ГЛАВА 2

Дрю возвращался каждый год, и они окунались в одну и ту же рутину: катались на скимбордах, купались, ловили крабов и рыбу. Он обращался с ней все так же, как с сестрой. А Ханна отчаянно желала, чтобы Дрю наконец заметил, как она взрослеет.

К пятнадцати Ханна поняла, что лучше уж пусть они останутся друзьями, чем она совсем его потеряет. И еще ей стало ясно — Дрю нравятся не похожие на нее девочки. Совершенно другие.

Хотя она считала, что, в конечном счете, все равно остается в выигрыше. Ведь те девчонки подобно летнему сезону появлялись, получали от него свою долю пикантностей и исчезали. А она оставалась постоянной, как... луна.

Ей, правда, пора завязывать с Шекспиром.

Только к лету, в свои семнадцать, Ханна заметила, что между ними все изменилось. И время, проведенное вместе, стало напрочь лишено веселья. Дрю часто молчал, а когда все же заговаривал, был немногословен.

Словно она стала для него занозой в заднице. Ну, или типа того.

Ханна все лето мирилась с таким поведением Дрю, но с приближением конца сезона поняла, что пришло время объясниться. Ее не покидало чувство, что Дрю здесь отдыхает последнее лето. Честно говоря, Ханна удивилась, что он вообще приехал, ведь сейчас парень уже учился в колледже.

— Давай сегодня разведем костер на пляже, — сказала она, ловя рыбу в волнах прибоя. — Только ты и я. Побудем вместе до твоего отъезда.

Дрю потянул свою удочку, глянув на приманку, и ответил:

— Как хочешь.

«Серьезно?»

Она глянула на коробку с креветками, которых они использовали в качестве наживки. Наклонилась и взяла пригоршню.

— Я думала, тебе нравятся костры, — заметила она. — Раньше ты их любил.

— Все меняется, — он немного отодвинулся в сторону.

«Придурок».

Она бросила в него пригоршню креветок, и те со звучным шлепком угодили Дрю прямо в лицо.

— Какого черта? — он повернулся к ней, сверкая зелеными глазами.

— Прости. Выскользнули.

Дрю сгреб комок креветок, скатившихся на плечо, и бросил их в воду.

— Выскользнули? Ага, как же. Наверное, нам стоит завязывать с рыбалкой.

— Может и стоит, раз ты шуток не понимаешь. — Она слегка вздернула подбородок, отчаянно желая быть на пару сантиметров выше. Дрю так вымахал, что теперь стал выше своего отца. Его приблизительно метр восемьдесят два против ее метра пятидесяти семи. К сожалению, ее грудь тоже не выросла... особо.

— Возможно, это больше не кажется мне смешным, — проворчал он.

Ханна бросила вещи на песок, сжав руки в кулаки, и уперла их в бока.

— Да что с тобой такое, Дрю Монтгомери?! С самого приезда ты ведешь себя, как кретин.

Его глаза расширились, а Ханна впилась в него взглядом.

— Ты только что обозвала меня кретином?

— Именно кретином. Засранец, — пробормотала она.

Дрю бросил удочку и шагнул к ней с мрачной миной.

Ханна отступила на шаг, подняв руки.

— Ладно. Может, засранец — это чересчур.

Ничего не ответив, Дрю сделал еще шаг в ее направлении.

Ханна снова попятилась.

— Серьезно, Дрю. Ты вел себя, как придурок.

— Сначала кретин, потом засранец, теперь придурок. Ого, Ханна, твой словарный запас вырос вместе с тобой.

На этот раз она не отступила. О нет. Наоборот, шагнула прямо к Дрю и ткнула пальцем в мускулистую грудь.

— По крайней мере, став старше я не превратилась в такую злюку.

Он схватил ее за запястье.

— Я не злой.

— Ты злее, чем кошка моей бабушки. По крайней мере, у нее есть на то причины.

Его губы насмешливо скривились.

— Да, и какие же?

— Ее стерилизовали.

Дрю откинул голову и расхохотался.

— Это не смешно.

Он посерьезнел.

— Я этим летом превратился в настоящую головную боль, так?

— Да, есть такое дело. Я хочу назад моего старого Дрю, — заявила Ханна.

— И это означает, что я получу старую версию Ханны?

Она резко выдохнула.

— Я такая же, как всегда.

Он скользнул взглядом по ее телу. И Ханна очень четко осознала, что на ней бикини, которым она хотела сразить Дрю. Хотя до этого была уверена, что если продефилирует перед ним нагишом, парня это ни капли не затронет.

— Нет, ты не такая. — Он опалил ее горящим взглядом. — Ты выглядишь совсем иначе.

— Мне семнадцать, Дрю.

— Не напоминай об этом.

Вот они снова там, откуда начали.

— Знаю, что я на мноооого младше некоторых. Но ты мог бы, хоть во время отдыха, избавиться от этого: «Я мужик». Если честно, не пойму, какого ты вообще здесь ошиваешься, — буркнула она.

— Потому что ты много значишь для меня, — ответил Дрю, и у Ханны отвисла челюсть.

— Ты стукнулся головой во время игры в водное поло?

Дрю притянул Ханну к себе ближе, положив ее руки себе на грудь там, где билось сердце.

— Я все лето вел себя с тобой как дурак только потому, что по-другому испоганил бы все между нами.

— У тебя есть и другие варианты, и ты об этом знаешь. Как насчет того, чтобы поговорить со мной? — заметила Ханна. — Мы раньше все время разговаривали.

— И что, по-твоему, я должен сказать? — Он обхватил ладонями ее лицо. — Что я тебя хочу? Намного больше, чем должен друг. О да, этот разговор прошел бы просто потрясно.

Ее сердце с бешеным стуком рванулось в груди.

— Что?!

— Не важно, забудь.

Он отпустил ее руки и лицо, но Ханна ни на сантиметр не сдвинулась с места. Наоборот, сильней прижала ладонь к его голой груди.

— Ты не можешь сказать, что хочешь меня больше, чем друг, и потом заявить, что это не имеет значения.

— Могу, и именно так делаю. — Он сжал челюсть, и на секунду Ханна увидела, каким мужчиной Дрю станет: суровым, неуступчивым. И безумно упрямым.

Ну, ей тоже упрямства не занимать.

— Трус.

— Не понял? — почти прорычал он.

— Не могу поверить, что ты струсил.

Дрю окинул ее взглядом с головы до пят.

— Я никого не боюсь.

— О нет, боишься.

Его сердце учащенно билось под ее ладонью.

Такой холодный снаружи, но внутри...

— У меня есть твоя расписка, — заявил Дрю. — Готова дать мне то, что я захочу?

Ханна знала, что все, что касается Дрю, для нее первостепенно. Если бы он только задал этот вопрос другим тоном и в другой обстановке. Она без колебаний ответила бы: «Да». Все что угодно, лишь потому, что он сохранил ту глупую бумажку.

— Нет. — Ее убивало это слово, но мальчик, стоящий напротив, превратился в парня. И она не уверена, нравится ли он ей.

— Я кое-что хочу тебе подарить, — сказал он, схватив Ханну за плечи. И наклонил голову. — Ты когда-нибудь целовалась?

«Нет. Я сохранила свой первый поцелуй для тебя».

— Миллиарды раз!

— Лгунишка, — мягко заметил он.

Она облизнула губы.

— Миллионы?

Дрю усмехнулся, и ее сердце словно сделало сальто. В той ухмылке она увидела своего старого друга. Мальчика, которого любила много лет.

— Попробуй еще раз.

— Ни разу, — призналась она.

— Хорошо, — Дрю потерся губами о ее губы, от чего пальцы ног зарылись в песок. — Первый поцелуй.

— Ты собираешься подарить мне их миллиард? — спросила Ханна с придыханием.

— Я не смогу продержаться столько, — ответил он прямо, прежде чем снова поцеловал. На этот раз, проведя языком по ее нижней губе. — Не уверен, что смогу выдержать и три.

— В любом случае попробуй.

Он сделал, как она просила, прильнув к губам в сладчайшем поцелуе. Ханна была уверена, что от сладости позже у нее заболят зубы.

— Впусти меня, — прошептал Дрю, зарываясь руками в ее волосы.

Она приоткрыла рот. Сначала словно пробуя. Но после того, как их языки встретились, Ханна стала более смелой. Она повторяла за ним каждое волшебное движение. Пока у Дрю не вырвался стон.

Ханна скользнула ладонями вверх по его груди, прикасаясь так, как давно хотела, затем обвила руками шею. Одна рука Дрю опустилась вниз к пояснице, притянув ее еще ближе к себе.

Это было… потрясающе. Волнующе. Романтично.

Солнце клонилось к закату. Хотя они и были на острове, ветерок принес запах жимолости с материка.

«Разве мой первый поцелуй мог быть лучше?»

Внезапно Дрю отстранился и прижался лбом к ее лбу. Она потянулась к его рту, но он отвернулся.

— Не могу. Мы должны остановиться. Блин! — Он говорил хрипло с придыханием, словно пробежал несколько километров. — Я не могу продолжать.

— Зато я могу, — сказала Ханна. — Ты расскажешь мне, что делать. Клянусь, я способная ученица.

Дрю застонал и мягко отстранился. Отступив подальше.

— Именно по этой причине я остановился.

— Но я не хочу ничего прекращать! — воскликнула она.

Дрю покачал головой.

— Я тоже не хочу, но я уезжаю меньше чем через неделю, Ханна. И мы вероятно больше никогда не встретимся снова.

— И что с того? — Ведь по этой причине им и стоит продолжать целоваться. Поцелуй Дрю стал одним из важнейших событий в ее жизни.

— Ханна, я хочу не только целовать тебя.

— Хорошо.

— Ты так чертовски невинна.

Она закатила глаза.

— Я знаю о сексе. Между разговорами с бабушкой и дедушкой и уроками биологии в десятом классе я все поняла.

— Это не то, что я имел в виду. — Он сел на песок. — Секс все усложняет. А между нами нет сложностей. У нас все просто. — Он склонил голову набок и глянул на нее. — Ну, у нас все было просто.

— Я очень простая, — заявила Ханна, бухнувшись на песок рядом с ним.

— Ханна.

Она закатила глаза, сказав:

— Ох, заткнись. Ты знаешь, о чем я.

— Да, но другие парни этого не поняли бы. Но все еще паршивей. Я знаю, что ты имела в виду, и все же продолжаю жаждать большего.

Она положила голову ему на плечо.

— Я тоже.

Взяв ее руку в свою, Дрю переплел их пальцы.

— Я не могу дать тебе, Ханна, то о чем ты просишь. Я предпочитаю запомнить тебя такой, как сейчас.

— Разве мое мнение не важно?

— В этом вопросе — нет. Я отказываюсь идти дальше.

— Как мило с твоей стороны, — проворчала она, подняв голову.

Он повернулся к ней.

— Пожалуйста, Ханна. Я пытаюсь поступить правильно. Очень стараюсь не забыть, что ты мой друг, а не только красивая девочка на пустынном пляже.

«Красивая?»

— А разве я не могу быть и той и другой одновременно?

— Нет.

— Я так запуталась, — пожаловалась она.

— А я нет.

Они сидели, молча держась за руки, пока небо с каждой секундой становилось все темнее и темнее. Начался отлив, волны все дальше и дальше разбивались о берег. Их удочки все еще валялись на песке. Крабы подобрались к коробке с креветками, чтобы урвать свой приз, прежде чем слинять. Конечно же, бочком.