— Я получил известие о смерти отца, — продолжал Сет. — Но я потерял его еще до того, как уехал на войну.

У Джейн засосало под ложечкой. Она хорошо помнила тот день, когда он навлек на себя проклятие своего отца.

Они ведь много раз прыгали на лошадях через ту ограду. Не было ровным счетом никаких причин полагать, будто и в этот раз кто-либо из них не возьмет это препятствие. И у Сета не было никаких оснований винить себя в том, что Джулианна упала. Но он винил. Уж это-то Джейн знала совершенно точно, стоя вместе с ним у дверей спальни Джулианны и крепко держа его за руку в ожидании, пока доктор не закончит осмотр. Когда граф вышел из комнаты и ударил Сета, у нее оборвалось сердце.

— Твой отец любил тебя, — прошептала Джейн, не будучи уверенной в том, что говорит.

— Да, любил, — голос Сета разорвал тишину. — Раньше. До того как я погубил Джулианну.

Проглотив комок, стоявший в горле, Джейн скрестила руки на груди и повернулась к мужу.

— Ему нужно было кого-нибудь обвинить.

— Он винил меня, потому что это был мой грех, — резко бросил Сет, а потом, покачав головой, с силой провел рукой по лицу. — Не обращай внимания. Я привез тебя сюда не для того, чтобы обсуждать подобные вещи. Мой отец мертв. А любил он меня или нет — это не тот вопрос, который я себе задаю.

Когда Сет отнял руку от лица, в глазах у него появилось знакомое упрямое выражение.

— Полагаю, ты захочешь отдохнуть у себя в комнате до ужина.

— Разумеется, — отвечала Джейн, хотя не чувствовала ни малейшей усталости.

Присев на корточки, Сет подобрал с земли ее туфли и чулки. Прежде чем Джейн успела сообразить, что он намерен делать, он уже отряхивал песок с ее ступни, и каждое прикосновение мужа жаркой волной растекалось по ее ногам. Ей стало жарко.

К горлу Джейн снова подступил комок, когда руки Сета нырнули под подол ее платья и сомкнулись на лодыжке. От его теплого прикосновения к ее влажной коже у Джейн перехватило дыхание.

Сет надел на нее чулок и стал подтягивать его выше, к подвязке. Его касания обжигали Джейн, оставляя огненный след на ее коже, когда он кончиками пальцев пробегал по внутренней стороне ее бедра. Она задыхалась, комок в горле превратился в болезненную язву, когда Сет взялся за второй чулок.

К тому времени, как он закончил надевать на нее туфли, Джейн, дрожа, кусала губы, чтобы не закричать. Поднявшись на ноги, Сет взглянул на жену, и в его глазах она прочла: он прекрасно знает о том, какое действие на нее оказывает.

Не говоря ни слова, он взял Джейн под руку и повел обратно к дому.

Голова новобрачной шла кругом, мысли путались, устремляясь к наступающей ночи. Придет он к ней в спальню или нет?

При мысли об этом жилка у нее на шее затрепетала. Джейн стала молиться о том, чтобы это случилось. Ее плоть жаждала вновь соединиться с Сетом, чтобы хотя бы ее тело смогло испытать то, в чем было отказано сердцу…

Услышав негромкий стук в дверь, Грегори вскочил с кровати. Поспешно набросив халат, он отворил дверь, уже зная, кто окажется по другую сторону. Но даже несмотря на это, он не колебался ни секунды. Он бы не остановился, даже если бы от этого зависела его жизнь. Грегори распахнул дверь, и сердце замерло у него в груди.

— Джулианна, — охрипшим голосом поприветствовал он девушку, глядя на нее во все глаза.

При виде ее запрокинутого личика, полного ожидания и надежды, такого чистого, такого невинного, у него защемило сердце. Грегори судорожно прижал руки к бокам, чтобы не потянуться к ней и не стиснуть ее в объятиях.

После того как Сет отправился в медовый месяц, а Ребекка уехала погостить к родственникам, Грегори оказался в роли компаньона Джулианны, что стало для него одновременно наслаждением и пыткой. Он уже почти жалел, что не предложил Сету сопровождать его. А вот Джулианна, романтичная душа, обеими руками ухватилась за свою идею, настояв на том, что Сет во время медового месяца вполне может обойтись без камердинера.

Будучи джентльменом, не владеющим ни состоянием, ни собственностью, Грегори не мог надеяться на то, что когда-либо станет супругом Джулианны; тем не менее мысли об этом неотступно преследовали его. Он смел надеяться и мечтать. Грегори представлял себя и Джулианну вместе, мужем и женой. Ему до боли хотелось прогнать тень одиночества с ее лица.

Но он должен был положить конец их отношениям, зная, что ее брат никогда этого не одобрит. Собственно говоря, Сет наверняка сочтет такое поведение предательством с его стороны, но у Грегори просто не хватало духу покончить с этим раз и навсегда.

— Я могу войти, Грегори? — поинтересовалась Джулианна.

Вопрос был простым — и таким же простым должен был быть его ответ. Тем не менее слова замерли у него на губах. Грегори проглотил комок, стоявший в горле. Несмотря на то, что нашептывало ему желание, бурлившее в крови, он нашел в себе силы проговорить:

— Нет.

Личико Джулианны вытянулось.

— Нет? — переспросила она, плотнее запахивая пеньюар и отступая на шаг. — Понимаю. — Она тряхнула головой, и грива золотисто-рыжих волос рассыпалась у нее по плечам. — А я-то думала, что нравлюсь тебе, Грегори. Я думала, что…

Он поймал ее за запястье.

— Нет, вы не понимаете. То чувство, которое я к вам испытываю, нельзя низвести до слова «нравиться». Именно потому, что вы мне небезразличны, я и говорю вам… — Застонав от бессилия, Грегори оборвал себя на полуслове, и тоненькая ниточка самообладания лопнула, когда он рывком притянул девушку к себе и принялся жадно целовать ее.

Джулианна обвила руками его шею, а потом бережно взъерошила волосы у него на затылке. Застонав, она прижалась к Грегори всем телом, и он содрогнулся в ответ. Но за миг до того, как он потерял над собой контроль и забыл обо всем на свете, бывший гардемарин разжал ее руки и попятился, отступив на несколько шагов.

— Уходите! — выдохнул он. — Уходите и больше никогда сюда не возвращайтесь.

На глазах Джулианны заблестели слезы.

— Почему ты меня прогоняешь? — Она порывисто шагнула к Грегори, но он бережно взял ее за руки и остановил.

— Не говорите глупостей, леди Джулианна. Из этого ничего не выйдет. Дочь графа не может встречаться с камердинером.

— Мне нет до этого никакого дела.

— А должно быть. Женщина вашего круга и положения… — Грегори умолк и покачал головой. — Как бы то ни было, мне есть дело до нас обоих, и потому лучше прекратить все это прямо сейчас. — В его голосе прозвучала нежность. Не в силах удержаться, чтобы не коснуться ее еще раз, он провел пальцем по ее припухшим от поцелуя губам. — Этого не будет никогда, Джулианна.

Выражение ее лица изменилось, и мягкие черты обрели доселе не свойственную им твердость.

— Это мы еще посмотрим! — выпалила девушка, развернулась и быстро пошла прочь по коридору, пальцами одной руки едва касаясь стены и печатая шаг с военной четкостью.

Это мы еще посмотрим!

Грегори не на шутку встревожился, боясь, что Джулианна не откажется от своей затеи и начнет его преследовать. Но в то же время в самых потаенных уголках его сердца жили мечты о несбыточном, о невозможном, и Грегори отчаянно надеялся, что Джулианна не отступится и сломит-таки его сопротивление, что чувства, которые она к нему испытывала, не были первым опытом в любви чрезмерно опекаемой, беспомощной девушки, что это было искреннее и глубокое чувство, способное преодолеть здравый смысл и осуждение общества.

Тогда, пожалуй, и он сможет нарушить собственные принципы и провести остаток жизни с женщиной, которую полюбил отчаянно и безнадежно.

Минуло три ночи, а Сет так и не пришел. Джейн целыми днями скучала в одиночестве, и лишь иногда компанию ей составляла миссис Лоури. Сет же занимался делами поместья. Похоже, «коттедж» требовал заботливого к себе отношения. Из бесед же с миссис Лоури Джейн поняла, что Альберт фактически забросил это место и его куда сильнее заботило имение и доход, который приносили многочисленные арендаторы. «Пожалуй, у Сета появилась веская причина пренебречь моим обществом», — решила его жена.