– Я знаю тебя много лет, Джо, - повернулся к шефу полиции Грэхем. – Мне нужны лучшие силы, какие у тебя есть.

Шеф Фарнсуорт посмотрел на Сэм.

– Ты уже их имеешь. Я полностью доверяю сержанту Холланд и детективу Крузу, так же как и команде за их спиной.

– Как и я, – тихо добавил Ник, который стоял, прислонившись к стене. Сенатор и его жена повернулись к нему. Не отрывая взгляда от Сэм, Ник признался: – Я знаю сержанта Холланд шесть лет. Нет более преданного делу и скрупулезного человека.

Пока Сэм с трудом пыталась подавить изумление, потрясенная этой неожиданной поддержкой, сенатор долгое время буровил Ника взглядом, прежде чем встать и подать руку жене.

– В таком случае нам стоит дать вам возможность вернуться к работе. Мы рассчитываем, что вы будете продолжать держать нас в курсе.

– Даю слово, сенатор, - заверил Фарнсуорт. – Я провожу вас.

– Прежде чем вы уйдете, - вмешалась Сэм, – можно вас спросить: кем приходится вашему сыну Патриция Дональдсон?

Грэхем и Лейн обменялись взглядами, которые ничего не выражали.

– Она была другом Джона, – ответил О’Коннор.

– Со старших классов, – добавила Лейн.

– Другом, которому он платил ежемесячно три тысячи долларов?

– Джон был взрослым человеком, сержант, – заметил Грэхем, однако его явно не удивило упоминание о выплатах. – Что он делал со своими деньгами, его дело. Он перед нами не отчитывался.

– Где она живет? – спросила Сэм.

– Думаю, в Чикаго, - ответил сенатор.

Интересно, подумала Сэм, что О’Коннор-старший, ни секунды не сомневаясь, назвал точное местонахождение подружки сына. Подружки, слава богу, почти восемнадцатилетней давности. Мелькнула было мысль нажать на него посильнее, и Сэм, скорее всего, так бы и поступила, не будь в комнате начальника. В конце концов, она решила заняться этой информацией с другого конца.

– Если это все, я хотел бы отвезти домой жену, – пронзив взглядом детектива, заявил сенатор.

– Мы понимаем, что у вас сейчас крайне тяжелое время, но, возможно, у нас еще будут вопросы к вам, – предупредила она.

– Наши двери всегда открыты, – сказал Грэхем, помогая жене подняться со стула.

Лизбет и Ройс встали вместе с ними.

– Мистер Гамильтон, - обратилась Сэм. – Можно вас на минуту, пожалуйста?

Ройс стрельнул глазами в сторону жены.

– Иди, папа. – Лизбет поцеловала родителей. – Забирай маму домой. Мы подъедем попозже.

После того как Грэхем и Лейн с шефом Фарнсуортом и Ником, последовавшим за ними, оставили конференц-зал, Сэм повернулась к Лизбет.

– Нам хотелось бы поговорить с вашим мужем с глазу на глаз, миссис Гамильтон.

Высокий голубоглазый, привлекательный какой-то грубоватой красотой, Ройс обнял Лизбет за плечи.

– Все, что вы можете сказать, может быть сказано при моей жене.

Сэм глянула на Фредди, и тот дал ей распечатку, в которой детально представало финансовое положение Гамильтонов.

– Очень хорошо. В таком случае, возможно, вы сможете объяснить, как вам удалось задолжать почти миллион долларов?

Только потому, что стояла близко, Сэм заметила, как Гамильтон крепко сжал жене плечо.

– Несколько неудачных вложений, – процедил он, скрипнув зубами.

– Каких вложений?

– Две лошади, которые не оправдали свой потенциал, и связанная с судебным процессом сделка с землей.

– Мы справляемся, - заверила его жена.

– Заложив дом?

– Наряду с другими вещами, – ледяным тоном ответила Лизбет.

– Какими?

– Мы обдумываем ряд мер, – ответил Ройс и неохотно добавил, - включая банкротство.

– Вы думаете, мы поверим, что дочь мультимиллионера на грани банкротства?

– Это не имеет отношения к отцу, сержант, – резко возразила Лизбет. – Это наши проблемы, и мы справляемся сами.

– Ваши дети наследуют состояние вашего брата?

Лизбет открыла рот.

– Вы считаете… – Лицо покраснело, глаза наполнились слезами. – Вы намекаете, что мы имеем какое-то отношение к тому, что случилось с Джоном?

– Я спрашиваю, являются ли ваши дети наследниками, – повторила Сэм.

– Понятия не имею, – ответила Лизбет. – Мы не посвящены в условия завещания.

– Однако сенатор был близок с вашими детьми?

– Брат обожал их, а они его. Они очень переживают из-за его смерти. И вы думаете, что мы бы сделали им такое – ему такое – ради денег?

– У него они были, а вам они нужны, – пожала плечами Сэм.

Дрожа от гнева, Лизбет сбросила руку мужа и подступила к Сэм. Низким от бешенства тоном она произнесла. – Да стоило мне лишь попросить, он дал бы мне все. Все. Не было никакой нужды ни мне, ни Ройсу убивать его.

– Тогда почему вы не попросили? Не попросили помощи у него?

– Потому что это наша проблема, наше дело. Кроме мужа и детей, никого в мире я не любила больше, чем Джона. Если вы думаете, что мой муж или я убили его, – давайте, докажите. А теперь, если это все, мне нужно позаботиться о родителях.

– Никуда не уезжайте, – уже им в спину предупредила Сэм. А когда супруги ушли, Сэм обратилась к Фредди: – Твои впечатления?

– «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность». (Книга притчей Соломоновых, гл.16, стих 18 – прим. пер.)

– В точности мои мысли. Они скорее объявят себя банкротами, чем позволят семье узнать о своих неприятностях.

Открылась дверь, и в комнату вошел шеф.

– Что там с зятем?

– Ничего, – окончательно придя к решению, заявила Сэм. – Связали болтающийся конец.

– Ты что, знаешь Ника Каппуано? – спросил начальник.

Сэм откашлялась.

–Технически, да. Встречалась с ним однажды, шесть лет назад. До вчерашнего дня его не видела. Он оказал огромную помощь в расследовании.

– Впечатляющая демонстрация поддержки от того, кого ты едва знаешь.

Сэм пожала плечами:

– Кажется, сенатору именно это нужно было слышать.

– Действительно. – Шеф сощурил глаза и подозрительно посмотрел на нее. – Вы не хотите мне еще что-нибудь рассказать, сержант?

Он давал ей возможность очистить совесть. Однако если Сэм расскажет ему, что спала с Ником, что замешаны чувства – тогда и сейчас – ее снимут с дела и, возможно, уволят из полиции. Слишком большой риск.

– Нет, сэр, – не моргнув глазом, заявила Сэм.

– От меня помощь требуется?

– Мы ждем ордер на обыск машины и квартиры Биллингс. Если бы вы могли нажать и ускорить процесс, мы были бы признательны.

– Проверю, чтобы сделали. – Шеф было пошел, но обернулся: – Арестуйте кого-нибудь, сержант. Поскорее.

– Стараюсь изо всех сил, сэр.

Сэм провела два часа с Фредди и остальными детективами, приписанными к делу, оценивая, насколько они продвинулись. Пока она занималась О’Коннорами, пришел отчет из лаборатории по квартире Джона: на простынях, в стоках – повсюду – нашли лишь то, что принадлежало жертве.

Начиная чувствовать, что устала до чертиков, Сэм раздала задания, сказала Фредди встретить ее у дома сенатора Стенхауза завтра в девять утра и послала напарника домой. Проведя на ногах пятнадцать часов, она вернулась в свой офис, где обнаружила Ника, сидевшего, задрав ноги на стол, в ее кресле.

– Удобно? – поинтересовалась она, прислонившись к дверному косяку.

Ник сунул «блэкберри» в карман пиджака.

– Ты обещала меня подвезти.

– О, черт. Прости. И ты ждал все это время? Мог бы поймать такси.

– Надеялся уговорить тебя поужинать со мной.

– Не могу. У меня еще миллион дел. – Она помешкала, присмотрелась получше: – Ты убрался на моем столе?

– Просто разложил все по местам. Как ты можешь работать в таком беспорядке?

– У меня своя система. Как я теперь смогу что-нибудь найти!

– Тебе нужно поесть и поспать. Чего хорошего будет для всех, если ты свалишься?

– Так в дополнение к тому, что ты перенес свою дотошность на мое рабочее место, ты еще взял на себя обязанность следить за тем, как я ем и сплю?