— Сначала зайди сюда к нам, чтобы мы могли о тебе позаботиться.

Силия в отчаянии покачала головой. Девушка была в страшном напряжении. Ее бледное лицо казалось окаменевшим.

— Нет, нельзя. Я должна идти дальше. Они хотят сжечь Акина.

— Что ты такое говоришь?

— Они посадили его в клетку. Гарольд Данмор уже соорудил там костер! — Она глубоко вздохнула и добавила: — Акин этого не делал. Он не убивал миссис Марту! Это сделал сам мистер Данмор!

Элизабет в шоке уставилась на мулатку:

— Откуда ты можешь это знать?

— Мне сказал Акин.

— Он мог соврать.

— Зачем? Он убил много людей, в том числе целую кучу белых. Зачем ему врать мне именно по поводу миссис Марты? — Силия покачала головой. — Акин собирался рассчитаться с мистером Данмором, но его там не было. Зато была миссис Марта. Она лежала в кровати и была мертва. У нее уже окоченели руки и ноги.

Элизабет охватила дрожь, потому что она вспомнила, что Гарольд возвращался еще раз, прежде чем окончательно уехать.

— Подожди здесь. Я позову мастера Дункана.

— Нет времени. Я должна идти дальше, иначе для Акина все будет слишком поздно. Я пришла сюда только из-за вас. Вам нельзя оставаться здесь.

Ледяной холод пробежал по спине Элизабет.

— Что ты имеешь в виду?

— Вы должны идти в церковь, — просто сказала Силия. — Мы все должны идти в церковь. Эта ночь — ночь урагана.

Элизабет смотрела на Силию, судорожно хватая ртом воздух. В янтарных глазах светилось знание, происходившее не из этого мира, и не было никакого сомнения, что они вдвоем обладали этим знанием. Силия повернулась и убежала, крепко придерживая обеими руками одеяло на своем теле.

— Подожди! — крикнула Элизабет, однако девушка уже исчезла в одном из переулков.

Ураган выл. Вывеска, перед этим висевшая на одном из соседних игровых заведений, улетела за угол и на какое-то мгновение влипла в стенку рядом с Элизабет, чуть-чуть не попав в нее. При виде темной вытравленной надписи на вывеске «У черного ворона» Элизабет снова почувствовала странный озноб, словно доказательство тому, что реальность и страшные кошмары разделяет призрачная, как дуновение, граница, которая все больше и больше стирается. Вывеска с грохотом отделилась от деревянной стенки, и ветер унес ее дальше. Элизабет подхватила развевающиеся на ветру юбки и побежала к переднему входу в дом, чтобы позвать Дункана.

Гарольд схватил факел, который протянул ему один из мужчин, и поджег дрова. Масло вспыхнуло мгновенно. Раб издал пронзительный гортанный боевой клич. Он сидел перед решеткой и пытался ногами раздвинуть деревянные прутья, однако веревки на щиколотках не давали ему достаточной свободы движения. Гарольд схватил копье и отогнал Акина от решетки. Несколько поленьев уже начали гореть. Ураганный ветер раздувал огонь и разгонял едкий дым. Через короткое время пламя поднялось вверх и охватило днище клетки, куда Гарольд тоже налил масла. Мужчины, скаля зубы, стояли перед клеткой и смотрели, как огонь поднимается все выше и выше. Гарольд с удовольствием отметил, что он нанял именно тех людей, которые нужны были для осуществления его плана. В порту было еще достаточно людей такого сорта. Он только начал искать себе помощников, когда узнал о том, что поймали Акина. А когда он покончит с чернокожим, наступит очередь Элизабет. Гарольд решил простить ее. Ребенка, конечно, придется устранить, как и этого преступника Хайнеса. После этого Элизабет очень скоро поймет, где ее место.

Он вздрогнул, услышав пронзительный женский крик. В какое-то мгновение ему показалось, что его зовет Марта, хотя это, конечно, было абсурдным. Но тем не менее его охватил ужас, когда он обернулся и увидел стоящую неподалеку Силию. Он узнал ее сразу, несмотря на то, что девушка была закутана в одеяло. Когда она, отчаянно крича, кинулась на клетку, он сначала испугался, чтобы принять меры, но потом понял, что теперь ему даже не нужно ничего делать. И она тоже уже ничего не сможет сделать. Клетка загорелась. И жар был слишком сильным, чтобы подойти к ней на два или три шага. Акин согнулся внутри и, не переставая пронзительно кричать, пытался увертываться от устремившихся вверх языков пламени. Но тщетно, потому что выхода не было.

Джереми и Юджин Уинстон выскочили из резиденции, напуганные огнем на площади, где происходили казни. Губернатор был вооружен мушкетом и дико озирался по сторонам.

— Что здесь происходит? — крикнул он, перекрывая шум урагана. — Неужели нам не хватает других забот в этот ужасный день?

Гарольд не стал отвечать, хотя все больше и больше людей собирались на площади и, ничего не понимая, с ужасом смотрели на горящую клетку. Он приказал сопровождавшим его головорезам схватить мулатку, однако Силия отскочила в сторону и остановилась между губернатором и его племянником. В тот момент, когда они повернулись к ней, ураган сорвал одеяло с ее плеч и все вокруг узнали в ней осужденную убийцу.

— Схватить ее! — рявкнул Юджин, желая продемонстрировать свою важность.

Однако Силия кинулась к губернатору и вырвала у него из рук мушкет. Она направила оружие на мужчин, которые бросились к ней, но тут же остановились, понимая, что она настроена решительно.

— Потушите огонь! — крикнула девушка срывающимся голосом. Ее лицо выражало крайнюю степень отчаяния. — Откройте клетку и выпустите его наружу!

Однако никто не послушал ее, и без того было слишком поздно. Пламя охватило черное тело и держало его в своих объятиях, пока оно дергалось в агонии, а горящие конечности конвульсивно поднимались и опускались. Разбушевавшийся огонь с дикой жадностью пожирал лежащий труп и быстро превратил его в пылающий на ветру факел. Вонь горящего мяса распространилась от клетки, но за какое-то мгновение ее унесло ветром.

— Отец! — крикнула Силия. Ее застывший взгляд остановился на Гарольде, который вздрогнул и стал панически озираться по сторонам.

— Отец, неужели ты хочешь предстать перед твоим творцом со всеми этими грехами? Неужели ты хочешь, чтобы за твои дела расплачивались невинные люди?

Гарольд глубоко вздохнул. Они ей не поверят. Не поверят этой черной проститутке.

— Да, посмотрите на него! Посмотрите на моего отца! На моего родного отца! Этот человек убил мою мать, потому что она выносила в себе ребенка от него! Она была его первой рабыней, и он обрюхатил ее. Несчастной женщине пришлось заплатить за это своей жизнью! Она убежала, родила меня в лесу и оставила там, потому что он охотился на нее, как на животное. Ей не удалось убежать от него! Он убил ее. Задушил собственными руками. Точно так же, как он убил миссис Марту.

Гарольд заметил, как на него устремились враждебные взгляды. Он хотел запротестовать, но не смог произнести ни звука, потому что вдруг увидел Элизабет. Она стояла на другой стороне, у дороги, ведущей к церкви. Рядом с ней были Фелисити и Дункан Хайнес с ребенком на руках. Гарольд хотел броситься к нему, чтобы убить, однако его ноги словно приросли к земле. Ему показалось, что Силия, эта черная ведьма с желтыми глазами, парализовала его, чтобы он выслушал все, что она хотела сказать ему. Да еще в присутствии всех остальных. И теперь они слушают: и этот проклятый губернатор, и его трусливый племянник, и мужчины, которые, собственно, должны были бы в это время охранять гарнизон или сражаться с «круглоголовыми». И Элизабет, которая не должна была все это знать.

— Он убил миссис Марту! И не только ее. Он убил также леди Гэрриет, потому что она когда-то отказала ему! Он попытался убить леди Анну, чтобы заставить ее замолчать навсегда, однако ей удалось сбежать, и она рассказала мне все! Она жива и может засвидетельствовать это! Но это еще не самое худшее. Он, кроме всего, совершил самое страшное из всех преступлений.

Голос Силии вдруг сразу стал более глубоким, в нем появилась непонятная, какая-то необъяснимая сила, которая, словно водоворот, стала затягивать Гарольда в черную пучину, только и ждавшую, чтобы поглотить его, точно кипящая смола. Даже ветер, казалось, затих от такого страшного обвинения, будто хотел позаботиться о том, чтобы ее услышали и поняли все. Глаза Силии горели каким-то внутренним огнем, и вся она вдруг стала похожа на нечто нереальное и в то же время величественное. Потрясенный происходящим, Гарольд в невыразимом ужасе потерял дар речи, у него перехватило дыхание, когда она открыла последнюю и самую страшную правду: