Да, у моего чудесного парня весьма странные друзья всех сортов и мастей, которые совершают порой весьма странные поступки, но я даже и подумать не могла, что среди них есть тот, кто заставляет мое сердце стучать быстрее, кожу — покрываться мурашками, а душу — парить, находясь при этом за десятки тысяч километров.

Один из моих любимейших музыкантов.

Его звали Кезоном, и он был вторым солистом знаменитой на весь мир тяжелой рок-группы «Red Lords», славившейся не только мрачными эпатажными образами своих таинственных участников, о которых никому и ничего не было известно, но и невероятными песнями: талантливыми текстами и такой музыкой, которая умела разбить душу, как стеклянный стакан о бетон, или же склеить воедино две ее половины. Шесть музыкантов-лордов, носящих латинские псевдонимы, стали не просто очередной популярной группой, на волне моды добившихся до вершины Олимпа на пару годиков. Они прочно обосновались на этой вершине, занимая почетное место рядом с такими монстрами как Led Zeppelin, The Rolling Stones и Red Hot Chili Peppers. Этот список можно продолжать неприлично долго, но я все же не стану этого делать, думаю, и так понятно, какой планки придерживалась моя любимая группа, и что со мной было, когда в моем доме появился Кезон — гитарист и бек-вокалист…

Думала ли я, что он окажется другом моего парня? Конечно, нет!

Считала ли, что такой человек быть таким… таким шутником? Отнюдь!

Казалось ли мне, что у нас с подобной личностью есть иные точки соприкосновения, нежели Дэн? Об это я и вовсе не думала.

Зато мои головастики точно знали и твердили наперебой: «Творческие личности — опасны».

В тот славный день, когда мы познакомились, ничего не предвещало беды.

Я валялась на кровати в квартире, в которой уже некоторое время жили мы с Дэном, пытаясь познать, что же за штука такая — совместный быт и почему он бывает столь губителен для некоторых пар. Передо мной стоял ноутбук, по которому я смотрела романтическую комедию, ту самую, что однажды видела со Смерчем в кинотеатре в далекую пору, когда пытались разбить славную пару Ник — Тролль. Эх, и зачем я называла Князеву Троллем? Ведь по сравнению с Кезоном она вовсе и никакой и не тролль, а так, тролльчонок, мелкая сошка. А вот уж кто умеет выводить из себя, стебаться и разыгрывать — так это Кезон, он же Кирилл, как оказалось.

Итак, я лежала на диване, болтала ногами, смеялась и поедала из огромной чашки соленый поп корн, изредка хватая жевательные мармеладки, которые вообще-то принадлежали Дэну — он их обожал, а я не очень-то ценила, но теперь вот распробовала и уничтожала запасы этого сладкоежки с синими глазами, предвкушая, как он придет и начнет возмущаться, и тогда я потащу его в супермаркет, где мы затаримся разной ерундой, а потом будем гулять по вечернему темнеющему городу, дурачиться, обниматься, слушать плеер — одни наушники на двоих, сидеть на набережной, в которой отражаются сотни вытянутых дрожащих огней…

Но ничего из этого в тот вечер не случилось. Потому что мой Дэн вернулся не один, а с другом. Дверь распахнулась, и мой парень завалился в нашу общую спальню с радостной, но какой-то совершенно противной улыбочкой. Ямочки на щечках выглядели еще милее обычного.

— Солнце, к нам гость. Музыкант и мой хороший друг. Поздоровайся. Он поживет с нами неделю, — сказал Денис мне невинным тоном гостеприимного хозяина и невероятно хорошего друга. Я моментально заподозрила неладное — солнцем он звал меня в исключительных случаях. И вовсе не в порыве нежности, а когда дурачился. Я в ответ называла его малышом.

Сначала я думала, что Смерч подмазывается ко мне, чтобы его дружок пожил у нас, но, резко повернувшись к вошедшим в комнату, тотчас поменяла свое мнение и вместо приветствия закашлялась от неожиданности, подавившись попкорном. Ибо рядом с моим Дэнчиком стоял тот, кто раньше смотрел на меня только с монитора ноутбука. В глазах у меня запрыгали белочки, защелкали орехами, а в голове, разогнав головастиков, засела обезьяна с тарелками, которая начала ими хлопать.

Хлопок. Да ну!

Хлопок. Я вроде бы не пила!

Еще хлопок. Быть того не может! Или просто очень похож?

Рядом с моим Денисом стоял парень несколько ниже его ростом, худощавый, темноволосый, с карими внимательными глазами, настоящее выражение которых сложно было разгадать. Он не был обладателем таких же правильных и красивых черт лица, как у Дэна, но он его лицо казалось запоминающимся — это точно. Тонкие, лукаво изогнутые губы, чуть ассиметричные брови — одна чуть выше другой, высокий лоб, закрытый темными, слегка волнистыми волосами, но не шоколадного игривого оттенка, как у Смерча, а темнее, почти черные, а кожа, напротив, казалась светлее и даже болезненнее.

Брюнет с большим любопытством взирал на меня сверху вниз, вежливо улыбаясь, а я же на какое-то время застыла, кажется, даже приоткрыв рот и излучая энергию бешенного недоумения. Быть не может. Три раза мама мия и один раз папа мий… Я… сплю? Или у меня галлюцинации?.. Или это прикол от Дэнки?

— Он настоящий? — зачем-то спросил я шепотом у Смерча. Тот мне только кивнул все с той же своей шикарной улыбочкой, явно пытаясь скрыть смех.

«Вот ты и рехнулась, мать», — злорадно сообщил весьма представительный головастик в бабочке, шляпе и тростью. Его наглые сородичи стали водить вокруг него хоровод и петь натужным фальцетом, подражая академическому хору: «Я сошла с ума, я сошла с ума». Обезьяна в такт песни била в бубенчики.

С ума сходить не хотелось. Хотелось верить своим глазам. А они наперегонки вылезали из орбит.

— Постучать по спине, зайка? — заботливо спросил Смерчинский и без спросу аккуратно похлопал меня.

Я, убрав его руку, медленно встала, забыв, что нахожусь в коротких домашних шортах и топике на тонких лямках с принтом в виде веселящихся Чипа и Дейла, и несмело улыбнулась в ответ гостю, а после перевела обалдевший взгляд на своего парня, который скалился так мило, как будто бы был совершенно не при чем, так, мимо проходил. Смерч чмокнул меня в щеку и беспечно засунул руки в карманы и едва ли не насвистывал песенку. А я зачарованно продолжала взирать на его друга.

— Привет, — глухим голосом, словно из потустороннего мира, сказала я. Гость помахал мне и сказал на чистом русском языке с едва уловимым акцентом человека, какое-то время прожившего за границей:

— Добрый день. Я — Кезон. А ты — герлфренд моего друга? Ты милая. Дэнв был прав.

Каждое его слово было подобно маленькому взрыву у меня в голове. И все-таки не двойник…

Простые синие джинсы, обычная темная футболка, солнцезащитные очки на голове, кеды, сумка через плечо, браслеты на одной руке, перстень — на второй. Самый обыкновенный с виду парень, ну, может быть, симпатичный, видный… Только вот есть один нюанс. Этот парень известен по всему миру, играет в знаменитейшей рок-команде и поклонников имеет больше, чем население нашего города, во сколько уж раз, не знаю.

Где его откопал Дэн? А, может быть, парень просто похож на одного из «Красных Лордов»?

Смерчинский, будь он трижды не ладен, заявил, что безмерно счастлив представить нас друг другу, весело засмеялся и, положив мне руку на плечо, привлек к себе, а я, наконец, захлопнула пасть. Шок у меня был даже похлеще того, когда со мной заговорил Кей на фестивале несколько лет назад. Солист «На краю» находился-то на фесте, а Кезон сам приехал в мою квартиру!

— А о вас Дэнв, — метнула я злой взгляд на веселящегося от души Смерчинского, — никогда не говорил, — и ткнула наглого любимого в бок. — Но вы тоже милый, — зачем-то добавила я, начиная понимать, что все-таки это не сон.

— Ты слышал? — Кезон поднял на Дэна темные глаза с опущенными уголками и с тщательно спрятанной грустинкой. — Я милый.

— Я милее, Бурундучок, — тут же нагло заявил тот мне и прижал к себе сильнее. — Веришь?

— Нет, — соврала я, хотя отлично знала, что для меня нет никого ни милее, ни красивее, ни лучше моего личного Дениса. Но если его все время хвалить, он совсем распоясается!