— Вы полагаете, что миссис Брекстон покончила с собой? — Представитель четвертой власти дрожал от возбуждения.

Пришлось поспешно вмешаться в разговор и отодвинуть его к двери.

— Конечно, нет, — торопливо сказал я. — Нет никаких доказательств, что она собиралась это сделать; в то утро она была очень бодрой…

— И я пошлю вам копию «Бесед о книгах», последний выпуск, — прокричала мисс Ланг вдогонку уходящему репортеру.

Пришлось велеть дворецкому больше никого сегодня не пускать.

Потом я повернулся к мисс Ланг.

— Вы же знаете, миссис Виринг просила меня присмотреть за прессой и постараться, чтобы репортеры не сочинили какую-нибудь сенсацию. А вы пытаетесь вбить им в голову, что она собиралась совершить самоубийство.

— Она на самом деле покончила с собой, — мисс Ланг снисходительно мне улыбнулась над ожерельем подбородков.

— С чего вы взяли?

— Она была в прекрасной форме… Прекрасно плавала. И случайно утонуть просто не могла.

— На глазах у всех нас? Именно таким образом? Борясь за свою жизнь? Послушайте, я сам видел, как она взмахом руки звала на помощь.

Мисс Ланг пожала плечами.

— Она могла передумать в последнюю минуту… В любом случае вы не можете доказать, что она утонула бы, даже если бы не хотела.

— Я находился всего в нескольких футах от нее, когда она была еще жива, и могу сказать, что она делала все, чтобы остаться в этой юдоли слез.

— Какая прекрасная фраза! Это действительно юдоль слез!

— Вот именно. — Она меня просто раздражала. — Вы сказали полиции, что по вашему мнению она утонула намеренно?

— Ну конечно же, — вежливо и вкрадчиво ответила мисс Ланг. Теперь мне стало понятно, почему речь зашла о вскрытии. — Это же был мой долг как гражданина и как друга бедной Милдред — вести себя честно и прямо.

— Надеюсь, что вы правы… Я хочу сказать, что вы поступили правильно.

— Я в этом уверена. Вам не кажется, что газетчик как-то странно выглядел? Я представляла себе этих людей совершенно иначе…

Звонок от Лиз прервал непринужденную беседу. Я поднял трубку в холле.

— Питер?

— Да, я. Лиз?

— Что, черт возьми, у вас там происходит? С тобой все в порядке?

— Это случилось не со мной.

— Ну, слышал бы ты, что за истории здесь рассказывают. Так что же все-таки произошло?

— Одна из гостей… Милдред Брекстон, утонула сегодня утром.

— О, какой ужас! Неделю назад случилось то же самое.

Я подумал, что в данной ситуации была известная разница, но не стал заострять на этом внимания.

— Здесь просто сумасшедший дом.

— Она была женой художника, верно?

Когда я подтвердил, Лиз весьма не элегантно свистнула в трубку, чуть было не пробив мне барабанную перепонку. Ведь люди вроде Брекстона — те хрупкие устои, на которых держится светское общество.

— Поднимется большой шум.

Я с ней согласился.

— В любом случае я приеду сегодня вечером на танцы. Остальные останутся дома, но мне разрешено уйти.

— Отлично! Я оставлю для тебя приглашение на входе. Правда, это ужасно интересно?

— Можно сказать и так. Увидимся позднее.

Когда я повесил трубку, в поле зрения медленно вплыла миссис Виринг, спускавшаяся с лестницы с улыбкой жрицы на губах. Она нагрузилась уже под завязку.

— А, так вот вы где, Питер. — В силу известных причин ее обычно громкий голос был очень тих и звучал приглушенно, как в храме. — Думаю, представители прессы вас просто осаждают.

— Их не так много. Чуть больше, чем можно было ожидать при типичном несчастном случае.

Миссис Виринг, заметив присутствие в гостиной мисс Ланг, жестом предложила мне пройти на веранду, где в наступающих сумерках мы смогли остаться одни. Пляж выглядел странно пустынным в слабом закатном освещении.

— Вы не считаете, что я должна дать эксклюзивное интервью кому-нибудь их них, кто поприличнее?

Она вопросительно смотрела на меня; лицо ее уж слишком покраснело, и у меня возникло подозрение, нет ли у нее помимо алкоголя в крови еще и высокого кровяного давления.

— А что, кто-нибудь из них просил вас об этом?

— Нет, но я уверена, попросят. Мы привлечем, как вы уже говорили, необычайно большое внимание.

— Думаю, это не повредит. Я полагаю, в поисках сенсации может приехать сам Никербокер.

— Я тоже так думаю. Только боюсь, что люди могут счесть меня бессердечной, если устроить прием через такой короткий срок после смерти племянницы.

— Я бы так не подумал, — успокоил я. Мне предстояло провести пару приятных недель в Саутхемптоне, не думая о зарплате, и потому не было ни малейшего желания позволять миссис Виринг отказываться от намеченного. — Все всё поймут. А кроме того, все стремятся к рекламе.

— Бедная Милдред…

В мгновение ока миссис Виринг превратилась из спокойной рациональной матроны в Ниобу, оплакивающую своих детей. Выпрямившись во весь рост, она стояла возле меня, и слезы текли у нее по щекам. Это действовало мне на нервы. Потом, также неожиданно, как и начались, слезы прекратились, она вытерла глаза и нос и обычным голосом сказала:

— Думаю, вы абсолютно правы. В понедельник я разошлю приглашения, даже если земля разверзнется или наступит потоп.

Учитывая то, как умерла ее племянница, я подумал; что слово «потоп» не совсем подходит, уж лучше пусть разверзнется земля.

— Думаю, я должен вам кое-что сказать, — я придержал ее, так как она собралась вернуться в дом.

— Да? — спросила она, остановившись в дверях.

— Ваша подруга мисс Ланг сообщила полиции, что по ее мнению Милдред Брекстон покончила с собой.

— О, не может быть! — Казалось, миссис Виринг потрясена до глубины души. — Она не могла так поступить! Не могла!

— Могла и сделала. Я это обнаружил, когда некоторое время назад она зажала в углу одного из газетчиков.

Злобный пьяный румянец проступил у нее на щеках, все лицо покрылось красными и белыми пятнами.

— Как она могла? — сразу ослабев, она прислонилась к двери.

Я попытался успокоить.

— Не думаю, что это причинит какие-либо неприятности. Все равно никто не сможет этого доказать, конечно, если не найдется какой-нибудь записки с ее последней волей.

— Но сказать такое… Сказать, что Милдред… О, это ужасно!

Пробормотав это, миссис Виринг направилась прямо в гостиную к мисс Ланг. Я поднялся наверх, чтобы переодеться к ужину.

В ванне мне в голову приходили самые умные мысли… по крайней мере, эти мысли не приходили, когда я сидел на троне в другой части ванной комнаты и воображал себя властелином вселенной.

Забравшись в ванну, — громоздкое старомодное сооружение, напоминающее римский саркофаг, — я всерьез задумался над тем, что произошло, над тайной, которая, казалось, носится в воздухе.

Конечно, было большим искушением сказать, что уже тогда у меня был ответ на эту головоломку, однако честность призывает меня признаться, что в своих построениях я был совершенно не прав. Не слишком углубляясь в прошлое, скажу только, что, грубо говоря, состояли они в следующем:

У Милдред Брекстон по неизвестным причинам (если вообще таковые были) произошел нервный срыв; между ней и Клейпулом существовали некие отношения, о которых Брекстон знал и которые ему не нравились; существуют некоторые признаки, что Брекстон хотел смерти своей жены; существуют четкие доказательства того, что некоторое время назад он на нее напал, душил и поцарапал шею…

Конечно, все эти отношения были очень запутанными и меня совершенно не касались. Но возможность того, что Милдред убили, представлялась весьма интригующей. По натуре я весьма любопытен, и к тому же был уверен, что если действительно произошло нечто таинственное, то я смогу побить все газеты Нью-Йорка во славу «Нью-Йорк Глоуб», моей бывшей газеты, и себя самого.

Вот с учетом всего этого я и решил, что нужно провести небольшое расследование. Справедливость меня не особенно не волновала. Но сама головоломка, опасность, возбуждение от расследования оказались вполне достаточны, чтобы я впутался в это дело. Это было куда интереснее, чем большая охота, и куда выгоднее… Если в процессе расследования я не подвернусь под руку убийце.