Анмай улыбнулся.

— Я надеюсь. По крайней мере, сейчас. Но я не хочу, чтобы Хьютай целую вечность думала о моей участи…

— Вы встретитесь, — сказал Айэт.

Анмай кивнул.

— Возможно. Иногда чудеса все же случаются.

Юноша видел, каким печальным стало его задумчивое лицо. Они молчали, глядя на спокойное море. Было очень тепло, над водой уже клубился туман. Обволакивая скалы, он поднимался вверх, превращаясь в призрачные, быстро растущие облака. На горизонте уже сверкали зарницы, но здесь царила тишина, лишь негромко плескали волны. Никто из них не говорил, не шевелился, их расширенные в полумраке глаза жадно вбирали в себя эту странную красоту. Им хотелось просидеть так всю ночь.

Анмай искоса посматривал на своих спутников — две безмолвные пары. Задумавшийся Айэт сидел рядом с прижавшейся к нему Юваной. Уступом ниже сидел Лэйкис с Уасой. Ее пышные черные волосы эффектно оттеняли круглое пухлогубое лицо. У Лэйкиса лицо было худое, ничем не примечательное, и светлые, почти белые волосы.

Сам будучи юношей, Анмай дико ненавидел светловолосых. Сейчас от старой ненависти не осталось ничего, кроме удивления. «Неужели я был так глуп?» — печально подумал он и, словно в поисках ответа, посмотрел вверх. Возле одной из лун сияла белая, удивительно чистая звезда — «Астрофайра». Он испугался, хотя знал, что увидеть его оттуда нельзя. Эта звезда — его дом, там его любимая — и одновременно это его смертельный враг.

Отбросив эти мысли, Анмай просто любовался яркой, единственной на небе звездой — так же, как его дикий предок на берегу такого же первобытного моря, в неведомом мире, полмиллиона лет назад.

Айэт смотрел то на носившую его имя звезду, то на Вэру. Тот сидел задумавшись, неподвижно глядя вверх, и юноша не посмел его спрашивать. Теперь он знал истинное имя этой звезды и пытался представить, как живут внутри нее. Но в голове метались странные, несовместимые образы. Анмай никогда не говорил, что вернется туда и Айэт чувствовал, что и он никогда не узнает, как там, внутри звезды. Его охватила непонятная, мучительная тоска.

Он резко поднялся и пошел наверх, оставив удивленно смотревшую вслед Ювану. На краю пустыни он остановился. Свет угасал, бескрайние просторы таяли в сумраке, лишь на небе светились клочковатые облака. Силуэт «Уйты» показался ему совершенно чужим. Ветер однообразно шумел, углубляя тоску, но не нес прохлады. Становилось душно, по нагой спине Айэта стекали струйки пота. Его охватило чувство полного одиночества, столь глубокого, словно на сотни миль кругом не осталось ни единой живой души. Он был один среди зловещей пустыни.

Вдруг он заметил человека, — тот стоял возле каменной глыбы, не дальше вэйда от него. Присмотревшись, он понял, что это юноша, его ровесник, такой же смуглый и черноволосый, как и он сам. Айэт не заметил никакой одежды, но в руке незнакомец держал копье. Он стоял совершенно неподвижно, лишь ветер шевелил его длинные волосы. Застывший в удивлении Айэт ничего не говорил. Он только повел рукой, приглашая юношу подойти. Тот не шевелился. Минут пять они просто смотрели друг на друга. Наконец, Айэт решил сам подойти к нему, но, едва он двинулся, юноша исчез.

Он подбежал к месту, где стоял чужак — никаких следов там не осталось. Айэт взобрался на скалу и осмотрелся. Равнина была уже едва различима в темноте. Ветер шумел, тучи затягивали небо, лишь на горизонте светились бледные силуэты их лохматых закраин. Издалека донесся раскат грома.

Возвращаясь, Айэт так и не смог решить — видел ли он человека, или только игру теней. Он был готов поклясться, что видел сильную руку, держащую копье, и большие, серьезные глаза. Но при этом он не мог вспомнить лица. Может, оно было его собственным?

Когда он вновь посмотрел на пустыню, уже из-под купола «Уйты», ему показалось, что между камнями что-то движется, — может быть, лишь песок, гонимый предгрозовым ветром. Пару раз он видел гибкий темный силуэт, но в следующий миг все исчезало. Юношу захлестнула тоска — ему очень хотелось познакомиться с людьми, живущими в столь странном месте, может, даже стать одним из них, хотя он знал, что это невозможно.

Он напряженно всматривался в темноту, пока тучи не скрыли все небо и по куполу не застучал ливень. Смеясь и отфыркиваясь, внутрь вошли остальные.

Айэт никому не сказал о своей встрече. Когда он заснул, ему грезились удивительные сны — столь подробные, что потом ему казалось, что он и в самом деле долго жил здесь, на берегу Последнего Моря.

Дождь шел всю ночь, дополняясь непрерывным сверканием молний. Рассвет наступил позже обычного и осветил лишь свинцово-сизый полумрак, пронизанный гулом горячего ливня. За его завесой уже в двадцати шагах ничего не было видно. Их прощание с родной землей ограничилось теми неповторимыми минутами, когда они безмолвно сидели на тихом, таинственном берегу бесконечного Последнего Моря.

— Все. Нам пора, — печально сказал Вэру, когда весь экипаж «Уйты» собрался.

Айэт на минуту выбежал наружу и вернулся, сжимая в кулаке маленький камень. Никто не сказал ни слова.

Едва Анмай поднял «Уйту», ее радар тревожно запищал, обнаружив впереди, всего в нескольких милях, огромную массу металла, плывущую по воде.

— Интересно, что это? — спросил Айэт.

— Давай выясним, — Анмай пожал плечами.

«Уйта» летела медленно, над самыми волнами, сглаженными потоками дождя. Побережье тут же исчезло из виду. Они не видели ничего, кроме воды. Вдруг впереди показалась огромная тень. Анмай затормозил, но все же, они чуть не врезались в большой военный корабль. Прямо перед их глазами появился глухой серый борт, орудийные башни и угловатые надстройки. Анмай тут же развернулся на месте и дал полный ход. «Уйта» рванулась вверх с таким ускорением, что ее экипаж покатился по полу. Корабль исчез в мгновение ока. Море ушло вниз, вокруг потемнело, затем посветлело и вдруг они вырвались в море яркого фиолетового света.

День Фиолетового Солнца нравился Вэру больше других — в его глубоком свете мир казался необыкновенно и удивительно прекрасным. Через полчаса тучи остались позади. Вокруг было лишь море и пустыня — столь же безжизненные, как и раньше. Судя по данным приборов, они могли достичь бреши в поле лишь на закате.

На борту «Уйты» все шло как обычно. Только весь ее экипаж, кроме Анмая, собрался на правом, обращенном к берегу борту посадочной площадки.

После полудня небо затянула сплошная маслянистая пелена. Фиолетовое Солнце просвечивало сквозь нее, как странный, синеватый рубин. Под ней, однако тоже высоко, повис тонкий покров разорванных коричневатых туч. Море внизу казалось лишенным волн и красновато-черным.

Время шло, уже приближался закат. Пустынное море оставалось совершенно безжизненным, но побережье изменилось. Песок исчез, вновь показался бесконечный лабиринт проток среди древесной колоннады. Слева высились силовые башни, выстраиваясь в бесконечный ряд. До Вечной Стены, разделявшей сегменты, было уже меньше трех тысяч миль, но она по-прежнему оставалась невидимой.

Проход в бескрайнюю ширь Последнего Моря также был невидимым, но зато очень широким — не меньше двухсот миль. Хотя отказ одной или даже нескольких излучающих башен не мог разрушить уходившую на триста миль вверх силовую стену, здесь отключилась целая их секция. Сами башни, впрочем, оказались целы. Даже бронированные многогранники диаметром в милю продолжали парить над их вершинами.

От башен до берега было двадцать миль — и именно в этом спокойном поясе моря кипела битва. Сначала Анмай увидел вспышки пламени, затем различил пятнышки сражающихся кораблей. Через десять минут «Уйта» оказалась в самой гуще сражения. Анмай насчитал четыре огромных линкора, таких же, как замеченный ими утром. Их окружал целый рой кораблей поменьше — два крейсера и не меньше дюжины эсминцев. Над ними то и дело появлялись вспышки выстрелов. Их противник — два десятка одинаковых катамаранов с массивными надстройками — спешно отступал. На обзорных экранах хорошо были видны метавшиеся на них фигурки Опустошителей. Их противниками оказались люди. Это было удивительно.