Из корпуса идущей справа машины выступало огромное бронированное кольцо — тоже ускоритель электронов, правда не линейный, а циклический. Четыре встроенных в него блока отклоняющих магнитов позволяли вести круговой обстрел. Такой ускоритель выбрасывал мощные и узкие пучки синхротронного излучения, почти не уступающего лазерному. Например, СВЧ-лучи, весьма опасные для машин и живых организмов — у машин перегорали все электроцепи, а жизнь… достаточно поднять температуру тела всего на десять градусов, чтобы белок свернулся и наступила смерть. Мощность каждой машины-ускорителя — линейного или циклического — составляла миллион киловатт. Бронированные гиганты были неповоротливы, линейники к тому же имели ограниченный сектор обстрела, но на этот случай на каждой машине имелась боевая галерея для стрелков и шесть башен с электромагнитными орудиями меньшей мощности.

С высоты третьего этажа Айэт видел, как из-под дюжины огромных шнеков соседней машины летит земля. За каждой платформой оставалась широкая полоса перемолотого в прах грунта. Они делали по двадцать миль в час и вскоре достигли линии фронта.

Прежде, чем они вошли в зону вражеского огня, из дюз синхротронов ударил ослепительный свет — они могли изучать почти любую энергию электромагнитного спектра. Хотя глаза Айэта защищало поляризующее стекло заранее надетого защитного шлема, он прищурился. Фокус их лучей сиял ярче любого Солнца и он не видел, что там творится. Все впереди исчезло в страшном блеске, не дававшем противнику стрелять.

Когда они приблизились к вражеским позициям, свет погас. Его сменили убийственные микроволны, пущенные широким веером. Укрывшись за наклонным выступом брони Айэт видел, как выскакивающие фигурки ослепленных ару тотчас падали, попав в невидимый луч. Прикрывавшая галерею защитная сетка из проволоки начала накаляться — мощность даже рассеяного излучения была очень велика. Каждую такую машину с синхротроном сопровождало две с электромагнитными орудиями. Они были менее эффективны, но заводы Тар-Акталы не могли оснастить все машины синхротронами. Уже то, что они вообще смогли восстановить все платформы за эти две недели, было чудом сверхчеловеческого по интенсивности труда.

Айэт невольно обернулся, глядя на их орудие — массивную конструкцию из восьми цилиндрических сегментов, покрытых броней и заключенных в мощную клетку из стальных балок, похожую на мостовую ферму. Орудие на две трети выступало над крышей платформы и весило больше тысячи тонн. Под ним размещались радиаторы и между орудием и боевой галереей зияли прикрытые жалюзи широкие щели воздуходувок, где бушевал настоящий ураган.

Айэт невольно вскрикнул, когда их машина тоже открыла огонь. Из крохотного дула орудия вырвалось фиолетовое электрическое пламя. Оно копьем рассекло воздух и ударило в вершину близлежащей возвышенности, которая взорвалась искристым огненным шаром. Из него во все стороны рванулись растекавшиеся по земле зигзаги молний. Волосы юноши поднялись дыбом под шлемом, тяжелая броня и одежда вздулись, все тело закололи искры разрядов. Несмотря на защитные наушники шлема его оглушил страшный треск — дуло орудия было всего на пару метров выше его головы. Миг спустя их машину тоже оплела сеть молний, исчезая в остриях разрядников — выпущенный электрический заряд требовал компенсации. Любое живое существо, оказавшееся возле машины в миг выстрела, погибло бы на месте. Хотя на каждой платформе находилось по сотне стрелков, они оказались не столь и нужны. Все вокруг заполнил резкий запах озона. От машины к высоте пролегла широкая полоса выжженой земли. Ее вершина стала дымящимся кратером, над ним клубился пепел. Лишь через пару секунд до Айэта долетел громоподобный треск и раскаты взрыва.

Юношу охватил дикий восторг разрушения. Вцепившись в борт, забыв обо всем на свете, он с нетерпением ожидал нового выстрела. Он словно стал частью этого пятитысячетонного чудовища, которое, плавно колыхаясь, ползло вперед, сокрушая все на своем пути. Они пересекли линии окопов, смешав их с землей, и двинулись дальше. Словно туча чудовищных птиц, за ними следовали вертолеты, выжигая напалмом все, что уцелело после прохода броненосных громадин. Они приземлялись, высаживая десант, и вновь взлетали, воздух рвал рев их двигателей. Вертолетов собралось так много, что они покрывали небо сплошь, как облака. Сердце Айэта радостно забилось — разве что-то сможет противостоять этой неотвратимой волне? И ей командовал его друг, сейчас сидевший внутри этой неторопливо ползущей махины…

Они прорвали линию фронта, не потеряв ни одного солдата, даже не увидев ни одного ответного выстрела — ошеломленный противник был уничтожен прежде, чем успел оказать сопротивление. Платформы выстроились в линию, вломившись в лес. Толстые деревья падали под напором плоского лба идущей впереди машины, упавшие стволы оглушительно трещали под шнеками. За передовой платформой оставалась широкая полоса перемешанной с щепой, взрытой земли.

Никакие леса, болота, или даже вода не могли остановить продвижение платформ — они могли и плавать, даже пересечь море. Только высокий обрыв или скалы могли их задержать — но здесь, на Великих Равнинах, на тысячи миль кругом не встречалось ничего похожего.

Впереди ползущих броненосцев порхали вертолеты-разведчики, высматривая скопления врага. Впрочем, им таких не попадалось. Не в силах сражаться, ару бежали с их пути.

Айэт скоро спустился внутрь машины. Здесь гулял жаркий ветер — даже могучие турбины, прогонявшие целый океан воздуха через ее внутренности, не могли вытянуть все тепло от работы сверхмощных механизмов. Полуголые бойцы, ошалев от жары и рева, безмолвно валялись на пластиковых подушках — в таком шуме невозможно говорить. Айэт, скинув тяжелую броню и одежду, присоединился к ним.

В мучительном бездействии шел час за часом. Наконец все, кто мог покинуть посты, выбрались наверх — там было прохладней и тише, но говорить все равно оказалось нельзя. Им оставалось лишь смотреть на неторопливо проплывающий внизу пейзаж.

Они оживились, когда впереди показалась Котра — тот самый городок, где Анмай впервые познакомился с ару. Разведчики сообщили, что город пуст — ару, заранее извещенные о их приближении, просто разбежались по окрестным лесам. Вертолетчики выслеживали и уничтожали скопления беглецов, но основная масса ару, несомненно, осталась в тылу их армии. Айэт задумался. Он понял, что ведение войны даже превосходящими силами — не очень простая задача. Но именно поэтому они решили нанести удар по цели, которую ару не могли не защищать.

Они обошли Котру, оставив в ней гарнизон, и двинулись дальше — в Ас-Акру. Там скопилось огромное количество ару — может быть, несколько миллионов, в большинстве, подростков, проходивших боевое обучение. Вертолеты, разбомбившие все мосты и дороги в округе, не давали им разбежаться и уничтожение резерва их армии должно было сломить ару.

Наступавшие достигли города только к концу дня. Им предстояло страшное сражение — Айэт понял это, когда впереди показались огромные здания Ас-Акры. Машины, выбравшись из леса на открытое пространство, начали маневрировать, разворачиваясь широким фронтом. Над ними кружили вертолеты — каждые два часа они возвращались в столицу, заправляясь и меняя уставшие экипажи. А они уже десять часов находились внутри ревущей раскаленной коробки и едва держались на ногах. Айэт подумал, что теперь толку от стрелков прикрытия, к которым он относил и себя, будет немного.

На минуту все машины остановились, повисла жуткая предбитвенная тишина. Затем они вновь двинулись вперед. Айэт удивленно смотрел на город — всего месяц назад он проехал его, даже не заметив. А сейчас это вражеская цитадель, полная безжалостных убийц. Этих ли изменений хотел Нэйс Анкус?

Его размышления прервала ослепительная вспышка. Зажмурившись, он пригнулся, на ощупь отыскивая шлем. Надев его, он осторожно выглянул за борт.

Как и раньше, платформы шли в атаку, прикрываясь световой завесой, но здесь их встретило отчаянное сопротивление. Неожиданно вокруг засвистели и стали рваться снаряды, вздымая фонтаны земли. Иногда они со вспышками пламени рвались на броне машин, один ударил в лоб броненосца Айэта, заставив его содрогнуться. Но сам Айэт был неподвижен — ему казалось, что все это не имеет к нему никакого отношения.