Весна в этом году пришла рано и даже неожиданно. Как-то быстро и немного дерзко солнце пригрело посеревшие снежные бугорки, разбросало по деревьям белоснежный цвет, зацеловало покрасневшие от восторга тюльпаны и выманило из заточения тех, кто так долго ждал этого нежного весеннего тепла.

Отодвинув учебник в сторону, Лена не спеша подошла к окну. С улицы веял свежий, полный пьянящего аромата ветерок. Отовсюду слышались веселый смех детворы и щебет птиц. Девушка в упоении закрыла глаза, а потом тяжело вздохнула. Надоело! И кто только придумал эти утомительные, мучительные сессии?! Да еще тогда, когда на улице расцветают сады, греет солнце и звучат нежные романтические песни о любви! И все это, когда тебе всего двадцать лет! Когда перед тобой упрямо и по совсем непонятным причинам вместо портрета строителя коммунизма стоит портрет прекрасного незнакомого парня!

Вы думаете, что Лена была избалованной и ленивой девчонкой? Нет! Вспомните себя в этом возрасте. Разве лезла вам тогда в голову история КПСС?! Разве, сидя под кустом благоухающей сирени, вы мечтали о скорейшем построении коммунистического или хотя бы развитого социалистического общества? Нет! Нет! И еще раз нет! В этом возрасте все мечтают об одном – о любви! И все мировые революции по сравнению с этим волнующим и захватывающим процессом казались вам сущей ерундой!

И в этом, и в другом Елена Бондаренко ничем от своих сверстниц не отличалась. Почти ничем.

Девушка выросла в небольшой и на первый взгляд весьма благополучной семье директора крупного киевского машиностроительного завода. Правда, заниматься воспитанием ребенка родителям было некогда. Маленькую Аленку воспитывали бабушки, ясли, садик и, конечно же, комсомол. Недостаток материнской любви восполнялся железной дисциплиной и военным порядком. С раннего детства девочке рассказывали о том, что такое хорошо и что такое плохо. К тому же «хорошо» – с точки зрения ее уважаемого отца. А все капризные «не хочу» молниеносно пресекались святым родительским словом «надо».

Первый раз это слово произнесли, притащив пятилетнюю девчушку в гимнастическую секцию. Второй – когда без пререканий ее втолкнули в огромный музыкальный класс фортепиано. Затем «надо» превратилось в лавинообразный процесс, сделавший из Леночки идеального бледнолицего подростка. Девочка металась между заседаниями совета дружины и спортивными секциями, уроками сольфеджио и преподавателями английского.

Казалось, окончив школу с золотой медалью, дочь вправе была ожидать, что доблестный родитель наконец оставит ее в покое. Но не тут-то было!

Поэтому вместо романтической профессии учителя она выбрала престижную профессию экономиста. Почему?! Потому что так захотел отец. Потому что так было надо!

И вот уже четвертый год Лена самозабвенно грызет опостылевший гранит науки. Тихо и безропотно перелопачивает учебники по философии и политэкономии, обществоведению и статистике. А завтра предстоит зачет. История КПСС.

Закрыв окно, девушка тяжело вздохнула и подошла к зеркалу. Посмотрев на себя придирчивым, оценивающим взглядом, прижала пальчиком нос, скривила непонятную гримасу и весело засмеялась. Ну не нравился ей ее курносый нос и все! «Вырасту – сделаю пластическую операцию», – решила она и быстро накрутила на голове непонятное сооружение из копны густых непослушных волос. «А может, не сделаю», – рассуждала дальше. Повернувшись боком, еще раз внимательно глянула на себя и облегченно вздохнула.

Да нет, она вроде ничего! Многие парни даже называли ее красивой! Высокая, стройная смуглая брюнетка с голубыми глазами, она не раз ловила на себе жадные, откровенные взгляды ребят. Лена кокетливо пожала плечами, надула губки и обреченно пошла к столу.

Оставался последний раздел. Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Январский пленум ЦК КПСС. Девушка прочитала пафосные лозунги перестроечной программы и задумчиво посмотрела в окно. Нет, в стране явно происходит что-то не то! Взяв курс на новую идеологию, Горбачев не стесняясь рассказывает о недостатках политико-экономической системы страны, проводит антиалкогольные кампании, борется с нетрудовыми доходами и коррупцией. Массово меняются партийные работники, к власти приходят новые, молодые управленцы. Но это ничего не дает! Кризис в стране разрастается. Пустые прилавки гастрономов, всеобщий дефицит товаров. Так что же происходит? Ответить на этот вопрос Лена пока не могла.

И почему-то все больше и больше в последнее время ее тревожил отец. Задумчивый и усталый, он все чаще закрывался в своем кабинете и что-то долго писал. Сильный и властный, он стал раздражительным и подозрительным. Казалось, он боялся собственной тени. Лена вздохнула. Что же будет дальше?

Размышления девушки прервал тихий стук в дверь.

– Да! – весело выкрикнула она.

На пороге стоял отец.

Борис Евгеньевич был высоким и довольно грузным мужчиной. Угрюмый взгляд, широкие густые брови и две глубокие, чуть покрасневшие морщины, сомкнувшиеся на переносице, делали его лицо сосредоточенным и строгим.

Нервно поглаживая полысевшую голову, отец заискивающе улыбнулся.

Лена напряглась. Такое бывало редко. С таким видом обычно все смотрели на ее отца. Сейчас же все было наоборот. И, как бы это ни забавляло, девушка понимала: это не предвещает ничего хорошего.

– Доченька, – не отходя от двери, начал Борис Евгеньевич и слегка замялся.

– Что, пап? – удивленно поинтересовалась Лена и подошла к отцу.

– Доченька, – нервно кашлянув, произнес он. – Сегодня к нам в гости придет Андрей Владимирович Палладин. Я пригласил его на ужин. Поэтому, пожалуйста, приведи себя в порядок и приходи в зал. Только постарайся быть идеально вежлива и внимательна.

– Пап, – девушка обиженно надула губки, – не переживай! Почитаю Маяковского, сыграю на рояле, расскажу о своем путешествии по ленинским местам. Все как полагается!

Отец задумчиво ухмыльнулся и зашел в комнату.

– Нет, дочка, это уже в прошлом. Время уже не то. Ценности немного поменялись. Стихи можешь почитать и Пушкина. Можешь даже пластинку Высоцкого поставить. Главное – твое присутствие и доброжелательное отношение к гостям.

Лена удивленно посмотрела на отца.

– А я-то тут при чем?

– Дело в том, моя хорошая, что Андрей Владимирович будет не один. Вместе с ним будет его супруга Галина Григорьевна и сын Владимир. Вы ведь хорошо знакомы. По-моему, даже немного дружны! Думаю, что пора к нему присмотреться, и повнимательнее. Он очень интересный парень! И перспективный! В следующем году заканчивает университет. К тому же факультет международных отношений! Пожалуйста, подумай над моим предложением. Пойми, дочка, это шанс! И для тебя, и для меня тоже. Пора подумать о будущем.

Такого поворота событий Лена не ожидала. Девушка растерянно захлопала глазами.

– Но у меня завтра зачет, – попыталась возразить она.

– Ты хочешь сказать, что предыдущие дни ты только и делала, что пялилась в окно? Да?! – выкрикнул отец и посмотрел на дочь. Его лицо приобрело привычное грозное выражение.

– Нет, – буркнула девушка и опустила глаза, – учила.

– Вот и молодец! – самодовольно произнес Борис Евгеньевич и облегченно вздохнул. – Ровно через час жду в гостиной!

– Хорошо, – протянула Лена и, растерянная, села на диван.

Значит, ей устраивают смотрины. А может, уже и сватовство?! И это в конце двадцатого века! В свободной и цивилизованной стране! В семье партийного работника и руководителя крупного машиностроительного завода! Внутри девушки все закипело. Нет, она не позволит с собой так обращаться! Она чувствовала и понимала: дальше так продолжаться не может. Скоро, очень скоро наступит день, когда она, словно зажатая пружина, вырвется из этого железного кулака, в котором сжимает ее отец.