Ну, он и задница. Это всё было устроено для меня.

«Ты заслужила это».

Да, я заслужила. Признаю. Я присаживаюсь на место напротив него, и он опускает газету. Улыбаясь дьявольской улыбкой, он спокойно спрашивает:

— Чувствуешь себя лучше, принцесса?

Не доверяя себе говорить, чтобы при этом меня не вырвало, я сжимаюсь и киваю. На мгновение он выглядит обеспокоенным. Он хмурится.

— Ты не разговариваешь со мной или всё еще чувствуешь себя плохо?

Я показываю пальцами, что второе, и он расслабляется. Проходит мимо меня к микроволновке и говорит:

— Нет ничего, что не исправило бы немного аспирина и овсянка.

Удивленная таким милым жестом, я наблюдаю, как он накладывает мне завтрак.

Какое-то время я просто ковыряюсь в тарелке. Съев половину, мой аппетит возвращается, и я с жадностью набрасываюсь на остатки еды. Я принимаю две таблетки аспирина, которые он мне принес, и спрашиваю:

— Где все?

Нокс ухмыляется.

— Работают. Ну, а Рок присматривает за Бу.

Сразу забеспокоившись, я спрашиваю слишком громко:

— Что произошло с Бу?

Он сдавленно смеется.

— Вот дерьмо. Ты даже не помнишь. — Затем он объясняет: — В общем, ты выпила где-то пять-шесть шотов с текилой одна. — Я испытываю отвращение от слова «текила» и закрываю рот. — Затем ты сказала, что это не весело пить в одиночку и умоляла Бу выпить с тобой. И она решила выпить, потому что утром ей не нужно на работу. Итак, у вас с Бу была ваша частная вечеринка. Выпивка, танцы на столе и заигрывание с каждым из моих парней, которые были в этом доме.

Я громко задыхаюсь.

— Нет. Не может быль! Ты врешь.

Он удивленно поднимает брови и подталкивает ко мне свой телефон, чтобы я осмелилась взять его.

Я съеживаюсь.

— Ты снял меня на видео, не так ли? — он кивает. — Я выставила себя на посмешище, не так ли? — он снова кивает, его выражение лица на удивление мягкое. — Хорошо, я верю тебе. Удали видео... пожалуйста.

Взяв телефон, он какое-то время вертит его в своих руках.

— Уверена, что не хочешь посмотреть ту часть, где ты говорила, что я круче чем Хафф (прим. ред. американский актёр и певец. Наиболее известен по ролям в телесериалах «Рыцарь дорог» и «Спасатели Малибу»)?

Я снова тяжело дышу, испытывая отвращение к самой себе.

— Что? Это чушь! Извини меня, Нокс, но это просто подло. — Улыбка Нокса становится еще шире. — Никто не круче Дэвида Хассельхоффа! Я имею в виду, ну это же Хафф! — Тряся головой, я широко открываю глаза, чтобы показать ему, насколько глупой была эта мысль.

Нокс моргает. Один, два раза, затем он запрокидывает голову назад и заливается смехом. И, несмотря на то, что это причиняет боль моим ушам и грохочет по моему мозгу, я улыбаюсь. Этот смех... я думаю, его можно было бы описать, как песню падшего ангела. Настолько хорош, что он него намокают трусики.

Грубый, чувствительный смех.

Я вздыхаю.

Вожусь ложкой в своей пустой тарелке, я не осмеливаюсь посмотреть на него, когда спрашиваю:

— Итак, я подкатывала ко всем твоим парням?

Неожиданно Нокс замолкает. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что он сверлит меня взглядом. Он кивает.

— Да. Моим людям не нужно подобного рода отвлечения, Лили.

Серьезно чувствуя свою вину, я опять опускаю глаза. Я думаю это уже сорок седьмой раз за это утро.

— Извини меня, Нокс. Кажется, я становлюсь немного дружелюбной, когда напиваюсь.

Он фыркает.

— Дружелюбной? Ты засунула свой язык в ухо Мэтью, будто бы лизала леденец!

Мое лицо вспыхивает малиновым цветом, и я пищу:

— Ты меня разыгрываешь!

Он отчаянно качает головой.

— Нет. Боюсь, что нет, малышка. Дружелюбной? Нет. Игривой. Да. Чересчур игривой.

К черту мою жизнь!

Скрещивая руки на столе, я опускаю на них голову и глухо говорю:

— Что еще я вытворяла?

Нокс сдавлено смеется. Что-то есть в этом смехе, что мне не нравится. Я знаю, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.

— Ну, ты, эм… ты вроде как поцеловала меня. Дважды, — говорит он тихо.

Вот же бл*дь. А становится всё лучше и лучше.

Мое лицо заливается краской, даже ярче чем красной, и я поднимаю голову. Нокс играет своими бровями и смотрит на меня слишком довольный собой, и я ничего не могу с собой поделать и начинаю смеяться над своей глупостью.

— Ну, это хреново. Мой первый поцелуй, а я его даже не помню. Представляешь. Я была плоха в этом?

Улыбка Нокса исчезает с лица. Он выглядит ошеломленным. Перегибаясь через стол, он смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Никогда не целовалась? Что ты имеешь в виду?

Вот черт. Я и мой длинный язык.

Пытаясь отмахнуться, я пожимаю плечами.

— Ничего особенного. У меня в действительности было не так много возможностей встречаться с людьми, а именно парнями, которые находились под запретом моего отца. Просто это одна из таких вещей. Итак, полагаю я была отстойная в этом, да?

Нокс нахмуривает брови и откидывается назад. Он смотрит наверх, как будто задумывается.

— Нет. Все было неплохо. Немного слюняво. Но я действительно не могу судить, потому что оба раза я останавливал тебя после пары секунд. И я был искушен тем, чтобы сделать фото, как ты пристаешь ко мне, в качестве материала для шантажа, но я этого не сделал... потому что я джентльмен.

В его громкой речи, на части «джентльмен», я прыскаю со смеху, что причиняет боль моему обезвоженному и страдающему от похмелья телу.

— Никакой ты не джентльмен, Нокс! Что тебя заставило так думать? Ты антиджентельмен. Ты грубый и пугающий, и иногда чересчур жесткий. Ты — грубомен, а не джентльмен! — я хохочу.

Он сердито смотрит на меня, но ничего не говорит. Я сразу же чувствую себя задницей и пытаюсь смягчить обиду, я не ожидала, что это его так затронет.

— Наверное, это просто из-за того, какую работу ты выполняешь. Я уверена, что ты мог бы быть джентльменом, если бы попытался, Нокс. Правда.

Кто-то, спотыкаясь, заходит на кухню. Мы оба смотрим на Бу, которая выглядит хуже, чем я этим утром. Нокс открывает свой рот, чтобы что-то сказать, но она обрывает его взмахом руки.

— Нет.

Бу пристально смотрит на меня.

— Господи, ты отстой. Напомни мне никогда больше с тобой не пить. Ты как долбаная бездонная бочка. Просто продолжала с жадностью пить.

Я пожимаю плечами.

— Я ирландка, — говорю это так, будто бы это должно объяснить мои способности в выпивке.

Бу с отвращением шипит.

— Шшшшшш!

Я тихо хихикаю. Я даже не говорила громко. Нокс ухмыляется ей.

— Тебе бы лучше прийти в норму сегодня, Бу. Я не позволю тебе спать до завтра. Тебе повезло, что я позволяю Року заботиться о тебе сегодня. Ему следовало патрулировать территорию.

Бу фыркает.

— Заботиться обо мне? Эта задница спит, Нокс. Даже не пошевелил и пальцем, когда я бросилась в ванную, чтобы вырвать, только застонал и перевернулся на другой бок.

Нокс хмурится.

— Вот засранец. Будет работать за двоих после обеда.

Бу широко, победно, улыбается. Мне нравятся отношения между ней и Роком. Они не похожи ни на какие другие отношения, которые я видела или о которых читала. Они как будто в режиме постоянного соперничества друг с другом и не радикально, а в игривой форме. Это милое соперничество. Я улыбаюсь с легкой завистью.

Им, должно быть, очень весело вместе. Счастливчики.

Я буду счастлива, если когда-нибудь найду себе парня. Зная мою удачу, это никогда не произойдет. Я буду толстой старой девой, которая вяжет чехлы для всего, что у нее есть. Еще добавить несколько кошек для общения, и это будет моя жизнь. Я имею в виду, я даже не могу вспомнить свой первый поцелуй, а он произошел только вчера ночью.

Нокс и Бу разговаривают, пока она наливает себе чашку кофе. Неумышленно, я ловлю себя на том, что рассматриваю пухлые губы Нокса, и мой мозг задумывается.

Как они ощущались? Грубые или мягкие? Может, он использует гигиеническую помаду.