— Половина восьмого, Джонни. Время вставать. Все о’кей?

Я поднялся.

— Думаю, да. В этом городе можно вызвать такси?

— Я сам отвезу тебя. Буду готов через пять минут.

— Прекрасно.

Я ополоснул лицо водой, вытер полотенцем, расчесал волосы, затем нарядился в костюм, оставленный мне Брантом. Он пришелся впору, но мне было неприятно надевать его. Я предпочел бы быть в своем, если бы он не был таким потрепанным.

Послышался стук в дверь и в комнату вошла Элис.

— Отлично выглядишь, Джонни.

— Я тоже так думаю.

Я подумал, что бы сказала эта женщина, узнав цену, уплаченную мной за все это.

— Том заводит машину. Удачи тебе, Джонни.

— Благодарю. Я рад, что тебя не будет там.

— Том приглашал меня, но я не люблю бокс. Правда, за тебя я буду болеть.

— Вот как? Пока. Благодарю за все, что вы для меня сделали.

— Но ведь ты же еще вернешься сюда?

Вернусь? Хотел бы я это знать.

— Разумеется, — поспешно сказал я. — Но поблагодарить никогда не мешает.

— Положи это в свой карман. Он всегда приносил мне удачу, и я хочу, чтобы и тебе сопутствовала удача.

Я смотрел на серебряный медальон, который она сунула в мою руку. Это было изображение какого-то святого, и я с удивлением его рассматривал.

— Спасибо, Элис, но думаю, было бы лучше, если бы ты оставила его себе. Вдруг я потеряю его.

— Сунь в карман и забудь о нем. Он принесет тебе удачу.

Я последовал ее совету, сунул медальон в карман и забыл о его существовании.

Едва я спустился по ступенькам, как возле кафе остановился внушительный «кадиллак» Петелли. За рулем сидел Бенно, а на заднем сиденье примостился Брант.

— Мы решили заехать за тобой, — сказал Брант, высовываясь из окна. — Как настроение?

— Нормально. Но я поеду в машине Роша.

— Вы поедете с нами, — прошипел Пепи, заходя мне за спину. — Наша задача не спускать с вас глаз до того времени, пока не закончится бой.

Рош еще не появился. Не было смысла наживать лишние неприятности.

— Скажи Тому, что я поехал с этими ребятами, — крикнул я Элис, стоящей у двери кафе.

Я сел рядом с Брантом, и машина быстро помчалась по безлюдным улицам. Почта все население Пелотты находилось в данный момент на стадионе. Когда мы подъехали к белому бетонному зданию, Пепи сказал, не оборачиваясь:

— В третьем раунде, Фаррар, иначе тебе не поздоровится.

— Не пыли, — спокойно сказал я. — Не мальчик. Так что десять раз повторять не надо.

Машина остановилась, и я уже собрался покинуть салон, когда Бенно сказал:

— Сразу после поединка получишь деньги наличными. Твоя машина находится возле служебного входа. Бензина полный бак, так что можешь тут же отправляться в Майами. О’кей?

Я ограничился кивком.

Бенно припарковал «кадиллак» на стоянке, и мы вышли из машины. Быстро подойдя к служебному входу, Пепи открыл дверь. На нас пахнуло горячим душным воздухом переполненного зала.

— Все билеты проданы, — гордо заявил Брант. — В зале яблоку негде упасть.

Мы вошли в зал, заполненный воющей толпой, и, не реагируя на крики, я быстро прошел в раздевалку. Возле двери галдели журналисты. Брант следовал за мной по пятам.

Уоллер уже ждал меня.

— Можешь не дожидаться меня, — сказал я Бранту. — Генри все сделает.

— Но послушайте… — начал было Брант, но я бесцеремонно прервал его:

— Не хочу видеть твою рожу рядом. И возле ринга тоже. Все, что нужно, сделает Генри.

Брант пожал пухлыми плечами. Его лицо осталось бесстрастным.

— Как скажете. Только не сердитесь на меня. В конце концов, я не имею ко всему этому ровно никакого отношения.

— Может быть, и так, но вы втянули меня в эту историю, а посему я не хочу видеть вас в своем углу ринга.

Подойдя к двери, он сказал:

— И не думай, что ты такой хитрый, Фаррар. Ты увяз в этом деле по уши, так что без глупостей.

— Пошел вон!

Когда он вышел, я начал переодеваться. Уоллер озабоченно смотрел на меня.

— Успокойтесь, мистер Фаррар. Нельзя в таком состоянии выходить на ринг.

— О’кей, о’кей, не наезжай на меня, — сказал я, забираясь на массажный стол. — И запри дверь, чтобы нам не мешали.

Закрыв дверь, он начал работать и через пару минут спросил:

— Решили выиграть?

— Откуда мне знать? Разве это можно предвидеть?

— Я так не думаю, — некоторое время он ожесточенно массировал мои мышцы, затем сказал: — Мистер Петелли причинил много вреда боксу в нашем городе. Разве исход матча не предрешен?

— Тебе это прекрасно известно. И, думаю, половине города тоже. А чего еще ждать, если Петелли поставил на Кида десять грандов? Тебе сказали, что я должен лечь в третьем раунде?

Уоллер хмыкнул. Мы не смотрели друг на друга.

— Не сердитесь на мистера Бранта, — сказал Уоллер. — Он неплохой парень, но что он может против Петелли? Стоит ему только вякнуть, и Петелли моментально заткнет ему рот. А ведь у него жена и детишки. Он должен думать об их будущем.

— Не будем об этом, Генри. Может быть, Брант и не виноват, но мне не хочется видеть его рядом с собой. Ведь ты вполне можешь быть моим секундантом.

— Если вы намерены лечь в третьем раунде, вам не нужен секундант, — грустно сказал Уоллер.

Где-то он был прав.

— Предположим, я не буду соблюдать правила игры. Предположим, я измотаю Кида и нокаутирую его. Какие у меня шансы уцелеть?

Уоллер оглянулся, словно опасался, что нас подслушивают.

— У вас что, крыша поехала? — сказал он, округлив глаза. — Выбросьте это из головы.

— Меня просто интересовало твое мнение. Куда выходит это окно?

— Успокойтесь. Нет смысла говорить о подобных вещах.

Я спрыгнул со стола, подошел к окну и посмотрел вниз. Метрах в десяти под нами находилась стоянка машин. Под окном шел узкий карниз, по которому можно было добраться до водосточной трубы. Но до этого карниза нужно было еще добраться.

Уоллер едва ли не силой оттащил меня от окна.

— Ложитесь на стол. Перед боем нельзя так заводить себя.

Я послушно улегся на стол.

— Так ты думаешь, эти гориллы без раздумий пристрелят меня или это блеф?

— Они действительно не шутят. Они пристрелили Боя О’Брайана за двойную игру пару лет назад. Они же раздробили пальцы Бенни Масону, когда тот отказался выполнить приказ Петелли. Из-за того что Тайгер Фриман победил в седьмом раунде, ему плеснули в лицо кислотой. Уверен, они без раздумий пристрелят тебя, если на то будет приказ мистера Петелли.

Я все еще был погружен в раздумья, когда Брант крикнул из-за двери, что пора идти на ринг.

Генри помог накинуть мне голубой халат, который прислал мне Петелли. На спине были вышиты большие белые буквы «Джонни Фаррар». В другое время я гордился бы таким халатом, но теперь мне было противно надевать его. Когда мы вошли в зал, зрители встретили нас ревом. Кида приветствовали звуки фанфар. Толпа взвыла, когда он, подняв канаты, вышел на ринг.

Брант подошел ко мне. На его лице было озабоченное выражение, на лбу выступили бисеринки пота.

— О’кей, вперед, парень, — сказал он. — Ты первый, мы за тобой.

Он намекал на себя, Уоллера, Бенно и Пепи. Я невозмутимо направился к рингу. Это был долгий путь. Рев стоял неимоверный, и я задал себе вопрос, как они отреагируют, если я сейчас поверну назад.

Подняв канаты, я поднялся на ринг и прошел в свой угол. На Киде был желтый халат. Чтобы как-то развлечь публику, он боксировал со своим секундантом. Зрителей это интересовало больше, чем я — его противник.

Я уселся, и Генри начал бинтовать мне руки. Рядом стоял толстый менеджер Кида и обдавал меня запахом виски и сигарным дымом. Задержав дыхание, я отвернулся и принялся рассматривать толпу зрителей внизу. И в этот момент я увидел ее.

Комментатор, лысый коротышка, что-то невнятно вякнул в микрофон. По крайней мере я не сумел понять и слова из его вступления. Когда он представил меня, Уоллеру пришлось толкнуть меня, заставив подняться с табурета и поклониться публике.