— Мне нечего тебе дать, — ответил странник. А затем спросил: — На чем это ты сидишь?

— Да так, ни на чем, — ответил нищий. — Это просто старый ящик. Я сижу на нем столько, сколько себя помню.

— А внутрь когда-нибудь заглядывал? — поинтересовался странник.

— Нет, — сказал нищий. — Какой смысл? Там же ничего нет.

— А ты загляни, — настаивал странник.

Нищий принялся поднимать крышку. С огромным удивлением и восторгом, не веря собственным глазам, он увидел, что ящик был полон золота.

Я и есть тот самый странник, у которого нет ничего, что он мог бы тебе дать и который предлагает тебе заглянуть внутрь. Но не внутрь какого-то ящика, как в этой притче, а гораздо ближе — внутрь самого себя.

— Но я не нищий, — могу я услышать от тебя в ответ.

Те, кто не нашел свое истинное сокровище, ту лучезарную радость Бытия и глубокий, устойчивый, незыблемый покой, приходящий вместе с Ним, и есть нищие, даже если они владеют несметными материальными богатствами. Они ищут снаружи, шарят впотьмах в поисках отрывочных удовольствий или собственной реализации, жаждут признания и самоутверждения, ищут безопасности, хотят любви и в то же самое время имеют в своем распоряжении такое внутреннее богатство, которое заключает в себе не только всё перечисленное, но и бесконечно больше, чем может предложить весь мир.

Слово “просветление” рождает в воображении человека мысль о достижении некого состояния сверхчеловека, а эго любит преподносить это именно так, однако просветление — это всего лишь твое естественное природное состояние ощущения единства с Сущим. Это состояние соединенности с чем-то безмерным и неразрушимым, с чем-то почти парадоксальным, чем ты, в сущности, и являешься, и даже с чем-то гораздо большим, чем ты. Оно раскрывает тебе твою истинную природу, пребывающую за пределами твоего имени и тела. Неспособность чувствовать эту соединенность питает иллюзию разделенности, иллюзию разобщенности как с самим собой, так и с окружающим миром. Поэтому ты сознательно или бессознательно воспринимаешь и ощущаешь себя изолированным фрагментом. Тогда в тебе усиливается страх, а состояние внутреннего и внешнего конфликта становится нормой.

Мне очень нравится данное Буддой простое определение просветления, как “окончание страдания”. В этом нет ничего сверхчеловеческого, не так ли? Как определение, оно, разумеется, не полно. Оно говорит лишь о том, чем просветление не является: оно не является страданием. Но что остается, когда страдание уходит? По этому поводу Будда хранит молчание, и его молчание подразумевает, что тебе самому придется с этим разобраться. Он использует отрицающее определение, для того чтобы ум не смог превратить это в нечто такое, во что можно поверить, в то, что ты можешь достигнуть состояния сверхчеловека, то есть чтобы ум не смог превратить это в цель, достижение которой станет для тебя невозможным. Несмотря на это предостережение, большинство буддистов продолжают верить, что просветление — это для Будды, а не для них — ну, по крайней мере, не в этой жизни.

Вы употребляете слово Сущее[2]. Не могли бы вы объяснить, что вы под этим подразумеваете?

Сущее — это вечная Единая Жизнь, всегда существующая за пределами мириад своих форм, которые появляются и исчезают, рождаются и умирают. Однако Сущее, как самая сокровенная, незримая и неразрушимая суть, присутствует не только за пределами, но и глубоко внутри каждой формы. Это означает, что прямо сейчас она доступна тебе как твоё собственное глубочайшее “Я”, как твоя истинная природа. Только не пытайся постичь ее своим умом. Не пытайся понять ее. Ты сможешь познать ее лишь тогда, когда твой ум успокоится. Когда ты находишься в состоянии присутствия, когда твое внимание полностью сосредоточено и в высшей степени сфокусировано на моменте Сейчас, тогда ты можешь почувствовать Сущее, но не можешь постичь Его ментально. Возвращение к осознаванию Сущего и пребывание в состоянии “ощущения-осознавания” — вот что такое просветление.

Произнося слово Сущее, говорите ли вы о Боге? Если да, то почему вы не употребляете слово Бог?

В результате имевшего место на протяжении тысячелетий неправильного употребления слова Бог, оно утратило всякий смысл. Иногда я его использую, однако очень редко. Под неверным употреблением я подразумеваю то, что люди, ни разу даже мимолетно не прикоснувшиеся к этому священному царству, не ощутившие того бескрайнего простора, которым наполнено это слово, используют его с глубокой убежденностью в том, будто ведают, о чем говорят. Или же выступают против этого, как если бы они знали, что именно отрицают. Подобное злоупотребление способствует преумножению абсурдных верований, утверждений, суждений и эготипических заблуждений, таких, как Мой или наш Бог — это только наш, один-единственный истинный Бог, а ваш Бог — неверный”, или же как знаменитое заявление Ницше “Бог умер”.

Слово Бог стало понятием, подразумевающим наличие ограничений. Стоит ему прозвучать, как воображение тотчас рисует некий ментальный образ, чаще всего напоминающий белобородого старца. Однако это является лишь ментальным представлением чего-то или кого-то, находящегося вне тебя, снаружи, и, конечно же, почти обязательно, это что-то или кто-то — существо мужского рода.

Ни слово Бог, ни слово Сущее и никакое другое слово не могут служить определением или объяснением невыразимой и не поддающейся описанию стоящей за этим словом реальности. Поэтому единственным вопросом, имеющим значение, будет такой: помогает ли тебе это слово, является ли подсказкой, позволяющей придти к ощущению Того, на что указывает? Указывает ли оно на стоящую за ним трансцендентную реальность или слишком легко залетает в твою голову в виде какой-нибудь идеи, в которую ты начинаешь верить, или же превращается в ментального идола?

Слово Сущее, так же как и слово Бог, ровным счетом ничего не объясняет. Тем не менее, слово Сущее имеет определенное преимущество, так как является открытой концепцией. Оно не умаляет бесконечного Невидимого и не сводит его к понятию какого-то обусловленного, конечного объекта, имеющего свои границы. Невозможно сформировать его ментальный образ. Никто не может претендовать на исключительное владение им. Это сама твоя суть, доступная тебе в любой момент в виде чувства собственного присутствия, осознавания себя как Я есть еще раньше того, как ты отождествишь себя с тем или с этим. Таким образом, это всего лишь малый шаг от слова Сущее к ощущению Сущего.

Что больше всего мешает ощущать эту реальность?

Отождествление себя со своим умом, который делает поток мыслей нескончаемым, а сами мысли неотвязными. Неспособность останавливать поток мыслей — это страшная беда, которую мы, однако, не осознаем и почти все от этого страдаем, что, впрочем, считается нормой. Этот непрестанный ментальный шум мешает нащупать неотделимый от Сущего мир внутреннего спокойствия. Кроме того, этот шум создает ложное, вымышленное “я”, отбрасывающее тень страха и страдания. Несколько позже мы рассмотрим это более детально.

Философ Декарт, делая свое знаменитое заявление: “Я мыслю, значит, существую”, верил в то, что докопался до самой фундаментальной истины.

Фактически он сформулировал самое основное заблуждение: приравнял мышление к Бытию, а личность — к мышлению. Неотвязный мыслитель, живущий внутри почти каждого из нас, пребывает в состоянии очевидной и несомненной разделенности, существуя в безумно сложном мире нескончаемых проблем и конфликтов, в мире, отражающем постоянно нарастающую фрагментацию ума. Просветление — это состояние цельности, состояние бытия “одно-в-едином”, а значит, состояние покоя. В единстве с жизнью в ее проявленном аспекте, в единстве с миром, так же как в единстве со своим глубочайшим “я” и с непроявленной жизнью — в единстве с Сущим. Просветление — это не только окончание страдания и конец нескончаемого внутреннего и внешнего конфликта, но также и конец чудовищной, рабской зависимости от обязательного думанья. Какое же это неописуемое, невероятное освобождение!