— Он нам не брат.

Джейк уставился на него.

— Вот уж чушь собачья. Кто учил меня плавать?

— Аарон, — сказал Джейк, отвечая на свой же вопрос. — Помнишь ту автокатастрофу в Лос—Анджелесе, о которой всё ещё говорят люди: водитель уснул за рулём и четверо мальчиков погибли по дороге домой из Вегаса? Я никогда никому не говорил, но я должен был быть в той машине. Аарон прознал о моих планах и не пустил меня. Он побоялся рассказать маме. Я был зол, ненавидел его за то, что остановил меня. Но меня бы здесь не было, если бы не он. Мне плевать, кто что говорит. Он наш брат. И твой тоже, но по непонятным причинам в ваших отношениях всё перепуталось, ведь если ты перестанешь так усердно поминать старые добрые деньки, то поймёшь, как ты не прав. Мэгги никогда не любила тебя или кого—то из нас так, как она любит Аарона. Но, почему—то, все это видят, кроме тебя.

— Может уже примемся за работу? — спросил Деррек.

— Хорошая идея, — сказал кто—то из близнецов.

— Кстати, — сказал Деррек Джейку, — мама просила сказать тебе, что она нашла ролики, которые ты искал, те самые, которые нужны тебе в эти выходные для свидания с Кэнди.

Брэд присвистнул.

— Кэнди Бэйкер? Та самая?

— Та самая Кэнди, которая сбежала с твоей одеждой, пока ты переодевался на урок физкультуры в старших классах? — спросил Клифф.

— Не такое уж это и событие, — сказал им Джейк. — Я встретил её на днях.

Клифф похлопал его по щеке.

— Свидание на роликах? Так ещё делают?

Все засмеялись, конечно же, кроме Джейка. И Деррека, потому что он был занят тем, что пытался понять, почему его братья были так чертовски слепы и забывчивы, когда дело касалось его и Мэгги и что они пережили. Блин, он и его братья зависали с Мэгги двадцать четыре часа семь дней в неделю. Деррек не мог вспомнить ни разу, когда Аарон и Мэгги провели вместе больше, чем несколько минут. Единственной причиной, почему Деррек не поехал за Мэгги была клятва — клятва, которую никто, кроме него, не принимал всерьёз.

***

У них ушёл час, чтобы заставить его новую двухкомнатную квартиру двухспальной кроватью, комодом, диваном, кофейным столиком и сорокадюймовым телевизором с плоским экраном. В квартире уже был холодильник, стиральная машина и сушилка. Деррек открыл холодильник и достал баночки с холодным чаем.

— Это что? — спросил Клифф. — Пива нет?

— Может, в следующий раз, — сказал Деррек, открывая бутылку.

— Он пытается создать о себе хорошее впечатление, живя здесь, — напомнил близнецам Брэд.

— Тебе нужны плакаты. У меня есть старенький постер Памелы Андерсон, можешь повесить его над телевизором, но я хочу его обратно, когда ты съедешь отсюда.

Деррек проигнорировал их всех, направившись в новую спальню, ту, в которой были комод и кровать, но что более важно, там находились обезболивающие, припрятанные в его чемоданах. Ему не нравилось их принимать. И если быть честным, то он избегал болеутоляющих, когда это было возможно. Но после поднятия диванов и столов, и хождения по лестницам туда—обратно множество раз, его правое колено горело будто в огне. На прошлой неделе доктор предложил ему сделать укол стероидов в травмированное колено, чтобы облегчить боль, но Деррек отказался от укола в пользу того, кому он был нужен больше. Он имел дело с более ужасной болью, чем эта, во время своей футбольной карьеры, и небольшая боль время от времени не могла вывести его из игры. Футбол был его жизнью. Футбол дал ему уютный дом, погашение долга по закладной его родителей и, без ведома Джейка, футбол позволил ему оплатить учёбу брата. Нет, он ни за что не позволит каким—то болеутоляющим разрушить то, над чем он так усердно работал.

— Снова болит?

Деррек проглотил таблетку и глотнул ещё холодного чая, прежде чем повернуться к своему брату Коннору, стоявшему в дверном проёме и смотревшему на него.

— Всё в порядке, — сказал Деррек, пристально рассматривая своего старшего брата, удивлённый видеть его, потому что Коннор был редким гостем в последнее время. Когда он появлялся, он был одет в хирургический костюм и белый халат, потому что уже давненько работал терапевтом. Коннор был симпатичным, и братьям нравилось дразнить его за его привлекательную внешность. Сегодня же Коннор был в тёмном отлично сидящем костюме в дуэте с солидным синим шёлковым галстуком.

— Рад, что ты заскочил, — сказал Деррек. — Горячее свидание?

Коннор ответил кривой усмешкой.

— Не свидание. Я был на конференции недалеко отсюда. Мама сказала, что тебе может понадобиться помощь с переносом мебели, но, кажется, вы уже обо всём позаботились.

— Всё равно, спасибо. Как дела?

— Нормально, — сказал Коннор. Он кивнул на шкафчик в ванной, — если тебе когда—нибудь понадобится помощь, чтобы отказаться от этих пилюль, дай мне знать.

— Спасибо за предложение, — сказал Деррек, — но я в норме. С коленом дела обстоят лучше. Вообще—то, я буду как новенький раньше, чем ты успеешь сказать "предсезонье".

Деррек не захотел объяснять, что у него эта баночка болеутоляющих так давно, что скоро у неё истечёт срок годности. Он знал, что у брата пунктик думать, что люди, принимающие что—то более сильное, чем аспирин, имеют проблемы с наркотиками. Два года назад Коннор потерял жену из—за наркотиков, и он был сам не свой с тех пор. Деррек не видел смысла пытаться привести его в норму. Что в этом хорошего хорошего? Вместо этого, он сопроводил своего брата из спальни через холл, ведущий в гостиную.

— Итак, ты переехал в квартиру размером с твою спальню в Малибу, — сказал Коннор, — Что дальше?

— Сейчас я возьму денёк перерыва и буду надеяться на лучшее.

— Мамочка, смотви! Это Голливуд.

Никто не подумал закрыть входную дверь. Деррек рассмеялся, увидев маленькую кудрявую голову, просунувшуюся в его новую квартиру.

— Привет, Лекси! Как дела?

— Кто это? — спросил Коннор.

— Это ребёнок Сатаны, — сказал Деррек шёпотом.

Коннор повернулся, чтобы лучше рассмотреть малышку.

— Выглядит довольно мило.

Деррек хихикнул.

— Не пойми меня неправильно. Ребёнок — прелесть, это мать...

Сэнди подхватила дочь и заглянула в квартиру прежде, чем он смог закончить предложение.

— Она не выглядит как Сатана, — прошептал Коннор.

— Не суди книгу по обложке, — сказал Деррек. — Никогда не забывай об этом.

— Извините, — сказала Сэнди, застряв с сумками и пакетами, пытаясь в то же время взять Лекси за руку до того, как она войдёт в квартиру Деррека.

Слишком поздно.

Клифф был на кухне, убирал на место посуду и столовые приборы, пока Брэд возился с подключением телевизора. Джейк сел на диван с холодным чаем в руке, который оставил Коннор, чтобы подойти к двери и освободить Сэнди от тяжестей.

— Всё в порядке, — сказала она.

— Да нет проблем, — сказал Коннор, забирая у неё сумки.

Лекси толкнула Деррека по больной ноге.

— Давай порисуем? У меня новые карандаши.

Деррек встал на здоровое колено так, чтобы макушка Лекси была на уровне его груди, а не коленей.

— Тебе везёт. Мой брат Джейк любит рисовать.

Деррек указал на диван, где сидел Джейк.

Лекси не составило большого труда взять карандаши и раскраски и принести всё ему.

Дейк побледнел, когда малышка забралась к нему на колени и устроилась поудобнее. Лекси открыла раскраску о животных и ткнула пальчиком в первую картинку.

— Давай йев будет первым. Он делает "ррррр".

Лекси прорычала пару раз и улыбнулась, гордясь собой.

Сэнди стояла у дверей и качала головой.

— Извините, она слишком быстрая для меня в последние дни.

— Джейк не против, — сказал Деррек. — Он был чемпионом по раскрашиванию в детсадовские деньки.

Взгляд, которым Джейк одарил Деррека, говорил, что брат поплатится за это.

— О!— сказала Лекси Джейку, — ты нлавишься мне.

Джейк изобразил улыбку и, взяв карандаш, который Лекси вручила ему, начал раскрашивать.