Нити пересекались под почти идеальными углами, протягиваясь во все стороны, от дроу к дроу, как спицы колеса, и, когда эта скелетная структура была завершена, заклинатели внутреннего кольца перевели свое внимание на Равеля и направили соединенные лучи на странную сферу, которая захватила и туго стянула их концы.

Восемнадцать магов подошли к концу своего плетения, посылая нити через те скрепленные спицы. Белые волосы дроу затрепетали и встали дыбом от растущей энергии созидания. Равель глубоко вздохнул, вдыхая силу, прилив которой он чувствовал в сфере, сияющую массу энергии, щекочущую его пальцы и ладони, просачивающуюся в его голые предплечья так, что мускулы напряглись и застыли. Он стиснул зубы и упрямо держался. Равель знал, что это был момент, отличающий его от других перспективных ткачей. Он принял возрастающую энергию в свое тело и душу. Он слился с ней, став единым целым, скорее приспособившись, чем сражаясь, подобно тому, как эльф легко шагает по свежевыпавшему снегу, в то время как менее ловкий, менее изящный человек может лишь тащиться сквозь него.

Потому что Равель инстинктивно понимал природу магии. Он был и вместилищем, и якорем, и, так как паутина была завершена, энергия возрастала еще более стремительно и мощно.

Но Равель был готов к этому. Он услышал, как суетятся его подчиненные, мельком увидел, как яростно мелькают пальцы дроу, передавая команды и указания.

Он не отвлекался. Медленно Равель начал совершать круговые движения руками, и волшебная паутина ответила, начав медленное и равномерное вращение, яркие пряди становились размытыми, оставляя за собой сияющий хвост.

Сферы тьмы начали рассеиваться, и перед благородным ткачом, за полукругом обреченных гоблинов, появилась широкая пещера. И за этой линией, всего лишь в пятидесяти шагах, стояли ряды орков, вперемешку с более высокими, неуклюжими багбирами.

Некоторые повысили голоса в знак протеста при виде гоблинов. Дроу были все еще, в основном, скрыты, но эта сияющая крутящаяся паутина, поднятая высоко, выше линии гоблинов, отчетливо виднелась в поле зрения. Несмотря на свой дискомфорт и необходимость концентрироваться, Равель улыбнулся при виде реакции оцепенения среди гуманоидов.

Однако это продолжалось только мгновение, потом ткач бросил всю свою силу и концентрацию на вращающуюся паутину. Он вращался вместе с ней: полный круг, затем еще один и третий, и когда повернулся, Равель притянул свою левую руку и выбросил правую, запуская вперед лениво кружащуюся паутину. Она поплыла над гоблинами, продолжая свое вращение, и без якоря, которым являлся Равель, магическая энергия, содержащаяся внутри нее, начала вырываться из паучьей структуры.

Паутина продвигалась вперед, плывя, вращаясь, штрихи белых молний выстреливали вниз, раскалывая под собой камень. Орки и багбиры с вытаращенными от шока глазами беспорядочно метались и сталкивались, падая друг на друга, чтобы убраться с дороги.

Паутина поплыла над ними. Разряд молнии в полную силу ударил орка, и существо вспыхнуло, завизжало и забилось среди своих мечущихся сородичей. Вся пещера сотрясалась от громовых раскатов, следующих один за другим, заглушая вопли перепуганных орков и багбиров.

Ткачи дроу организованно двинулась в сторону входа в пещеру, в то время как гоблины повалили кучей, яростно толкаясь, и весьма неэффективно. В самом деле, так неуклюже, что когда вошла следующая волна атакующих, несколько неудачливых, подгоняемых щелчками кнутов гоблинов были растоптаны.

Равель остался на месте, не оглядываясь даже ради интереса, уверенный, что батальон ближнего боя, Йеррининэ и его воины драуки, не посмеют даже слегка его задеть.

И они не задели. С большим проворством, учитывая их нескладные формы, драуки бросились мимо благородного ткача, постукивая хитином о камень. Любой споткнувшийся из числа гоблинского пушечного мяса становился менее удачливым. Драуки, хлынувшие в пещеру, испытывали огромное удовольствие, затаптывая их.

Обитающий на поверхности человеческий полководец сравнил бы эту группу с тяжелой кавалерией, которую он использовал бы для разрушения целостности передней линии обороны своего противника. А учитывая смятение, уже вызванное рассеивающей молнии паутиной, драуки оказались невероятно эффективными в этой роли. С такой массой и множеством скрежещущих о камень ног в твердых панцирях один только их натиск мог обратить все противостоящие силы в бегство. Но добавим к этому абсолютную жестокость проклятых созданий дроу и их вооружение трезубцами и длинными копьями, изготовленными с изысканным мастерством дроу, и передняя линия обороны пещерных обитателей была быстро и легко разбита и рассеяна.

Так, испугавшись ужасных драуков, некоторые орки и багбиры сразу же отступили, неосторожно побежав назад, под все еще плавающую энергетическую паутину, попав прямо в самую гущу продолжающегося шквала молний.

Равель услышал свой громкий смех, когда один багбир отлетел назад от удара такого разряда молнии, расколовшего каменный пол прямо перед ним. Барахтающееся существо так никогда и не приземлилось, потому что мощный Йеррининэ вскинул свой огромный трезубец и поймал его на лету, насадив его аккуратно и легко, удерживая в воздухе создание в три сотни фунтов лишь одной мускулистой рукой.

Используя этот трофей как знамя, лидер драуков сплотил вокруг себя свои силы и бросился вглубь, точно ломая ряды, чтобы обойти разбрасывающую молнии паутину, и прошелся еще раз, с другой стороны, безупречным буйным боевым строем.

Равель поднял руки, чтобы его спутники могли отчетливо видеть их.

— Найдите свое место в битве, — поручил он ткачам.

— А где место Равеля? — просигналили в ответ руки дроу.

— Там, где он сочтет нужным, — ответил ткач вслух, так как он хотел, чтобы Тиаго Бэнр услышал властность в его голосе.

Сидя верхом на ящере Баеке, Тиаго только ухмыльнулся на этот ответ и коснулся узких полей своей шляпы в знак внимания ткачу. Молодой Бэнр поехал дальше вместе с Джертом и группой верховых воинов, резко повернув, чтобы обойти далеко справа оглушающую паутину. Позволив жестоким и вечно разгневанным драукам и младшим бойцам вовлечь себя в этот водоворот неразберихи, более опытные воины стратегически завоевали фланги. По боковой стене тянулись ряды неглубоких пещер, с четким указанием, что это были казармы. Некоторые располагались достаточно высоко над полом и имели лестницы, поднятые в целях обороны.

Ездовые ящеры дроу могли довольно легко взбираться на стены. Отсутствие лестниц не обеспечивало защиту.

— Это была впечатляющая паутина энергии, — сказала Равелю сестра Сарибель, подойдя к нему вместе с двумя другими благородными Ксорларринами: Береллип и Брак'тэлом, последний выглядел от всего этого довольно несчастным.

— Ушло слишком много времени, чтобы создать и запустить паутину, — не согласилась всегда суровая Береллип. — Не будь наши противники тупыми головорезами, они напали бы на нас прежде, чем мы смогли начать защищаться.

— Ты отрицаешь ее мощь? — спросила Сарибель скептически.

— Я отрицаю ее эффективность против любого серьезного противника, — быстро парировала Береллип, и наградила Равеля довольно продолжительным сердитым взглядом, который ужалил молодого ткача еще сильнее при виде ухмыляющегося Брак'тэла, уставившегося на него поверх плеча Береллип.

— Нельзя так спокойно пренебрегать зоной опустошения, сестра, — настаивала Сарибель.

— Такое большое количество темной магии — бесполезное шоу, — перебила Береллип. — Потому что она не божественно вдохновленная.

— Конечно, сестра, — согласилась Сарибель, ибо какая жрица Ллос не согласилась бы с истиной, подобной этой? Она грациозно поклонилась Береллип и последовала за старшей жрицей Ксорларрин прочь.

— Они найдут что-нибудь еще, чтобы убивать, — решил Брак'тэл, сдвинувшись в опустевшее пространство рядом с Равелем. — В конце концов, твоя привилегированная уловка принесла мало реального ущерба. Я насчитал не более пяти, убитых ею, и одного копьем Йеррининэ, а не сетью молний.