- Ирина, тебе надо немедленно заняться своим здоровьем,- сказал Дупель и стал перечислять все болячки, которые обнаружил.

Некоторые Ирине были известны, о других она услышала впервые. Чем больше Дупель говорил, тем сильнее сжималась женщина, постепенно натягивая на себя простыню.

- Для того, чтобы полностью вылечиться, я должен проводить с тобой два сеанса в день в течение недели. Думаю, больше не понадобится. Первый проведу прямо сейчас. Закрой глаза и лежи неподвижно.

Дупель начал совершать пассы руками над ее телом. Ирина почувствовала приливы тепла и покалывание в тех местах, над которыми задерживались руки знахаря. Она наблюдала за его действиями сквозь ресницы, и наконец начала понимать, что Паша ее действительно стал лечить.

К концу сеанса лицо Дупеля посерело: видно было, что он устал.

- На сегодня все. Дай мне что-нибудь поесть: очень много энергии пришлось потратить на твое лечение. Но это первый раз, затем будет полегче. А потом спать: я очень устал.

Когда Дупель уснул в своей комнате, Ирина еще долго сидела на кухне, стараясь привести мысли в порядок. Она никак не думала, что Паша действительно лекарь. Хотела завязать ни к чему не обязывающую интрижку с мужчиной, который ей неожиданно понравился еще в поезде. Теперь же все в корне менялось: она стала надеяться, что он действительно сможет ей помочь. О том, что он хороший врач она поняла, когда тот стал перечислять ее болячки, некоторые она знала, о других догадывалась, а о наличии третьих - даже не подозревала.

"Как же мне повезло, что я сумела затащить его к себе домой: теперь пока меня не вылечит - никуда его не отпущу"!

Как и предполагал Дупель, недели хватило, чтобы здоровье Ирины полностью восстановилось. Она это почувствовала еще раньше, когда у нее пропала бессонница, боли в сердце и желудке, восстановилось зрение ...

"Это надо! Всего тридцать семь лет, а столько болячек! Было! Надо срочно посоветовать подругам пройти курс лечения у Паши, а то еще уедет: ищи потом ветра в поле"!

- Паша! Я переговорила с тремя моими лучшими подругами: они тоже хотят пройти курс лечения у тебя. Сколько это им будет стоить?

- В зависимости от болезней, но не менее ста тысяч рублей. Сначала я должен их осмотреть: может быть я не смогу вылечить некоторые болезни.

- Тогда они завтра вечером придут. После работы, часов в семь. Нормально?

- Хорошо. Я уже восстановился после того, как закончил с тобой. Теперь могу снова работать. Кстати, что ты решила делать с предложением армян?

- И это ты называешь решила! Они мне просто выкрутили руки, очень вежливо, с улыбками, объяснением, почему это мне выгодно сделать. Завтра идем к нотариусу с договором купли - продажи.

- Хоть цену-то нормальную дали?

- Нормальную. Но работать я к ним в ресторан не пойду, что-нибудь свое опять придумаю. Может, ты чего присоветуешь?

- Нет, в этих делах я плохо разбираюсь. Сама решай!

* * *

После осмотра трех женщин Дупель взялся лечить только двух, да и то под давлением Ирины.

- Ты понимаешь, что по сравнению с тобой у них все так запущено, что ... надо не менее двух недель ими заниматься, да и то полной уверенности в благоприятном исходе у меня нет. А у третьей - щитовидка настолько плоха, что только оперативное вмешательство может быть поможет, а я этим не занимаюсь.

- Так ей что, совсем мало времени жить осталось?

- Я не Господь Бог, только он все про всех знает. Но, думаю, ты права.

- Сколько лечение будет стоить?

- С каждой возьму не менее двухсот пятидесяти тысяч. Слишком тяжело мне придется, да и восстанавливаться долго. Ты им об этом скажи. Пусть в больницу сходят, врачам покажутся, проконсультируются, а то будут думать, что я их на деньги развести хочу, а на самом деле они здоровые.

Только через две недели Дупель снова увидел своих будущих пациенток, причем трех.

- Павел Максимович! Христом Богом прошу, возьмитесь за мое лечение! Врачи говорят, что щитовидка так запущена, что и операция не поможет. Только чудо!

- Я тогда берусь лечить, когда уверен, что это в моих силах. У Вас же прогноз: пятьдесят на пятьдесят. Не хочу обнадеживать попусту.

- Ну, пожалуйста! Никаких к Вам претензии с моей стороны не будет! Я Вам заранее пятьсот тысяч рублей отдам. Получится, так получится, нет - так нет! Только возьмитесь.

Ирина тоже просила Дупеля помочь своей подруге: двое детей малолетних останутся без матери, хотя семья и богатая: два дома имеют, дачникам сдают. В итоге Дупель сдался.

- Удивительно, почему вы все такие больные? Вроде у моря живете, фрукты - овощи круглый год едите ... не откроешь секрет, Ирина?

- Точно мне неизвестно, но раньше мы все жили на горе, в километре отсюда, там дом после войны построен был. Горцы говорят, в плохом месте. Родители у нас тоже рано умерли. Сначала отцы. Мы в пятнадцать лет все учиться в техникум уехали, в Сочи. Домой редко приезжали. Потом оползень был и дом завалило. А фундамент у дома хороший был, мощный, старинный. На этом месте раньше лабаз был. Матери наши в Лоо к морю перебрались, но тоже прожили недолго. Может быть, из-за этого?

- Своди меня на место, где дом стоял. Похожу вокруг, посмотрю. Может чего и пойму.

- Пошли сейчас. Все равно нечего делать.

* * *

До места добирались по гравийной дороге, круто идущей в гору сразу за последними домами Лоо. Прошли мимо аула горцев и свернули влево. Там уж дороги не было, только тропа осталась. Сразу видно, что сюда людей мало ходит.

- Я ближе не пойду! После твоих слов - боюсь. Прямо иди, метров пятьдесят, и увидишь развалины дома, заваленные оползнем. Я пока здесь, на камне посижу.

Дупель подошел к разлому, куда оползень утянул развалины дома, все осмотрел, потом поднялся наверх и начал ходить вокруг, что-то бормоча себе под нос. Примерно через полчаса вернулся к Ирине, и они пошли обратно в Лоо.

- Что там? Узнал что-нибудь? - волновалась Ирина.

- Да, место плохое. Почему же ваши родители не послушались местных жителей и стали там строиться?

- Не знаю, мы маленькими были, нам не говорили. Наверное, из-за фундамента: дело было после войны, денег у людей мало было, чтобы с нуля строиться. А что в этом месте плохого?

- Да как тебе попроще объяснить. Там близко к поверхности под землей подходит какой-то ход. От него так и тянет чем-то потусторонним.

- Вход в Ад? - ахнула Ирина.

- Ну ты и скажешь! В Ад. Не думаю, что по какому-то ходу под землёй можно отсюда в Ад попасть. Не под землей Ад находится! Этот ход в какой-то другой мир ведёт. В другое измерение.

- Почему же никто этот ход еще не раскопал? И в тот мир не прошел?

- А кто про ход знает? Я да ты. Вот проговоришься кому-нибудь, тебя туда черти за это и утащат!

- Да ну тебя! Что пугаешь бедную слабую женщину. Тебе смешки, а я ночь спать не буду! Придём в Лоо, в церковь схожу, свечки поставлю.

- Свечки - это, конечно, хорошо, но постарайся о нашем разговоре никому не говорить: как бы чего плохого не вышло.

Когда они спустились в Лоо, Ирина направилась в церковь, а Дупель - к морю.

"Никак я опять ход нашел? Разве мало было мне тех раз? И ведь теперь не скажешь: "Не знаю, что это такое"! Похоже, мне на роду написано по ним ходить".