Он сразу стал более покладистым:

— Давай двадцатку!

— Плачу десять и ни цента больше, — решительно ответил я.

— По рукам.

Не рискуя вынимать бумажник из кармана, я на ощупь вытащил две пятерки и сложил их пополам.

— Он перебрался к Сэму Харди во Фриско, Леннокс-стрит, три.

— Вы уверены?

— По такому адресу он велел пересылать его почту, — строгий папаша потянулся за деньгами, — по крайней мере, он должен туда время от времени наведываться.

Расставшись с десяткой, я не обрел твердой уверенности, что сделал это не напрасно. Но поскольку деньги принадлежали старине Файетту, я решил, что риск и впрямь — благородное дело.

— Если я не разыщу его, дорогуша, нам придется встретиться снова, — пообещал я многозначительно, отодвигая живую преграду в сторону, и вышел на улицу.

Когда я вернулся в «Шэдоу-отель», часы показывали начало второго. В вестибюле бледный Берни задумался перед стаканом виски, с содовой.

— Тоскуешь? А я-то, наивный, подумал, что после прошедшей ночи нагрузки на печень больше не будет.

Берни зажмурился, открыл глаза и содрогнулся.

— Если не трудно, говори, пожалуйста, потише. Любой звук отдается у меня в голове острыми углами.

— И поделом, алкоголик и бабник! Собирайся, пойдем закусим. У меня ворох новостей.

Берни так и передернуло:

— Ни слова о еде! Я ни к чему не могу притронуться!

Я сгреб его в охапку и впихнул в ресторан:

— Тогда просто посидишь за компанию.

За завтраком я в подробностях рассказал ему о своих похождениях накануне вечером и с утра. Он настолько заинтересовался, что забыл о головной боли.

— Мы на верном пути и знаем куда больше, чем копы к моменту прекращения следствия. Нам, в частности, известно, что Фэй встречалась с этим мужчиной в верблюжьем пальто. Полиция или до него не докопалась, или решила, что его персона не заслуживает того внимания, чтобы упоминать про него в отчете. Мое мнение: им стоит заняться в первую очередь. Любой, кроме крота, кто носит черные очки ночью, должен вызывать подозрение. А Джоан Никольс? Куда ее пристегнуть? Она появилась в Уэлдене сразу после исчезновения Фэй и искала именно ее. Вслед за этим она скоропостижно падает с лестницы и ломает шею. Фармер — единственный человек, кто мог видеть, как Фэй покидала клуб, почему-то счел для себя необходимым оказаться под колесами автомобиля. Вывод: Фармер и Никольс слишком много знали, и от них просто решили избавиться.

Берни вытаращил глаза:

— Слушай, Чет, а если кто-то решит и нас вывести из игры, раз мы тоже кое-что знаем, — произнес он свистящим шепотом.

— Не вибрируй, я этого не люблю! По правилам, сыщик — фигура неприкосновенная. Или никогда не читал детективов?

— Я не читатель, — обиделся мой соавтор, — я писатель. Чет, может быть, лучше свернуть расследование?

— Я же сказал, брось вибрировать! По материалам этого расследования, возможно, мы напишем наш лучший репортаж. Я займусь Хессоном, а ты порыскай в поисках мужчины в пальто из верблюжьей шерсти. Скорее всего, что в Уэлдене его сейчас нет, однако имеет смысл обойти гостиницы и выяснить у администрации, не подпадает ли кто-нибудь из постояльцев под приметы. Не забудь также упомянуть о шикарном «кадиллаке».

— Ладно. Эта задача мне по плечу. Надеюсь, в этом городе мало гостиниц, — неохотно согласился Берни.

Я отодвинул кресло:

— Итак, обязанности распределены, за дело. Машина потребуется мне. Полагаю вернуться из Фриско еще засветло. Встретимся в «Шэдоу-отеле». — Мы поднялись и вышли в вестибюль. — Подожди-ка минуточку, — я зашел в телефонную будку, позвонил в клуб «Флориан» и попросил соединить меня со служебным входом. — Спенсера, пожалуйста.

— Я у телефона. Это мистер Слейден?

— Он самый. Ты случайно не знаешь, был ли у мисс Бенсон браслет с брелоками? Постарайся вспомнить.

— Был, был, как не быть, браслет с множеством брелоков. Она его мне показывала.

— Ты не запомнил среди брелоков золотого яблочка?

— Конечно, запомнил.

— Чудесно, спасибо. — Я повесил трубку и подошел к Берни.

— Все сходится: этот брелок от браслета Фэй. Спенсер его помнит. Хессону придется потрудиться, чтобы объяснить, как эта вещица оказалась у него в комнате.

— Хо-хо! — настроение Берни заметно подпрыгнуло. — Оказывается, не такие уж мы дилетанты в сыске. Для любителей вроде бы пока выступаем совсем неплохо.

— Об успехах говорить рано. До вечера, дружище.

Я пересек Оклендский мост и остановился на Гаррисон-стрит, чтобы узнать, как проехать на Леннокс-стрит, около четырех часов пополудни. На город надвигались сумерки. Постовой направил меня в сторону района Индиа-бэйсин. Отыскав свободное мёсто, я поставил «бьюик» и зашагал по замусоренной улице, упиравшейся в Леннокс-стрит. На фоне быстро темнеющего неба застыли многоквартирные дома с железными пожарными лестницами на фасадах. То тут, то там в окнах верхних этажей зажигался свет. У дома номер три я задержался: это было узкое, высокое здание с потеками на стенах. На нижней ступени лестницы сидели чумазые ребятишки. Подталкивая друг друга локтями, они уставились на меня.

— Здесь живет Сэм Харди? — спросил я.

— Его сейчас нет, — ответил один из мальчишек.

Пропуская меня, он чуть отодвинулся, и пока я поднимался по грязным щербатым ступеням, детские взгляды просверлили в моей спине дырку с кулак.

Парадная дверь была приоткрыта. Толкнув ее, я оказался в удивительно грязном и запущенном вестибюле. На перевернутом ящике, опершись спиной о стену, восседал тощий негр, изучая программу скачек. Он с недоумением уставился на меня. У него были измученные глаза смертельно уставшего от жизни человека.

— Как мне найти Джейка Хессона? — Я показал ему доллар, и его взгляд мгновенно оживился.

— Третий этаж, комната десять, босс. — Негр потянулся за долларом, который мгновенно исчез у него в кармане.

— Он дома?

— Дома, босс. Он никуда сегодня не отлучался.

Кивнув, я принялся отсчитывать ступени до третьего этажа. За одной из дверей оглушительно ревел приемник. Пройдя коридором до комнаты номер десять, я остановился, приложил ухо к двери, прислушался и, ничего не услышав, постучал.

Никто не предложил мне войти. Нажав ручку, я тихо отворил дверь.

Джейк Хессон валялся поперек кровати. На грязной белой рубахе, как раз против сердца, расплылось малиновое пятно, из центра которого торчала рукоятка ножа.

Судя по желто-восковому цвету лица убитого, смерть наступила несколько часов тому назад.

Лейтенант Маршалл — начальник районного полицейского отдела расследования убийств, — высокий и румяный, обладатель аккуратно подстриженных усиков над верхней губой и агрессивно выдвинутой вперед нижней челюсти, закурил и приклеил сигарету к нижней губе. Он молча наблюдал, как я, подпирая спиной стену, мешаю работать криминалистам, разыскивающим в комнатушке Джейка Хессона отпечатки пальцев. От хозяина к этому времени осталось только темное пятно на смятом покрывале.

— Том Крид заинтересуется этим делом, — обратился ко мне Маршалл. — Если все, что вы сообщили, соответствует действительности, то концы надо искать в его районе.

— Кто такой Крид?

— Начальник уэлденской полиции. В прошлом году он обращался к нам с просьбой проверить клуб Брюса Грински, где, как предполагалось, работала эта пропавшая девушка Бенсон. Мы, однако, ничего не обнаружили, — Маршалл одарил меня прохладной улыбкой. — Что же касается Крида, у меня сложилось высокое мнение о его способностях и деловых качествах еще во время нашей совместной работы в прошлом. А вот из меня, похоже, вам удалось сделать мартышку.

— За этот прискорбный факт вашей биографии в большей степени, нежели кто-либо, ответствен ваш папаша, — ответил я совершенно серьезно.

Маршалл рассмеялся. Повернувшись к своему заместителю, сержанту Гамильтону, он распорядился: