Редактор ведущего детективного журнала «Криминал» Эдвин Файетт пригласил нас с Берни в свой просторный кабинет. Он был страстным курильщиком и не выпускал кубинскую сигару изо рта:

— Присаживайтесь, ребята. Ну, чем вы оба сейчас заняты?

Я занял самое комфортабельное из кресел, а Берни Лоу пристроился поодаль от редактора, потому что его привычка глодать ногти нравилась далеко не всем.

Мы с Берни сотрудничали с ежемесячником Файетта последние пару лет. Обычно я подбрасывал сюжеты, а Берни придавал им товарный вид. Это нас обоих устраивало. Мне всегда не хватало времени, чтобы записывать приходящие в любое время дня и ночи идеи, а у Лоу, подвизавшегося когда-то сценаристом в Голливуде, с ними и в те золотые денечки было не густо.

Мой соавтор был невысок и массивен, но выглядел настоящим интеллектуалом. Его полное лицо украшали неизменные очки в роговой оправе и высокий лоб. Как-то раз он признался по секрету, что был взят на киностудию лишь благодаря фактуре и внешности.

Берни панически боялся остаться без работы, и когда его вызывали в кабинет к редактору, с ужасом ожидал, что его уволят. А куда ему было тогда деваться с долгами, дорогим домом и женой, тратящей его деньги с быстротой пулемета.

— Мы тут наметили выигрышный сюжетец и подбираем под него материал, — ответил я, как более хваткий из нашей пары. — Скоро мы дадим вам хорошенький бенц, гарантирую повышение тиража минимум вдвое.

— Это, конечно, здорово, но ваш сюжетец придется отложить на время, — сказал Файетт. — У меня для вас есть одна заготовочка.

— Что за она? — якобы с интересом полюбопытствовал я. Когда шеф заявляет про заготовочку, нужно относиться к этому с должным почтением.

Он достал папку.

— Как вам такой факт, парни? Каждый день у нас в стране исчезает около трех десятков человек. Их не сбивают автомобили, их не убивают бандиты, их не крадут похитители людей. И тем не менее они выходят из собственного дома и бесследно испаряются, словно их никогда не было. Я приказал Карлсону и Фридрихсону покопаться в архивах и подобрать сведенья о таких исчезновениях. Здесь у меня, — он постучал пальцем по папке, — собраны материалы в связи с одним из таких таинственных происшествий. Хочу, чтобы вы приложили максимум усилий по распутыванию этой загадки.

Мы почувствовали облегчение. По большому счету, про бенц я слегка приврал — в последнее время приходилось высасывать идеи из пальца, а у Берни никак не ладилось с финалом очередного боевика, поэтому предложение редактора вызвало у нас обоих неподдельный энтузиазм.

— Давайте-ка взглянем, парни, что за историю приготовил вам добрый дядюшка Эдвин, — потер руки Файетт и в темпе вальса пробежался по содержимому папки. — В августе прошлого года исчезла некая девица по имени Фэй Бенсон. Она зарабатывала на жизнь пением и танцами в уэлденском ночном клубе «Флориан». Уэлден — для тех, кто не в ладах с географией, — заштатный калифорнийский городишко в шестидесяти милях к юго-востоку от Сан-Франциско. Выступления Фэй сопровождались неизменным успехом, поэтому хозяин клуба решил продлить с ней контракт. Так что смыться без предупреждения ей было не с руки. Семнадцатого августа она, как обычно, пришла на работу и поднялась в свою костюмерную. В девять часов вечера к ней зашел посыльный предупредить, что до начала выступления осталось пять минут. Он застал девушку уже в эстрадном одеянии, которое составляли узенький лифчик, шорты чуть пошире и шляпа с перьями. Все в разноцветных блестках. Она сказала, что готова к выступлению, и посыльный ушел. Он оказался последним, кто видел Фэй Бенсон. Когда через пять минут артистка не появилась на сцене и паренька попросили поторопить ее, костюмерная оказалась пустой. Повседневный костюм, в котором она пришла в клуб, и сумочка с двадцатью долларами остались на месте, но сама Фэй испарилась.

Директор не поленился обратиться к швейцару, чтобы узнать, не заметил ли он выходившей девушки, и получил отрицательный ответ. Кроме парадного входа, предназначенного для посетителей, в здании имелся служебный вход. Вахтер, дежуривший у того входа, также не видел Фэй. Воспользоваться служебным выходом она тоже не могла — ее появление на людной улице в довольно откровенном наряде вряд ли осталось бы незамеченным. Следуя логике, директор решил, что артистка находится где-то в здании, и велел тщательно осмотреть все помещения. Поиски не принесли положительных результатов. Заявили в полицию, но и она не проявила себя в этом деле никак. Копам удалось лишь установить, что Бенсон устроилась в клуб через бюро по найму, где дала такие сведения о себе: дескать, раньше она выступала в ресторанчике Брюса Грински на окраине Сан-Франциско. В результате проведенной проверки было установлено, что там о девушке никто слыхом не слыхивал. Друзей у нее, по-видимому, не водилось. Проживала она в самом заурядном «Шэдоу-отеле» неподалеку от клуба. Портье показал, что гостей у постоялицы никогда не бывало, писем она не получала. Так что полиция покрутилась возле этой истории недели две-три, а потом, из-за отсутствия состава преступления или наличия девичьего трупа, дело закрыли.

Файетт отложил досье.

— Ну как, нравится вам такой сюжет? — осведомился он.

— Сюжет как сюжет, заманчивый, — заметил я осторожно, — но если копы не докопались до сути, то что же требовать от пары бумагомарак?

— Ты, Чет, зришь прямо в корень. Но заметь, перед копами не каждый готов раскрыть душу. А вы не копы, да и зелененькими вас снабжу в полной мере, а свидетели любят развязать языки под шелест купюр. Вы оба можете подумать, отчего старина Файетт так вцепился в это дело? И старина Файетт ответит откровенно — интуиция редактора!

— Ну что ж, можно попробовать… — я потянулся за досье. — Здесь вся информация?

— Несколько имен и адресов, фотография Фэй, а все остальное я вам уже поведал… В общих чертах. Так что осталось только начать и кончить.

Берни не был бы Берни, если не поинтересовался бы финансовой стороной вопроса.

— А как насчет расходов? — спросил он в лоб.

Файетт взглянул на него с прищуром:

— В пределах здравого смысла. Заметьте, Лоу, моего здравого смысла, а не вашего. Представите отчет за каждый истраченный цент. Понятно?

Берни счастливо улыбнулся. За годы, проведенные в кинобизнесе, он научился первоклассно раздувать сметы.

— Это святое, мистер Файетт, — заверил он. — Что-что, а счета будут в полном ажуре!

Я извлек из досье глянцевый снимок с изображением девушки лет двадцати четырех в лифчике и шортах. Видимо, тех самых, в которых она пела и плясала на эстраде. На голове у нее красовался цилиндр. Кукольное личико обрамляли белокурые локоны. Я протянул снимок Берни:

— Взгляни-ка, какая милашка!

Соавтор выразительно присвистнул.

— Что ж, принимаемся за работу, — сказал он, поднимаясь. — Если она и в жизни такая же хорошенькая, то найти ее просто необходимо.

Когда мы въехали в Уэлден на «бьюике», взятом напрокат, уже смеркалось. Обычный курортный городок, которых в Калифорнии пруд пруди, но широкие улицы радовали глаз. Особенно это относилось к весьма и весьма оживленным тротуарам.

— А в провинции весьма недурственные пейзажи, — произнес Берни, вытягивая шею как цапля при виде высокой стройной блондинки, замершей в ожидании разрешающего сигнала светофора. Когда мы проезжали мимо, она одарила моего спутника откровенно провоцирующим взглядом.

— Во всяком случае, местные дамы выглядят раскрепощенными, — продолжал он, — а это хороший признак.

— Будь любезен заткнуться, — разозлился я, — мы приехали работать, а у тебя одни бабы на уме. А еще женатый человек!