— Яр. Может ко врачу тебя запишем? — тихо говорит она — непривычно тихо.

Нахмурившись, я смотрю на нее и переспрашиваю:

— Зачем?

— Ну, тебе надо пройти обследование и начинать лечение, — чуть тверже говорит она, — Если вы с Лолой будете пользоваться презервативами, то она вне опасности и…

— Заткнись, — прошипел я, — Я не пойду ко врачу.

— Ярослав…

— Я сказал — нет.

Она вздыхает и качает головой, отвернувшись. Закуривает, стоя ко мне спиной, окутываемая облаком дыма.

— Яр, эти тесты могут ошибаться. То, что два года назад он показал положительный результат еще ничего не значит.

Я скрипнул зубами и с силой хлопнул ладонью по столу. Лерка подпрыгнула и обернулась, когда я прошептал:

— Замолчи.

Она пристально смотрит на меня, а потом сдавленно ахает:

— Ты так и не открыл! Мать твою, ты…

— Я не могу этого сделать.

— Какого черта, Яр! Я наблюдаю, как ты закапываешь себя глубже и глубже. Ты, б@%ть хоронишь себя заживо из-за положительных результатов на ВИЧ, которые могут быть и не положительными!

— Лера.

— Ты бортанул хорошую девушку, которая влюбилась в тебя, из-за призраков!

— Лера!

Она шумно выдыхает, а потом смотрит за мою спину. Я вижу, как на ее лице отображается что-то, а потом….

Все происходит так быстро, что я даже не сразу соображаю, что она делает. Лера выходит из кухни, громко шлепая ногами, а в следую секунду я слышу, как дверь в мою комнату с хлопком закрывается.

— Лера, не смей! — подскочив на ноги, я добегаю туда, но за дверью послышался скрежет комода, которым сестра забаррикадировалась, — Открой!

— Нет! Если ты не можешь этого сделать, то я сделаю, — твердо крикнула она.

Я слышал, как с полок падают мои вещи, открываются ящики стола. Стуча в дверь, я просил ее не делать этого; просил не открывать этот чертов конверт, потому что если она права — смерть Джесс будет напрасной. Бессмысленной.

— Лера, не надо, — стону, чувствуя влагу на щеках, — Лерка, остановись.

Звуки стихают, и тишина становится настолько оглушающей, что режет сердце. Слышу ее всхлипы по ту сторону и сажусь на пол, обхватив голову руками. Лера толкает комод — громкий звук, а потом открывает дверь и возвышается надо мной, всхлипывая.

— Яр, — шепчет она, заикаясь.

— Пожалуйста, не говори. Не надо. Я не хочу знать.

— Яр, он отрицательный.

— Нет.

— Ты чист, Ярослав.

— Нет, нет, нет…

— Мне очень жаль Джессику. Но она погибла не из-за тебя. Яр… — ее рука касается меня, когда она подходит и наклоняется, а я, как мальчишка, обнимаю ее колени и начинаю рыдать навзрыд, — Это не твоя вина.

Ее слова бьют набатом в моей голове. Заставляют мое тело сотрясаться.

— Ярик, ты не виноват, — Лерка опускается на пол и садится рядом, — Джесс просто не справилась. Да, ты не успел ей помочь, но ты тоже был молод и растерялся…

Чувство вины, с которым я жил, со временем стало привычкой. Как и страх. Я не вскрывал этот конверт, потому что боялся узнать, что я болен и скоро умру. Боялся узнать, что я заразил Джессику, и она погибла по моей вине. Боялся узнать, что я здоров, что это чёртова ошибка, потому что тогда я вдвойне виноват — я должен был ее защитить, успокоить, поддержать, но я не сделал этого. А должен был — как делает прямо сейчас Лера, гладя меня по голове и раскачиваясь вместе со мной из стороны в сторону.

Я с трудом распознаю звук ее голоса, потому что ее слова заставляют мое тело сотрясаться до тех пор, пока внутри не остаётся ничего, кроме пустоты.

15

Два месяца спустя

Не хотел сюда идти, но есть вещи, которые лучше завершить, чтобы продолжать двигаться дальше.

Я не видел ее с тех пор, как она убежала из моей квартиры два месяца назад. Столько же не разговаривал с ней, потому что она не брала трубку. Лера изредка делилась какими-то новостями, и я постепенно привык к фразе: «У нее все хорошо».

И все равно, входя в двери ресторана, в котором она назначила мне встречу, я чувствую, что мое сердце стучит, как отбойный молоток.

Я замечаю ее сразу — по длинным волосам, которые глянцевой волной спадают на ее спину. Она за столиком не одна, и, когда я узнаю ее спутника, я сбиваюсь с уверенного шага, спотыкаясь. Застыв на месте, трясу головой и натягиваю фальшивую улыбку на лицо — Лола справилась с задачей «двигаться дальше» быстрее меня.

— Привет, — хрипло произношу, поравнявшись с их столиком. Прочищаю горло и киваю ее жениху — помню его с той ночи, когда забрал Ло из её дома.

Он заметно напрягается и непонимающе смотрит на Лолу. Она сидит, опустив голову, но я заметил, как она вздрогнула при звуке моего голоса. Медленно выпрямляется и поднимает взгляд, смотря на меня.

— Привет. Эдгар, — Ло не сводит с меня своих голубых глаз, словно изучает, а может и вспоминает, — Я отойду ненадолго, ладно?

Не дожидаясь его ответа, она поднимается и делает шаг ко мне, сохраняя приличную дистанцию. Мне безумно хочется прикоснуться к ней, сжать в объятиях, заклеймить поцелуем и унести отсюда, но я понимаю, что это лишнее.

Молча мы отходим к бару, и я отодвигаю высокий стул, предлагая ей сесть. Лола устраивается, ерзает на сидении, пристально наблюдая, как я сажусь напротив.

— Лера сказала, что это важно, — нарочито небрежно бросает она, — Надеюсь, это не займет много времени.

Я отрицательно качаю головой и тянусь к ее лицу, чтобы убрать локоны за ухо. Ло вздрагивает от моего прикосновения, и я отдёргиваю руку.

Глубоко вздохнув, достаю из внутреннего кармана куртки два конверта. Оба распечатанные — я сам хотел убедиться — и протягиваю их ей.

— Что это? — она берет их, но не решается открыть.

— Это результаты моих анализов. Один тест двухлетней давности, а другой я сделал недавно, — она достаёт бланки и, щурясь, вчитывается в сточки, — Я подумал, что ты должна знать.

Поднимаюсь на ноги и встречаю ее отчаянный взгляд. Вижу, как голубые глаза наполняются слезами, и она кивает, прикусив губу. Я не стал прощаться, просто моргнул и развернулся, чтобы уйти.

— Ярослав, — хрипит она, останавливая меня, — Я…

— Все в порядке, — я покосился в сторону на ее жениха, который нервно барабанит пальцами по столу, глядя на нас, — Я понимаю.

— Яр…

Притягиваю ее за плечи к себе и прижимаю со всей дури к груди. Зажмурившись, целую в висок и шепчу:

— Будь счастлива, невеста.

Отпустив, вытираю слезу с ее щеки большим пальцем. Улыбаюсь — в последний раз — и ухожу, оставив и эту историю позади.

Пустота внутри не исчезла. Раньше на ее месте был страх и вина, теперь их не осталось. И сейчас мне захотелось заполнить эту новоявленную дыру в груди. Я сделал это, поселив в ней воспоминания о том, как впервые увидел улыбающуюся девочку в пробке; воспоминания о шоколадном запахе ее шампуня; о сладком вкусе ее алой помады и ее звонкий смех.

Я сохранил себе память о ее доверчивых глазах; о ее неуверенности в себе и о ее противоречивой дерзости, когда она обижается. Запомнил ощущение ее прикосновений и соль ее гладкой кожи.

Пустота внутри не исчезла, но теперь я люблю ее, потому что люблю эти воспоминания. Люблю девушку, которой они принадлежат.

16

Ночь; заброшенный аэродром и привычный запах жженой резины в воздухе. Я смотрю на гонщиков и готовлюсь к своему заезду — просто так, для души, как всегда и делаю.

Кожа на перчатках скрипит, когда я сжимаю и разжимаю замерзшие пальцы. Втягиваю прохладный осенний воздух полной грудью, сажусь в машину и медленно подъезжаю к старт-линии, дожидаясь, когда трасса будет свободна. Лениво осматриваю толпу, до тех пор, пока люди не начинают шептаться и коситься в мою сторону.

Нахмурившись, смотрю в зеркала непонимающим взглядом и замечаю быстро приближающиеся ко мне фары. Удивленно вскидываю брови, когда рядом резко тормозит машина и поворачиваю голову.