воде. Растворяется, но все же окрашивает воду в свой цвет.

Кирилл занимался музыкой с раннего детства — мать, профессор литературы, женщина крайне интеллигентная, отвела его в музыкалку еще лет в шесть или семь. С тех пор он освоил и фортепиано, и гитару, и пел довольно неплохо. Но, самое главное, сам писал и тексты, и музыку, мечтая создать собственную группу. Пока, увы, не получалось. Дэн же играть вместе с Кириллом никак не мог — слуха у него не было совершенно, и если он что-то пел в караоке дома или на какой-нибудь тусовке, Кир только морщился. Ланде со слухом дружил и на инструментах играть умел, но вот только у них с Кириллом были настолько разные музыкальные вкусы, что ни о какой совместной группе и речи быть не могло. Надеждой Кира были Черри — тот более-менее сносно играл на гитаре, и Снежана — она, как и сам Плотников, ходила в музыкалку.

— Говори, — вздохнул Смерчинский. — Я же все равно узнаю.

Его еще раз послали.

— Говори, — повторил парень.

— С чего ты вообще взял, что со мной что-то не так?!

— Я знаю о масках все, а твоя пошла трещинами, — как-то по-взрослому заявил парень.

Кирилл хмыкнул, прочистил зачем-то горло и сказал деланно равнодушно:

— Мать сказала, что мы уедем.

Дэн недоверчиво посмотрел на друга, не совсем понимая, что тот имеет в виду.

— Куда? На отдых?

— Из города, идиот! — выкрикнул вдруг Кир, как будто бы в один миг потеряв все свое равновесие. — Она хочет свалить из этого *запрещено цензурой* города и вообще из этой *запрещено цензурой* страны!

— Зачем? — явно опешил от такой новости Дэн. Он ждал все, что угодно, но не этого.

— Пригласил Калифорнийский университет! — почти что сплюнул Кирилл и с яростью ударил по ни в чем не повинному камню. Тот отлетел в дерево. — Хочет свалить отсюда туда! Сбылась ее мечта! Да ладно бы, валила, но меня тащит с собой!

Мать Кира была литературоведом, доктором наук, и преподавала в государственном университете. В узком кругу она была довольно известным человеком, выпустила несколько монографий и считалась серьезным исследователем творчества нескольких авторов постмодерна. Поэтому неудивительно было, что ее куда-то приглашают.

— Это все чертов *запрещено цензурой* виноват!

— Кто? — не понял Денис, который никак пока не мог переварить новость. — Объясняй нормально!

— Антон, — с невероятным отвращением проговорил Кирилл, которого прорвало на эмоции — он даже дышать стал тяжелее, и по бледному лицу расползлись красные пятна гнева. — Урод один, учился с ней в МГУ. Дед говорил, ухаживал раньше, — в его голосе было уже не отвращение, а глухая ненависть, которой он дал возможность прорваться наружу. — Свалил в Штаты, козел. Узнал, что мать одна и сначала переписывался с ней. Потом в гости приехал. Сейчас выбил ей место в универе своем. Мать спешно собирается. Черт, черт, черт, — ударил он кулаком по стволу дерева, растущего близко к дороге. На кулаке его появилась кровь — оцарапал кожу.