Вдруг позади них раздался шорох. Трой отстранился и обернулся посмотреть, но так ничего и не увидел. Всё ещё тяжело дыша от их умопомрачительного поцелуя, он пытался прислушаться к тому, что показалось в первый раз, но вместо этого услышал отдалённое рычание.

Вот чёрт.

— Кэм, нам надо сейчас же уходить.

Не дожидаясь ответа, Трой перебросил её через плечо, пересёк воду и ринулся к машине. Он еле переставлял ногами из-за дополнительного веса промокшей одежды. Кэм подпрыгивала на его плече при каждом шаге. А в его голове прокручивались всевозможные сценарии, как, например, они окажутся разорванными на куски.

Вперёд. Вперёд. Вперёд.

Наконец добравшись до машины, он набросил принесённые полотенца на сиденья, и опустил её. Захлопнув дверцу, подошёл к водительской стороне и запрыгнул внутрь. Затем заблокировал двери автомобиля, на случай, если медведи и волки эволюционировали и отрастили пальцы.

Наклонившись вперёд, Трой посмотрел через лобовое стекло, заглянул в боковое окно, а затем и в заднее.

— Я ничего не вижу, — проговорил он запыхавшись.

Когда он взглянул на неё, она крепко сжала губы. Затем быстро прикрыла их рукой. Её плечи затряслись, и она… рассмеялась. Глубоким, раскатистым смехом, затем посерьёзнела и показала на него пальцем, и снова разразилась смехом. Её голова запрокинулась назад, обнажая горло.

У него было очень сильное желание сдавить это горло, а затем как следует поцеловать.

— Знаешь, «Пятница 13-е» — это всего лишь фильм, — сказала Кэм, вытирая слёзы и вздыхая. — Джейсон не реален.

— Я услышал рычание.

— Угу. Это был йети? Потому что нам нужны его фотографии.

Она опять рассмеялась, а он просто покачал головой в восхищении. Его кожа горела, штаны стянулись, а сердце остановилось на середине удара. Он никогда не видел её такой. Но что ещё более важно — никогда не чувствовал себя подобным образом.

— Боже, Камрин. Тебе действительно нужно чаще смеяться. Твой смех прекрасен.

Её смех резко оборвался, и она посмотрела на него. Что-то в её взгляде утратило всё веселье, и горькая печаль сменила радость.

И это разорвало ему сердце.

Одно дело лгать семье и притворяться, что они встречаются. А понимание того, что этому скоро придёт конец, придавало ему некое чувство безопасности. Грядёт разрыв. Но он никому не причинит вреда. И совсем другое — начать вести себя согласно той лжи, когда рядом нет никого, кроме их совести. Если они сделают это, поддадутся тому странному влечению друг к другу, то он в конечном итоге останется в проигрыше.

Когда-то давно у него была лишь неполная семья и пара безделушек в качестве напоминаний о хороших воспоминаниях. Которых было так мало, что он мог сосчитать их по пальцам одной руки. И все они были связаны с ней. С женщиной, сидящей перед ним, в которой скрывалось больше, чем она даже осознавала. Спустя годы он обрёл семью. Её семью.

А поцелуи предыдущим вечером были ничем по сравнению с тем, что чуть не произошло там, в источнике. Он чуть… Они почти…

Сглотнув, он устремил взгляд к рулю. Она другая. В ней скрыто большее. Он завёл машину и выехал со стоянки.

Трой перевернулся на спину, затем на бок, и снова на спину большее количество раз, чем Камрин смогла бы сосчитать, но она не смела даже шевельнуться со своего места в кровати. Её ноги скоро онемеют, но ей было всё равно. По какой-то причине, какой-то идиотской и раздражающей причине, она не могла держать язык за зубами или здраво мыслить, находясь рядом с ним. Всякий раз, когда они были наедине, её защитный механизм отказывался нормально функционировать. И ничего не помогало.

Она чувствовала запах его мыла. Он принял душ, после её последнего унижения, которое на самом деле обернулось весьма забавным эпизодом. И горячим. Очень горячим. Трой и его список. Она задавалась вопросом, называл ли он его «Сто один способ заставить Камрин выглядеть дурочкой». А что ещё хуже, ей было интересно, а был ли в списке сто и один пункт.

Запах мыла не должен быть сексуальным. На самом деле, это должно быть признано незаконным…

— Камрин, — прошептал он.

Не. Отвечай.

— Камрин, ты не спишь?

Ни при каких обстоятельствах.

Она вздохнула. То, как он прошептал её имя, превращало её внутренности в горючий двигатель.

— Нет, я не сплю.

Идиотка!

Она повернулась и взглянула на него, заметив в выражении его лица нечто, что заставило её нервничать. Она надеялась, что это было не ради его мнимого списка, потому что по какой-то причине она всё равно не могла сказать ему «нет». Ну, конечно, она могла отказать. Вот только его настойчивость превышала её решимость.

— Я не собираюсь взбираться по скалам посреди ночи, — сказала она. — Или проходить на цыпочках через тюльпаны. Просто для справки. И мне всё равно, есть ли это в твоём списке или нет.

Выражение лица Троя не изменилось, но мышцы его челюсти напряглись, а затем расслабились.

— Почему?

Тётушка Эм, снова громко издавалось из её живота.

— Что значит «почему»? Почему что?

— Почему ты всё ещё не спишь? — спросил он низким, угрожающе соблазнительным голосом.

Ей не нравилось, к чему это шло. Или, может быть, нравилось.

— Не знаю, Трой.

Когда она произнесла его имя, его глаза закрылись, словно от боли.

— Нет, ты знаешь.

Когда он вновь открыл их, она смотрела в его тёмные глаза, всматривалась в его лицо. Во рту у неё всё пересохло.

— Нет, я не знаю. — Но она знала. Её выдавала дрожь в голосе. И зачем он её дразнит?

Одним быстрым, резким движением он опрокинул её на спину, оседлал и пригвоздил её руки над головой. Она со свистом втянула воздух. Её живот слегка касался его. Кожа к коже. Жар к жару.

— Нет, ты знаешь, Камрин. Ты не спишь по той же причине, что и я. Мне нужно, чтобы ты это признала. Я зашёл так далеко, встреть же меня на полпути. Сделай следующий шаг.

О боже, это на самом деле происходит? Он действительно это делает? Всё, что ниже её пупка запульсировало, желая, чтобы он оказался внутри неё. Его эрекция прижалась к её животу, и эта пульсация превратилась в мучительную боль.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть это не будет ещё одним пунктом из его дурацкого списка. Поступком, чтобы доказать свою точку зрения.

— Сделай шаг, Кэм.

Его голос — чуть громче шёпота, умоляющий. Его глаза — настолько тёмные, требующие.

Не раздумывай. Хоть раз в своей жалкой жизни, не думай.

Она сократила расстояние между ними и страстно прижалась своим ртом к его губам.

Её голова коснулась подушки, когда он опустился вниз, наваливаясь на неё всем телом. Она выгнулась и углубила поцелуй, открываясь ему. Его язык скользнул по её языку, и это свело её с ума. Её запястья вырывались из его хватки. Ноги обхватили его талию.

Трой освободил её запястья и потянулся к её футболке, поспешно стягивая ту через голову. Футболка зацепилась за волосы Кэм, прежде чем он отбросил её в сторону. Он опустил взгляд на её грудь, живот, рассматривая всё, что перед ним открылось, глазами полными решимости.

Нет. Нет, не смотри. Просто касайся.

Когда она скрестила руки на груди, чтобы прикрыться, он снова взял её за запястья и развёл их в стороны.

Её тут же пронзила неуверенность. У него до неё было так много женщин. Она ему не пара. Если уж Максвелл посчитал её сексуально подавленной, то Трой и подавно решит так же. А после, каждый раз, когда они будут видеть друг друга, он будет смотреть на неё с досадой. Вспоминая о ней как о той, что не оправдала надежд. Как о величайшем разочаровании.

— Никогда не прикрывайся, Камрин.

Грудь раздирали рыдания, и у неё даже не хватило чувства приличия, чтобы скрыть их. Добавьте к списку унижений полоумную, которая плачет во время секса.

Но прежде чем успела упасть хотя бы одна слезинка, Трой отпустил её запястья и заключил её лицо в ладони. Он пристально посмотрел на неё.