«Можешь хоть что-нибудь с этим сделать?»

Он вытащил телефон из кармана, и движение показалось мне настолько дико сексуальным, что секунды на три я впала в транс. Прочитав мою эсэмэску, Рейес с абсолютно бесстрастным лицом написал ответ. Секунду спустя звякнул мой сотовый.

«Зачем? От этого ты излучаешь жар».

Чего?! Я повернулась, чтобы он уж точно заметил, как я потрясена, а потом напечатала, едва касаясь пальцами клавиатуры:

«Не тот жар, мистер. Этот жар оставляет за собой кучи трупов. Пленных не берет. И он очень… быстровоспламеняющийся».

- Как только ты решишь выйти замуж, - продолжала Джессика свою бесконечную череду жалоб и угроз (наверное, вся жизнь налоговиков состоит как раз из таких нескончаемых речей), - я порву на ленточки твое платье прямо накануне свадьбы! А потом… потом…

Похоже, Рейесу тоже надоедало слушать тирады Джессики. Подмигнув мне, отчего под невозможно длинными ресницами в свете утреннего солнца сверкнули кофейные глаза, он оглянулся. Глаза Джессики широко распахнулись, и нытье тут же прекратилось. Видимо, она решила дуться молча, потому что понурилась, разметав огненно-рыжие волосы по плечам, сложила на груди руки и уставилась в окно.

С довольной улыбкой я напечатала:

«Я твоя должница».

«Не то слово».

«Чеки принимаешь?»

«У меня есть кое-какие наметки. Обговорим детали, когда вернемся домой».

Все внутри меня подпрыгнуло от восторга. Господи, ну как на него можно злиться?

«Договорились».

- Так откуда вы родом? – вдруг спросила у Рейеса агент Карсон.

Я опять повернулась к нему и наградила предупреждающим взглядом. Пусть Карсон агент ФБР, но хитрость родилась раньше меня. Наверняка САК не заметит моей молчаливой угрозы.

Ни капельки не впечатлившись моим красноречивым взглядом, Рейес поглазел на мои губы, а потом наконец ответил:

- Так сразу и не скажешь.

Напряжение отступило. Он не сказал «Из ада». И слава богу. Непросто объяснять друзьям, что твой жених родился и вырос в вечном пламени проклятья. И что его отец – враг номер один всего человечества. И что сам жених сбежал из ада и родился человеком на земле, чтобы быть рядом со своей любимой. Романтичная история, но, если такое произнести вслух, можно смело ждать в гости дядечек с сачками для бабочек.

- А долго вы в Альбукерке? – опять поинтересовалась Карсон.

Теперь она явно пыталась уловками выяснить подробности. Потому что прекрасно знала, кто такой Рейес. Да все знали! Он стал чем-то вроде местной знаменитости, когда его выпустили из тюрьмы, где он сидел за убийство человека, который его вырастил. Правда, слово «вырастил» в этой ситуации – крайне щедрый эвфемизм. У властей попросту не было выбора, когда упомянутый мужик явился собственной персоной, целый и невредимый. Правда, теперь он не такой уж невредимый – Рейес рассек ему позвоночник. Но все-таки мужик жив и прекрасно себе дышит. Через трубочку! И это лучшая часть всей истории. Однако день за днем в новостях снова и снова мусолили тему ошибочного приговора, вынесенного Рейесу, из-за чего тот стал весьма популярным. Не таким популярным, как Гейзенберг и Пинкман[4], но надежда, как говорится, умирает последней.

- Сколько себя помню, - ответил на вопрос Рейес.

- Он купил папин бар, - сообщила я Карсон, чтобы сменить тему.

- Слышала новости, - отозвалась она.

Значит, домашнюю работу сделала. Наверняка ей известно, какого размера обувь он носит и какой кофе предпочитает.

Кофе…

От одной только мысли потекли слюнки. C тех пор как я выпила последнюю чашку, прошла уйма часов. Несколько дней назад я прочла, что кофеин вреден для деток размером с фасолинку, и теперь пыталась найти в себе силы бросить пить кофе. Хотя уже подозревала, что такой подвиг мне не по плечу. Ну не смогу я. Никак не смогу. Не выйдет, и все тут.

- Ну а сами вы как? Приспосабливаетесь? – спросила Карсон, имея в виду жизнь Рейеса за пределами тюрьмы.

- Может быть, все-таки АК? – снова сменила я тему.

Потому что чувствовала, как напрягают Рейеса ее назойливые вопросы. Но ничего, кроме искреннего любопытства, агент Карсон не испытывала. И Рейес наверняка ощущал это так же ясно, как и я. Вот только утро у нас прошло не так гладко, как хотелось бы, поэтому, наверное, лучше на Рейеса сейчас не давить.

- Вы о чем? – уточнила Карсон.

- О вашем имени. Видите ли, специальный агент Карсон – это как-то чересчур безлично, особенно если учесть, через что мы с вами прошли. А вы постоянно на корню пресекаете все мои попытки сменить вам имя на САК.

- Между прочим, вам повезло. Менять имя человека без его согласия – уголовное преступление.

- Ерунда! – отмахнулась я. – Но я это к тому, что…

- Кит.

- Кит? – недоуменно переспросила я.

- Так меня зовут.

- Вас зовут Кит Карсон[5]?

Она так сильно стиснула зубы, что заиграли желваки, и процедила:

- Да. Вам что-то не нравится?

- Нет! Вовсе нет. – Я покатала имя на языке. – Очень даже нравится. Кит Карсон. Не пойму только, почему имя кажется таким знакомым?

- Даже представить не могу.

- Значит, я могу называть вас Кит?

- Если не боитесь оказаться под арестом.

- А-а, понятно.

Жесткая линия, в которую превратились ее губы, смягчилась.

- Шучу. Разумеется, вы можете называть меня Кит. Да хоть Джорджем, если хотите. Лишь бы не САК.

- Джордж мне тоже нравится, - сказала я, - но так я уже назвала душ Рейеса. Боюсь, возникнет путаница, если я когда-нибудь попрошу Рейеса, скажем, отполировать Джорджа. – Глядя на Карсон, я поиграла бровями. – Понимаете, к чему я клоню?

Она слегка порозовела:

- Тогда давайте остановимся на Кит.

- Я – за.

- С вами-то все в порядке?

Я проследила за ее взглядом и поняла, что она смотрит на мои руки. Так и знала! Честное слово, со стороны я выглядела так, будто у меня отходняк от крэка.

- Само собой! Всего лишь нехватка кофеина.

Несколько раз Кит удивленно моргнула, но все же взяла себя в руки.

- Теперь ясно, почему нет кофе. Странно видеть вас без чашки в руках.

- Я и чувствую себя странно.

- Ну и?

В ответ я изогнула бровь.

- Объяснить не желаете? С чего вдруг именно вам отказываться от кофе?

Быстренько глянув через плечо, я ответила:

- Мы беременны.

Услышав новости, Кит подскочила. В буквальном смысле. Ее колено задело руль, и мы чуть не оказались на встречной полосе. Хорошо хоть машин на дороге не было.

Выровняв руль, Кит глубоко вздохнула:

- Не может быть. В самом деле? Вы – и вдруг мама?

- Какого черта? – оскорбленно ахнула я. – Я могу быть мамой. Да я супермамой стану!

- Нет-нет, вы правы, - отступила Карсон, стараясь справиться с шоком. – Вы станете замечательной мамой. Может быть, на занятия походите, да? Узнаете, что для этого нужно, и все такое. 

- Я вас умоляю! У меня все на мази. Вот-вот куплю золотую рыбку. Потренируюсь на ней. Знаете, как говорят: начинать нужно с малого. Так постепенно и до ребенка дорасту.

- Вы сравниваете заботу о рыбке с воспитанием ребенка?

- Нет. – Похоже, я начинала огрызаться, хотя, положа руку на сердце, реакция Карсон была предельно понятной. Представить не могу, кто бы меньше подходил на роль матери, чем я. – Просто говорю, что если рыбку не угроблю, то с ребенком уж как-нибудь справлюсь.

Кит замаскировала смех легким покашливанием. Как оригинально!

- Вы ведь понимаете, что воспитывать ребенка не значит всего лишь сохранить ему жизнь?

- Само собой, - уверенно отозвалась я, хотя никакой уверенности не ощущала. – Уж поверьте, понимаю на все сто.

- Если вы начнете с рыбки, то где найдете ребенка, на котором будете тренироваться до появления на свет собственного?