Я довела его до крайней точки и почувствовала себя могущественной и удовлетворенной.

— Я собираюсь кончить, малышка, — его голос был хриплым и чертовски сексуальным.

Я схватила его за зад, чтобы дать понять, что все в порядке, и он издал яростный рык, выплеснув свое горячее семя в мое горло. Он кончил так сильно и обильно, что я практически не могла дышать, когда он заполнил меня.

Джек не заметил, как продолжал свои резкие толчки, пока полностью не опустошил себя, и я проглотила все до единой капли.

Я освободилась от его глубокого проникновения в мое горло, слизала последние капельки и начала подниматься. Джек перестал держать мою голову и неспешно убрал пальцы из моих волос. Он помог мне встать и нежно поцеловал в лоб.

— Умное решение — придержать это до нашей последней ночи, иначе я бы не выпускал тебя отсюда всю неделю.

Его реакция дала мне чувство глубокого удовлетворения. Если он не собирался падать на колени и клясться мне в вечной любви, то хотя бы я дала ему что-то на память о себе.

— Я рада, что тебе понравилось. — Я прижалась к его груди.

Он погладил меня по щеке.

— Мне понравилось всё, что было за эту неделю, малышка.

Мое сердце сжалось и мне потребовались все силы, чтобы не заплакать при мысли о том, что она подошла к концу. Я жила всю неделю как в сказке и боялась, что реальность никогда не сможет ей соответствовать.

— Мне тоже, — мой голос был практически шепотом.

Мы не спали до самого утра. Никто из нас не хотел тратить на сон то драгоценное время, что у нас осталось. Джек занимался со мной любовью, смотря мне в глаза с нежным чувством собственности, которое я ощутила где-то глубоко в душе. Я не помню, когда уснула. Помню лишь, что я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо.

Мы с Сиенной собирали вещи в полной тишине, и она знала, что я изо всех сил пыталась не падать духом. Она предупреждала меня не забывать, что это всего лишь интрижка, и не привязываться слишком сильно, но я, естественно, не послушала. Несмотря на то, что это начиналось просто как удовлетворение сексуальных потребностей, оно превратилось во что-то большее. По крайней мере, для меня. Мы вынесли из номера наш последний багаж. Сиенна, увидев мое лицо, могла бы сказать: «Я же говорила», но вместо этого она просто меня обняла.

— Это не конец, Сид. Э то начало твоей новой жизни. Той жизни, которой ты будешь управлять сама. Я знаю, что он тебе действительно нравится, но будет еще множество других. Ты должна двигаться дальше. Так, что не оглядывайся и продолжай идти вперед.

Она отошла и посмотрела на меня. На мои глаза навернулись слезы, и я не могла их сдержать.

— Вытри слезы, детка, они для слабаков.

Мы обе рассмеялись и последовали за носильщиком вниз, чтобы встретиться с Джеком. Они с Тайлером уже загрузили часть нашего багажа в машину и ждали нас. Я изо всех сил старалась выглядеть спокойно и беспечно, но я знала, что все написано у меня на лице. Как только мы выехали, Сиенна начала переключать радио в поисках песни, под которую мы с удовольствием бы подпевали. Я знала, зачем она это делает, и я любила её за это. Я закрыла глаза и пела с Сиенной во весь голос, пока мы ехали до аэропорта. Если что и могло изменить мое настроение, так это пение.

Дорога в аэропорт заняла больше времени, чем мы ожидали, и нам пришлось поторопиться, чтобы вовремя успеть на посадку. Рейс Джека был после нашего, так что он проводил нас до зала ожидания и отнёс мой ручной багаж.

Когда мы дошли, посадка уже началась, и мне стало не по себе от необходимости прощаться с ним. Джек крепко меня обнял, и мы поцеловались на прощание. М олча, я проклинала себя за то, что у меня вот-вот скатится слеза. Он пристально посмотрел на меня и сделал глубокий вдох.

— У меня еще остались вопросы.

Я не могла ответить. У меня в горле стоял ком, и я боялась, что если начну говорить, то слезы польются сами по себе. Я посмотрела на него и ничего не сказала.

— Ты хочешь, чтобы между нами все закончилось?

Слеза медленно скатилась по моему лицу. Джек бережно смахнул ее, пока ждал моего ответа.

— Нет. — Я отрицательно качнула головой.

В динамике объявили о том, что посадка заканчивается. Сиенна крикнула мне, чтобы я пошевеливалась. Джек снова поцеловал меня. К огда по пути в самолет я оглянулась, он всё ещё смотрел на меня.

— Вам принести что-нибудь из напитков?

Я была вырвана из своих мечтаний бойкой стюардессой. Мне потребовалась минута, чтобы привести мысли в порядок. Я пребывала в каком-то тумане и была не совсем уверена. То ли я только что проснулась и вся прошлая неделя была сном, то ли это было действительно незабываемым воспоминанием.

— Мне водки, а ей — бокал красного вина. Простите её. В сю прошлую неделю она трахалась с шикарным незнакомцем и, кажется, до сих пор не может прийти в себя.

Сиенна улыбнулась потрясенной стюардессе, приятной на вид женщине лет сорока, носившей слишком много нашивок на своей топорщащейся униформе. Судя по ее лицу, я была уверена, что стюардесса не привыкла к таким сквернословам как Сиенна, которые летают первым классом. Я осмотрелась и увидела, что большинство людей выглядело воспитанными и изысканными. Они были одеты скорее для вычурного теннисного матча, чем для двенадцатичасового перелета из Гонолулу в Нью-Йорк. Сиенна бы выделялась, даже если бы ее рот не был как у дальнобойщика.

Сиенна МакАлистер — моя лучшая подруга с третьего класса. Мы стали родственными душами с нашего первого занятия в хоре, когда поняли, что можем петь в естественной гармонии друг с другом даже без музыки. Двадцать лет спустя наши жизни развели нас по разным путям, но это никак не ослабило нашу связь.

Кроме того, что мы были ровесницами, у нас не было ничего общего. Сиенна выглядела так, словно только что вышла из рок-группы: растрепанные, густые темные кудри ниспадали на белоснежную кожу и черную обтягивающую одежду, вкупе с зашнурованными кожаными ботинками на пятидюймовой платформе. Если ее пышные формы, затянутые в облегающую одежду, недостаточно привлекали внимание, то сотни браслетов, доходящие ей до половины руки и мелодично позвякивающие во время движения, исправляли ситуацию.

Я же, наоборот, люблю розовый цвет и всякие девчачьи вещи. Мои длинные, густые, светлые и прямые волосы стали практически белыми после недели на солнце. Они резко контрастировали с моей очень загорелой кожей и безумной женщиной, сидящей рядом. В юности я ненавидела свою оливковую кожу и сильно яркие светлые волосы, сильно контрастирующие на ее фоне. Такое сочетание было необычным, поэтому большинство людей считали, что я не натуральная, а крашеная блондинка. Мой отец когда-то сказал, что я особенная, потому что во мне смешались мамино шведское и его итальянское происхождение. Но, как и все подростки в определенный момент, я хотела выглядеть по-другому. Мне было около девятнадцати, когда я, наконец, прекратила бороться со своей внешностью и научилась ею пользоваться.

Стюардесса принесла нам наши напитки, и робко улыбаясь, поспешно удалилась. Было очевидно, что она больше не хотела ничего слышать о нашем отпуске, о котором Сиенна непременно бы рассказала, если бы появилась такая возможность. Сиенне нравилось шокировать чопорных людей резкими словечками, ведь их смущение забавляло ее.

Сиенна поднесла свой бокал к моему и произнесла тост:

— За лучший, черт возьми, медовый месяц, что у меня когда-либо был!

Я рассмеялась и кивнула, затем мы чокнулись и вернулись к своим напиткам.

— Серьезно, Сид, ты в порядке? Я знаю, что эта неделя стала для тебя чем-то большим, чем просто интрижкой.

Я сделала глубокий вдох и привела свои мысли в порядок.

— Может, я просто стала заложницей своих фантазий? Красивый остров, прекрасный мужчина — слишком просто, чтобы быть реальностью. — Я допила своё вино. — Серьезно. Я даже не знаю его фамилии.