Она подчеркивает последние слова, как будто ожидает, что они начнут действовать в этой маленькой захудалой квартирке.

Ну, он не против такого плана, за исключением того, что прошло уже двадцать минут с тех пор, как она исчезла с парковки, где местные жители оставляют свои машины. Он остается стоять в дверях, смотря на свой грузовик, он надеется хотя бы мельком увидеть Эрин сегодня. Даже если она попросит оставить ее в покое, ну, тогда он уйдет. Но он должен убедиться, что с ней все в порядке. Он почувствовал ее несчастье, как физический груз на шее. Он не верил в вещи типа психологической ауры, но он почувствовал ее чувство потерянности, одиночества, как свое собственное и ему нужно попытаться все исправить. Хотя у него нет хорошего объяснения для всего этого. Выражение ее лица, когда он последний раз ее видел до сих пор стоит перед глазами: шок, боль и предательство. То, что он чувствовал, когда Мелинда бросила его.

Он заставил Эрин почувствовать тоже самое. Бл*дь.

– Блейк?

Он дергается в сторону, и с облегчением смотрит на Эрин. Он планировал сказать ей несколько слов, но он теряет голос от вида сексуального черного платья, в которое она одета. Желание электрическим разрядом проходит сквозь его тело. Он хочет толкнуть ее к стене и…

Но нет. Он должен сдержаться. Он и так уже выглядит как чудовище, и он не должен еще и вести себя как монстр.

– Привет, – подходит он к ней.

– Ох… что ты здесь делаешь?

Ее взгляд выглядит настороженным, и дерьмо, что если она была с кем–то на свидании.

– Я пришел поговорить о том, что случилось сегодня.

Если это было бы возможно, она сжалась бы еще больше.

– Мы можем поговорить об этом завтра.

Его бровь приподнимается.

– На кампусе?

Это вызывает у нее слабую улыбку.

– Хорошо, мы знаем, где это может закончиться.

Он сомневается, что будет легче держать руки подальше от нее внутри квартиры, но он молчит, когда она открывает дверь и приглашает его внутрь. Квартирка небольшая и довольно обветшалая. Стандартная студенческая квартира: скромная, но удобная, с толстым пледом на диване, фанерной мебелью и небольшим растением в горшке, закрывающим телевизор.

Она перехватывает его взгляд:

– Мы называем ее – «Сварливая Герань».

Он вопросительно приподнимает голову.

Прохаживаясь мимо, она касается пальцем розовых лепестков цветка.

– Я не уверена, как это началось. Я думаю, мы тогда выпили. Я не большой любитель вечеринок, но я не против винного коктейля и похода в кино в субботу вечером…

Он скрывает улыбку, представляя ее подвыпившей. Она одна из самых серьезных молодых женщин, которых он когда–либо встречал. Он хотел бы видеть ее более раскрепощенной, более открытой. Конечно, она становилась более расслабленной, когда они были вместе в кровати, но все было иначе. Но он не должен думать об этом.

– В любом случае, мы назвали это растение – «Сварливая Герань», потому что она выглядит отчасти безумной, тебе так не кажется?

Он с сомнением смотрит на цветок.

– Она выглядит… мило?

Она отмахивается, выражая безмолвное несогласие.

– Ты должно быть выпил. Но в основном она осуждает нас, до тех пор, пока мы не сделаем все наше домашнее задание и не помоем посуду, не вынесем мусор и только после этого мы можем смотреть телевизор. Она, как надзиратель.

Она потирает лепесток между пальцев, прежде чем осматривает его, что–то странное и тревожное пробегает в ее взгляде.

– Знаешь, ты можешь сесть. Жаль я не предложила раньше.

Она сидит на краю. Кивая, он находит себе место на другом конце дивана. Так далеко от тесных объятий, в которых они проводят время в его доме.

Вдруг ему кажется, что она готова заплакать. Его мышцы напрягаются, чтобы подойти к ней, но он не может настаивать, не тогда, когда она так явно увеличивает между ними расстояние.

– Прости меня за Мелинду, – произносит он рассудительно. – Я не знал, как остановить ее.

– Но ты знал, что она работает там. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Да, я знал. – Он глубоко вздыхает. – Как ты могла догадаться, у нас были отношения. Все кончено и нет никакого шанса на примирение.

– Кажется, она так не думает.

Он покачивает головой, все еще немного озадаченно.

– Я не знаю, почему она думает, что это возможно. Но это не имеет значения, потому что я не собираюсь делать этого. Я ясно ей дал это понять, когда ты ушла. Я просто сожалею, что ты попала в такое неловкое положение.

Кривая улыбка появляется на ее губах.

– Я полагаю, я сама поставила себя в такое положение, уговаривая тебя принять эту работу.

– Ты никак не могла знать этого. Я даже не пытался скрыть это от тебя. Было много плохих моментов, когда я впервые вернулся на американскую землю. Я стараюсь не вспоминать об этом.

В ее глазах вспыхивает любопытство.

– Ты встречался с ней после ранения?

Ох, дерьмо.

– До. И некоторое время после.

– Блейк. Ты знаешь, где Мелинда находится прямо сейчас? Или где она была примерно час назад?

– Без понятия. – Хмурится он. – Она же не говорила с тобой о нас, правда?

– Нет, – отвечает Эрин, и он чувствует облегчение. А затем она добавляет: – Но я поехала, чтобы увидеться с тобой, и она была в твоем доме, Блейк. В твоем доме, в твоей одежде и ела заказанную для нас еду.

Мгновение, он просто смотрит на нее. А затем понимает, что сидит с отвисшей челюстью.

– Вот, бл*дь. Почему ты просто не пнула меня по яйцам, когда только увидела?

Она пожимает плечами.

– Я подумала, что это не имело бы большого значения для тебя, находиться здесь, если бы ты знал, что у тебя дома находится полуголая женщина.

Дерьмо. Он потирает лоб. Эрин приезжает к нему похожая на секс богиню, и находит Мелинду. Как Мелинда вообще попала к нему? Хотя он не поменял замки, с тех пор, как она ушла. Он просто не ожидал, что она вернется.

– Я понятия не имел, что она была там. Я определенно не приглашал ее.

– Я верю тебе.

– Клянусь, Эрин.

– Я серьезно. – Вздыхает она. – Я доверяю тебе, несмотря на ряд неприятностей из–за этой поездки. Это просто застало меня врасплох, вот и все. А потом я немного запуталась в мыслях. Я не хочу быть такой; ревнивой подружкой, которая постоянно требует отчета, где ты ходишь и с кем.

– Ты имеешь полное право злиться и сомневаться во мне…

– Нет. – Останавливает она его. – Я никогда не сомневалась в тебе. Я сомневалась в себе.

Он сглатывает, стараясь сдержаться.

– Что же делать с таким засранцем?

Она криво улыбается.

– Я настолько очевидна?

– Просто невероятно, что ты доверяешь мне, особенно после того, что ты видела. Я не думаю, что большинство людей поступило бы также. Я даже не уверен, что сам смог бы поступить так же. Но есть что–то еще, что пугает тебя, и я не хочу, чтобы ты скрывала это от меня. Ты не должна защищать меня таким образом. Я хочу знать о тебе абсолютно все.

Хитрая улыбка преображает ее взгляд.

– Это все, ради секса?

– С тобой? Да. Я заслуживаю проклятую медаль за то, что не касаюсь тебя в этом платье.

Она выглядит как чистый секс, облаченный в желание, и он заставляет себя откинуться на спинку дивана, вытягивая ноги. Затем он смотрит на нее, приподнимая брови.

Она упирается локтями на колени.

– Это глупо. Я была глупой.

– Позволь мне судить об этом. – Произносит он легко.

В него летит изношенная диванная подушка. С небольшой усмешкой он ловит ее и засовывает за голову, по–прежнему полулежа на диване, который слишком для него мал. Он бы предпочел обнимать ее, но ей нужно пространство. Кроме того, чертова мебель может согнуться и сломаться, даже если он просто дунет на нее.

Выглядя отстраненной, она начинает рассказывать:

– Это было два года назад. Познакомилась с парнем, начали встречаться. Все как обычно. Это казалось удивительным. Мы здорово ладили и бывали на всяких шоу, ходили в музеи… я не могла позволить себе много гулять, но он был довольно обеспечен и настаивал на том, чтобы платить за меня. Он говорил, что это было по–джентельменски, ничего особенного. Я так сильно хотела быть рядом с ним; я действительно не думала о том, что такая разница между нами повлияет на наши отношения, на то, что он подумает обо мне.